Грибы

Так уж сложилось, что я ни разу не ел грибы. Много читал репортов в сети, как положительных, так и отрицательных, но чувство, что мне необходимо изведать заветный плод, не утихало, а ещё больше усиливалось.

И вот мне повстречался хлопец, который на заказ приволок мне 6 грамм мелко покрошенных грибов. Что это за грибы, он не знал – сказал, что надо есть не меньше трёх грамм, тогда будет охуенно.

Трипануть я решил на улице. Ситтера у меня не было. Двое друзей, которым нравились грибы, были в выходные с семьями на даче или откисали дома.

Я с детства люблю лес, но у нас лесов нет, ближайший - километров за 70. Я посчитал наилучшим для себя видом транспорта электричку пригородного направления. До леса надо было ехать часа два, и я решил, что начну трип в вагоне электропоезда, благо железную дорогу тоже очень люблю.

Я купил билет до самого конца, на 6.15 до Чертково. Это очень далеко, около восьми часов пути - но никто же не знает, может, я внезапно погружусь в трип прямо в вагоне. Да и я не знал, на какой станции я выйду - планировал Горную.

А поехал я так рано, потому что мне показалось, что рассвет в электричке под грибами - это будет интересно. Люблю, когда солнце встаёт - такой прохладный светло-жёлтый свет. В общем, это был заведомо внесённый в трип позитивный момент.

В путешествие я взял с собой термос с шиповником, немного сахара в кубиках, пару пачек сигарет, покрывало, чтобы постелить на траву, и полкоробки химии. Грибы (все 6 грамм) размолол помельче и высыпал в литровую бутылочку персикового сока "биола", предварительно отпив четыре глотка.

Суббота... Светает, на часах около шести утра, я слышу из громкоговорителя мягкий голос девушки-диспетчера, говорящий, что электропоезд до Чертково приходит на третий путь... На перроне стоят люди, все куда-то едут. Я допиваю сок из своей бутылочки и закуриваю. На горизонте, разразившись гудком, появляется зелёная? старая электричка. Хорошо, я сориентировался, когда она подъезжала, и услышал, где тарахтело: мне было важно выбрать вагон без компрессора, чтобы тарахтение не мешало мне наслаждаться перестуком колёс. Я сел у окна, напротив - девица лет двадцати, волосы длинные, а в них бисер. Как же она прицепила этот бисер, неужели волоски в дырочки продевала?

Через час в глазах появился какой-то слабый туман, при попытке детально рассмотреть чего-либо всё расплывалось, и я решил доебаться до девушки. Меня уже немного пёрло - примерно как хорошее молоко – и мне захотелось попиздеть.

- Милая девушка, вы мне не скажете, как у вас получилось продеть бисер сквозь волосы?

Она посмотрела на меня и сказала, что это не бисер, это бусинки (какая разница?), и они на бесцветной ниточке. Я замер, потому что решил, что сморозил хуйню. И не нашёл ничего умнее, чем предложить ей отпить из своей бутылочки, которую случайно обнаружил у себя в руках уже открытой. Я же не хотел больше пить из неё - как она оказалась у меня в руках? Слава богу, девица отказалась. Был бы я трезвый, никогда бы себе такого не позволил - даже просто спросить про эти бусинки.

Ещё через 30 минут было чувство что меня уже прёт как от ненормального молока. Что же будет дальше? С мыслями творилось что-то явно не то: я начал уделять внимание мелочам. Например, наблюдаю в окно за тенью токоприёмника - он периодически то опускается, то поднимается, с чего бы это? После разгона от станции, если электропоезд снабжён двумя и более пантографами, машинист должен их опускать, что бы не сработала защита и электричка не остановилась. В противном случае её придётся тащить назад маневровым тепловозом, что бы она разогналась заново и прошла границу станции. Но для чего такая сложная процедура? Почему нельзя всё сделать автоматически? Дааааа, плохая была идея - жрать грибы в электричке. Меня посетила измена, что тут могут быть сотрудники полиции, которые следят за порядком в транспорте, и я чувствовал себя уже непонятно как. Не видел я до сих пор и контролёра. Нужно срочно сливаться, пока не поздно. И тут я как по заказу слышу объявление: «Следующая станция – «Лесхоз». О! Я же в детстве ездил сюда отдыхать. Живописные места. Я встал и направился в тамбур.

И вдруг электричка останавливается не на станции, а просто так. Я стою в тамбуре, залитый холодным жёлтым светом, с верху что-то гудит, стекло на двери плывёт волнами, немного подташнивает, в глазах начинает темнеть, - такое чувство, что сейчас я потеряю сознание. Я хочу выйти на воздух! Ноги постепенно сгибаются, я? приседаю - но я не хочу сидеть тут, в тамбуре. Во-первых, внизу на меня не падает свет, во-вторых, мне нравится волнистое стекло. В-третьих, меня посещает жуткая? измена, будто все вокруг подозревают, что я в грибах по уши.

Я даже не заметил, как мы поехали. Внезапно двери открылись, и я буквально вывалился на платформу. Лесхоз, 1015 километр от Москвы. Да, недалеко я уехал.. Лесхоз - это дачный посёлок где-то на 50 домов в одну улицу. Я направился вниз, к заповеднику, минуя дворы. Когда шёл, всё вокруг подпрыгивало. Я останавливался? и видел, как предметы то приближаются, то отдаляются от меня.

Идти надо было метров пятьсот. Я прошёл небольшой железный мостик через ручей, сваренный из спинок кроватей и уголка, смотрел на это чудо инженерной мысли и восхищался гением изобретателя.

И вот показался карьер. Мне стало немного грустно оттого, что в низине не обнаружилось снега (!)

Жёлтый ракушечник и кристально чистая вода, кривые сосны и ровные берёзы на берегу. Допиваю грибной сок (нахуя?!) и замечаю, что руки трясутся. В области груди жар, как в печке, а голову я вообще не чувствую.

Плюхаюсь на траву под дерево и ощущаю мощнейший вертолёт, как от алкоголя: смерч, скрученный из крон деревьев, давит мне на грудь и вкручивает меня в землю по спирали. Ненавижу вертолёты, с открытыми глазами – состояние, близкое к бэду. Ещё и тошнить начинает от этого круговорота. Перевернувшись на бок, накрываю голову покрывалом, закрываю глаза и через какое-то время начинаю наблюдать, как разноцветная лошадь, расписанная под хохлому или гжель, скачет по четырём линиям, на которые как бы поделился мир. Это было намного лучше: ощущение тела пропало почти полностью, остались лишь глаза – точнее, один глаз. В каждой линии преобладал свой цвет. Самая высокая линия была неоново-синей, по ней с небольшой скоростью плыл рисунок в виде нескольких полосок, переплетённых в косичку - они тоже были неоновые, но намного ярче. Вторая линия - зелёная, по ней волнами (золотистыми и очень искристыми) текла вода: ощущение было, как будто смотришь на беговую дорожку. Третья была жёлтой, на ней возникали оранжевые круги, как будто кто-то кидал камни в воду; а чётвёртая – чисто-белая и самая широкая, когда менлся ракурс, только она оставалась на месте. Если при смене ракурса какая-то линия выгибалась под сильным углом, лошадь спрыгивала (рисунок на лошади тоже изменялся довольно динамично) на другую линию - но только не на белую. Вся эта композиция казалась мне очень гармоничной, только обламывало, что лошадь не хочет идти на белую линию. Когда я просил её (пиздец), она поворачивала голову и перепрыгивала на линию выше, хотя бела всегда была доступнее - она сознательно её игнорировала. Через какое-то время я начал понимать, что лошадь хотела мне сказать своим поведением. Эти линии - мой жизненый путь, и я сознательно игнорирую самую простую дорогу и постоянно всё усложняю. Вот это да! Я чуть не кончил от счастья, когда это понял!

Только я решил разобраться с цветами, которыми были окрашены линии, как картинка начала мутнеть, и я открыл глаза. Я как проснулся, меня довольно быстро отпустило. А ведь ещё надо было возвращаться домой. Было какое-то странное чувство: меня, безусловно, пёрло, но не так интенсивно. Хорошо, что я вовремя слился из электрички. Сильно захотелось накуриться, но это было не так-то просто: ни мокрого, ни сухого, ни трубки у меня не было. Бутылка от сока с широким горлом, начинаю поиски, как терминатор, роботоподобной походкой, спускаюсь к воде и хожу по берегу. Обнаружив бутылку из-под спрайта, ксати, уже с дыркой, я подумал о тех кто мусорит в лесу - хотя, может, они и убрали мусор: было достаточно чисто, а эта бутылка была там неспроста.

Сложнее было подниматься назад: поскользнувшись на траве мокрыми шлёпками, я пару раз грохнулся на жопу и ржал, как дурак, над своей беспомощьностью. Думал,? нахера я полез в воду в обуви? Пришлось подниматься босиком. Стволы деревьев переливались чешуёй, как рыба, ракушечник отливал золотом, и я подумал, что для полной красоты лес должен быть гуще.

На скорую руку смастерив напёрсток, я с невероятными усилиями проковырял дырки сосновой иголкой и начал искать пакован с химарём. Все движения стали какими-то натянутыми, как будто плотность воздуха увеличилась в два или три раза. Засыпав, я сделал несколько напасов, вообще не ощутив крепости дыма, и осознал, что не курил сигарет с того момента, когда ждал электричку на перроне. Было бы неплохо бросить курить, - но, только подумав об этом, я сразу же закурил... Налил шиповника в крышку от термоса, улёгся поудобнее на бок, подложив руку под голову, и стал наблюдать за небольшим муравейником.

Меня вдруг осенило, что я не знаю расписания обратных электричек и надо срочно буквально мчаться на станцию. Пока шёл, раз десять смотрел на часы, но так и не понял, который час. На станции я долго изучал расписание, котрое было расчерчено как календарь майя - нихера не понятно, что там написано. Спросил, когда электричка на Ростов - тётка сказала, через 40 минут, и я решил найти укромное место, чтобы ещё покурить и повтыкать на поезда. Когда я, покурив, сидел на лавочке, пассажирские поезда проносились с огромной скоростью мимо меня, не останавливаясь, и это было очень мощно и прекрасно; от них шел горячий ветер и специфический запах...

Ехал я домой со счастливой улыбкой на лице. В вагоне со мной ехала та же девушка с бусинками. Мне показалось, что она периодически на меня посматривала, но мне уже было как-то похуй (то есть похуй по-доброму), а когда завалились два алкаша, я вообще ничего не испытал, хотя люто ненавижу этот сброд.

От станции я ехал на трамвае, в котором встретил знакомого - местного планокура. Он возвращался с дачи и вёз с собой полное ведро огромных и охуенно вкусных слив; пока мы ехали, я приложился к его урожаю и отдал ему остатки химии.

В семь вечера я уже был дома.