Греческая педерастия

Наиболее известен лаконский миф о соперничестве Аполлона с Зефиром из-за любви к Гиацинту, сыну Амикла, и гибели Гиацинта. Гиацинт был сыном спартанского царя Амикла и Диомеды и возлюбленным Аполлона. И однажды, когда оба соревновались в метании диска, с небес за ними наблюдал бог западного ветра Зефир. Он испытывал к Аполлону нежные чувства, поэтому изменил полет его. диска и Гиацинт был смертельно ранен в голову. Аполлон был настолько опечален смертью возлюбленного, что из крови Гиацинта выросли прекрасные цветы.

Кстати, это не единственный миф с подобным сюжетом. Возлюбленный Аполлона Кипарис нечаянно убил оленя, которого ему подарил бог, и горе его было так велико, что он попросил Аполлона продлить его тоску вечно. Тот превратил юного Кипариса в дерево. Из кипарисового дерева Эрот изготавливал свои стрелы.

Ни у греков, ни у римлян никогда не существовало понятия гомосексуальности. Само слово “гомосексуализм” появилось в 1869 го­ду, а “гетеросексуализм” - в 1890 году. Ни греки, ни римляне не делали различия между гомосексуализмом и гетеросек­суализмом. Они различали другое — активность и пассивность. Древние противопоставляли фаллос всем отверстиям человеческого тела. Греческая педерастия была ритуалом социаль­ной инициации.

Здесь следует разобраться с термином “педера́стия” (с древнегреческого буквально “любовь к мальчикам”), который используется в культурно-историческом контексте: институционализированная форма любовных или сексуальных отношений между взрослым мужчиной и мальчиком, при которой кроме сексуального аспекта определённую роль играл также педагогический и социальный аспект.

Прежде всего, они были позволительны только между свободными гражданами. Попытка раба добиться расположения свободнорожденного, и наоборот, не одобрялась, поскольку отношения с рабом, даже юным, не удовлетворяли воспитательным и образовательным целям, поскольку раб не являлся гражданином. Мужская проституция также не поощрялась в обществе. Гомосексуальная любовь, которая могла выражаться и физически, в первую очередь представляла собой духовное и интеллектуальное явление, при этом взрослый преследовал по отношению к подростку педагогические цели.

Македонский закон, во избежание “недостойных” любовных романов, запрещал лицами определенных категорий посещать гимнасии, где занимались мальчики. Ухаживать полагалось серьезно, с принятием на себя соответствующих обязательств, даже с подарками; влюбленному полагалось демонстрировать искренность своей любви и свою интеллектуальную вовлеченность. Объектом любви могли быть избраны только подростки с 12 до 17 лет, а не более младшие мальчики и не взрослые. Бесчестным посчиталось соблазнять маленьких мальчиков, ведь они считались еще неспособными сами выбрать себе влюбленных.

В процессе ритуального совокупления мужчины с мальчиком сперма взрослого наделяла мужест­венностью ребенка. Объект любви подчиняется старшему по возрасту гражданину и, таким образом, приобщается к охоте и культуре — обе они находят свое воплощение в войне. Жизнь, частная,обществен­ная, торговая, артистическая, — другими словами, война — есть охота, где добычей является человек.

В греческой педерастической паре участники никогда не менялись ролями. В Афинах мужская проституция влекла за собою ли­шение гражданских прав; пассивный гомосексуалист, уличенный в занятии политикой, предавался смерти. Таких презирали еще силь­нее, чем неверных жен (супружеская измена смертью не каралась). Ритуальный педерастический акт был строго функциональным: его смысл состоял в передаче ребенка нз гинекея в мужские руки, в избавлении от пассивной сексуальности гинекея с тем, чтобы пре­вратить мальчика в зачинателя (отца) и гражданина (взрослого, активного любовника, воина-охотника). Появление растительности на теле проводило границу между двумя сексуальными позициями: активные и “волосатые” принадлежали городу, пассивные и безволосые — гинекею. Так, статуи Гермеса на перекрестках изо­бражали его то гладкокожим и женственным, то бородатым и мужественным. Ни один мужчина, ни одна женщина не имели права вожделеть к носящему бороду. Желанным, красивым считалось лишь то, что было безволосым. Греческое противопоставление было незыблемо: бородатый, хмельной и активный против безбородого, трезвого и пассивного объекта любви. Отсюда и два ритуала — охота на зайца с голыми руками, олицетворяв­шая собой педерастическую любовь (когда добыча становится хищ­ником), и сцена, в которой бородатый мужчина с напряженным фаллосом держит на ладони поникший пенис безволосого партнера (всякий взрослый — активен). Вот два основных сюжета, фигури­рующих на большинстве греческих эротических ваз.

Женская гомосексуальность была фактически неизвестна; единственная информация, которой мы располагаем, касается 7–6 вв. до н. э., периода, когда в Греции жила Сапфо. Позже лесбийская любовь не упоминалась, будучи социально неприемлемой.

Закон регулировал и ограничивал гомосексуальные отношения с тем, чтобы они способствовали формированию хорошего гражданина, не дегенерируя в любовные романы. Лесбийская же любовь, не имевшая значения для жизни города, не обсуждалась и законом не регулировалась. Поэтому о ней почти ничего не известно. С “порядочной” женщиной, физически и духовно изолированной от мужчин, нельзя было построить полноценный жизненный союз. Она выполняла репродуктивную функцию и была полезна городу только постольку, поскольку вынашивала и рожала новых граждан. Конечно, определенным исключением из правил были гетеры, советам которых иногда следовали влиятельные политические деятели.