Гость

И тут же ласково чмокнула его в ушко и одновременно повела ладонь на себя, сила, мужская сила, я несколько раз делала это Юрику, ему очень нравилось, и он после просил еще раз повторить, правда после он меня хватал и нес в пастель, но сейчас все по-иному, я не могу вот так уйти, даже не поняла, когда я успела схватить его член и играючи онанировать. Мальчик вздрагивал, толи постанывал, навряд ли, он просто сжимался, когда вела руку на себя, и как-то непонятно прогибался, когда отводила обратно. Зачем я это вообще делаю, что со мной, как я могла вот так вляпаться, не могла просто уйти, вот черт. Только и твердила себе, а сама продолжала ублажать его плоть, водя в немыслимом темпе ладошку то вперед, то назад. Отвратительно, унизительно, как девка, кто я такая? Но продолжала делать начатое. Шлюшка. Ругала себя, было до слез обидно, что не сдержалась и так вольно поступила. Что он обо мне подумает?

Лицо, если кто бы посмотрел на него, то не узнал бы меня, оно было красным, алым от стыда, но я продолжала делать руками поочередные движения то в перед, то назад. И в друг он кончил, я не ожидала, просто Славик дернулся, обычно я чувствую приближение, но он сжался и на борот развел пошире ноги, я быстро, быстро, заработала рукой и она потекла, медленно, нехотя, вялыми толчками стала вытекать из его маленького члена. Сжала посильней пальцы и еще несколько раз провела ими то на себя то обратно от себя. Я все забыла, то как секунду назад себя ругала, как по спине текла струйка пота, я вся замерла, ощущение было такое, что это я сижу на краю ванной и кто-то ласкает мой бугорок между губок. Мои колени сжались, отпустила его член и сползла на пол, пальцы дрожали, толи жар толи холод, не знаю, не могу понять. Тело заныло и стало так отвратительно, что, найдя какие-то крохи сил буквально выползла из ванной и пошатываясь побрела себе в комнату.

На душе было мерзко, отвратительно, как будто нагадила в общественном месте, так отвратительно еще мне никогда не было и еще стыд от которого я до конца дня так и не могла избавится и даже когда пришел муж, я с каким-то страхом смотрела на него и в эту ночь я отдалась мужу. Хотелось, чтобы он очистил меня, избавил мое тело от той грязи что скопилась во мне. Я делала все и даже больше, то, что никогда не позволяла ему, и ему это нравилось, он посчитал своим триумфом, когда вошел в попку, но я этого как раз и хотела, хотела, чтобы мне было как можно хуже, чтобы унизить себя, опустить ниже плинтуса, только так я могла избавиться от того стыда, что сжигал меня из нутри.

Измученная, буквально изнасилованная я лежала ...

на кровати, тело еще дрожало, но я почему-то улыбалась, гладила ему грудь и шептала слова благодарности, но главное стыда не было, я была пусть так, но очищена. Нет не очищена, с меня просто сняли обвинение в том, что прикоснулась к мальчику, как будто изменила своему мужчине, да именно так, своему мужчине, своему пусть временному, но хозяину. На душе стало легко, так легко, что я еще минут десять, спокойно вспоминала про те моменты в ванной. А ведь я решила развестись. Эта мысль обрадовала меня, дак почему же тогда я так страдала, так мучилась пол дня, надо решиться и сказать об этом Юрке, после этого я счастливо уснула.

Через день приехала Оля, опять чем-то недовольная, что за человек, радовалась бы что есть сын, что помогают, душа у нее серая, корявая, так и смотрит на меня, как будто кусает, ну и ладно, ей жить так. А потом приехали родители Юрика, они взяли Варю, соскучились, а нас троем отправили гулять по городу, чему я была только рада, устала сидеть в четырех стенах, но главное от безделья устала. Славик на удивление вел себя просто пай-мальчиком, как будто ничего и не было, шутил, как обычно трещал языком, а может и правда ничего не было, но нет это не так, просто он сильней, тверже чем я. Сходили в кино, мультик Дом, прикольный, так давно не смеялась, и все пыталась вспомнить, слова: ты палочку убери и войду наружу. Удивительно, переставь местами слова, и они кажутся такими потешными, давно так не смеялась. В кафе, выпила пива, наверное, года два уже не пробовала его, голова сразу закружилась, все стало розовым, мне улыбались, я им в ответ, Юрик подмигивал, а я шептала Славику на ушко.

— Тебе понравились? — шептала так тихо, что сама себя еле слышала.

— Да, прикольно, — сияющими глазами ответил он.

— Дурак, — выругалась я, — там в ванной? — прищурилась, пытаясь просверлить его насквозь, но навряд ли это у меня сейчас вообще получилось.

— Да, — заикнувшись ответил он так же тихо как спросила я.

— Зачту, — чуть отодвинулась от него, а то почти навалилась, — то есть, — чуть помедлила и громко добавила, — надо повторить.

Юрка понял мои слова по-своему, сбегал и принес себе и мне по бокалу пива, я вообще-то не любительница, но сегодня хотелось расслабиться, вырвалась на свободу, на людей посмотреть, вот чудо, ничего не поменялось, все как год или два назад, народ бегает, суетится, покупает ненужные вещи и делает вид, что все так и должно быть. Смешно смотреть на все это. Я сидела и хихикала, не знаю толи от того, что выпила или опьянела от свободы, не могу сказать, но на душе было весело вот и все.

Вечером Варя плакала, не могла уснуть, Юрка рычал и дергался, требовал, что бы я успокоила ее, хотя в душе, наверное материнское чутье подсказывало почему доча плакала, на нее зло весь вечер смотрела Оля, а детская душа открытая ко всему, вот и в питала часть негатива. «Ничего, ничего», шептала я ей, завтра все пройдет. И опять потекли дни, один за другим, все разъехались, только Славика так и оставили мне на попечение, что мне с ним делать, Юрка уходил рано, возвращался поздно, часто от него пахло алкоголем, оправдывался, что это на переговорах, по работе требуется, но я ему не верю, уж часто он меня обманывал в последнее время и поэтому я совсем перестала ему верить, говорит, ну и пусть говорит коли так ему хочется, но я знала, что это лож. Почему дети говорят правду, а после начитают хитрить, и уже после врать, ведь это не просто приспособляемость к жизни, это ведь просто — страх и ничего более и чем больше человек говорит не правду, тем трусливей его душа.