Город.
.Утро наполнило собой жизнь и чувства. По уложенной грязью дороге бежал молодой
человек со свертком в руках. Из дома неподалеку вышли старички и резво выстроились в
очередь за молочными продуктами.
- О, бежит, - недовольно высказалась бабка. Вся очередь безразлично повернулась в
сторону бегущего человека. – Вот куда его несет такую рань? – продолжила она же.
- А на рынок, наверное. Кому помочь коробки потаскать. Ему еды дадут. Кто кабачок, кто
картофелину.
- Я бы таких в Москву отвозил. На обследования, - рявкнул дед.
- Зачем? – очередь оживилась.
- Больных надо изучать. Науку развивать. Чтобы болезнь пресекать. Сейчас всех больных
в Москву привезем – смотришь, через лет десять никто болеть не будет.
- Так это же Егорка, ты что? Какой же он больной? Не надо его никуда отвозить. Пусть
тут бегает.
Возникла оживленная беседа. Говорили о науке, знании, болезни. Бабушки наперебой
начали рассказывать о своих столичных родственниках, указывая на глубокую
принадлежность науке и современной жизни. Егорка, тем временем, прибежал на рынок.
Уже все разгрузились, но работа ему и в этот раз нашлась. Попросили выкинуть старые
коробки. Этим он и занялся. Спустя пару часов, притомившись, присел, разложил сверток.
- О, Егорка, - местный бомж Боря почитал Егорку за остроту ума и отзывчивость. – Что у
тебя тут в тряпочке положено? Сяду рядышком?
- Садись, Боря. Угощайся. Бабка соседская бутерброды завернула. Я ей думал обои
поклеить. Начал было, да они не клеятся. Ты умеешь их клеить?
- Умел. Все умел. Сейчас уже не помню ничего.
- Там их мазать надо клеем, потом к стенке прикладывать. Я намазал, а пока прикладывал
– обои сами склеились. Бабка посмотрела и сказала, что лучше сама все поклеит.
- Ты про город тот еще расскажи. Что там есть?
Егорка вздохнул, закрыл глаза. Боря не захотел прерывать молчание. Ему показалось, что
Егорка ушел, хотя он и сидел по-прежнему на том же месте, перед разложенными
бутербродами на грязноватой тряпке. Уже когда молчать окончательно надоело, Боря
решился:
- Егорка, слышишь? Ты в городе это, что ли? А то, кажется, что тебя тут нет.
- А? Что ты спросил? – Егорка посмотрел на Борю, - про город рассказать?
- Ага, что там еще интересного?
- Там летают особые птицы. Чтобы быть птицей там, надо долгий путь пройти. И то
неизвестно, станешь ли птицей в конце. Может, все правильно сделаешь, и птицей
станешь, но не там. У тех птиц крылья такие… Перья с небом сливаются. А когда птица
кричит, то крик ее все уголки города наполняет. Нельзя убежать никуда. Везде слышно,
как она кричит.
- Так ведь… С ума сойти можно, если все птицы начнут кричать, а убежать никуда нельзя
будет.
- Можно. Если этого бояться, то туда не попасть. Но птицы не только кричат, но и поют
там. Опять же, если птица запела – от этой песни не спрятаться.
- Красиво поют то?
- Красиво. Песни дыхание наполняют. Кажется, что дышишь не воздухом, а пьешь песню
эту. И у самого руки в крылья превращаются, закрываешь глаза, чувствуешь, что в небо
поднимаешься. Открываешь глаза – над городом уже, сам летишь, сам поешь.
- А если не умеешь?
- Что не умеешь?
- Петь, - Боря захохотал, - вот меня возьми, если я спою, да так, что во всем городе
услышат – точно город с ума сойдет. Или убегут все, чтобы только этого не слышать.
- Там по-другому надо петь. Просто и-и-и-и-и-и, сам звук выходит. Он в песню
перетекает, дальше уже не ты поешь, а все существо, через тебя звук проходит как ветер.
Будто тело твое, крылья твои – струны, на которых играет все вокруг.
- Складно все это. Жаль, что никакого города нет, - с грустью утвердил Боря.
Егорка ничего не ответил. Он снова закрыл глаза и ушел в иные мысли и чувства.
- Сам посуди: был бы город, было бы у него название. А у твоего никакого названия то
нет.
- Есть, меня не интересуют выдуманные города, - тихо сказал Егорка.
- И какое же?
Егорка махнул ладонью, указывая, чтобы Боря присел ближе, наклонился к его уху и чуть
слышно сказал:
- Иерусалим.
Соседний ветер подхватил шепот, разнес его вокруг Бори. Голова закружилась. Он
одернулся, резко посмотрел на Егорку.
- Ты это! Что так загадочно шепчешь? – недовольно сказал Боря, - голова болит от таких
шепотов. Придумал тоже. Ты знаешь хоть, где Иерусалим есть? На юге где-то. А ты
говорил, что здесь рядом твой город.
- Города не стоят на месте. Может, и был он когда-то на юге, а теперь здесь неподалеку.
Погода менялась. Рыночные люди суетились в предвкушении дождя, накрывали столы
пленками, прятали под крыши коробки.
- О, идет, - буркнул Боря, жадно запихав в себя последний бутерброд.
Там, мимо лавок, где еще торговля толком не начиналась… Можно было и не смотреть в
ту сторону, взгляд сам переводился рано или поздно на нее. У нее была особая,
притягивающая и располагающая красота.
- Танька идет твоя.
Егорка содрогнулся, даже вжался в себя, испуганно взглянув по сторонам.
- Женился бы ты на ней, - Боря похлопал Егорку по плечу.
- Тихо, ты что? Услышит ведь.
- Ну, и пусть слышит. Я тебе вот что скажу. Никогда не надо стесняться чувств. Вот на
меня посмотри. В молодости. Мне тоже нравилась одна. А я стеснялся. А сосед не
стеснялся. Подошел к ней как-то, говорит, пойдем, мол, со мной, типа выпьем, посидим.
Смотрю через пару дней – к нему переехала жить. А я квартиру, деньги, ум, - все потерял.
Думаешь пропил? Не, из-за стеснительности потерял. Ты подойди сейчас, расскажи ей про
птиц. Да им все равно, что рассказывать - они все равно не понимают. Главное – не
стесняйся.
- Я не стесняюсь.
- Вот представь себе. Баба сидит за столом в кафе каком-нибудь. А тут рядом два мужика.
Один видный такой, в костюме. А другой – как я, к примеру. Да и еще хуже – глухонемой.
Подойдет к ней этот глухонемой и на своем языке: «бу-бу-бу», - Боря еще покорчился для
особой нелепости, - так вот, с этим глухонемым пойдет баба. Потому что тот видный нерешительный по жизни. А как ей с нерешительным жить? А этот, хоть и страшный, но
ценит ее, защитит, если что. Расскажу еще историю. Сидели мы с корешками как-то в
подвале. Привел Колька-урод своего братана. Тот как вошел – мы сами чуть под стулья не
попрятались. Страшнее Кольки еще. Огромный, смотрит по-животному так. А когда
выпил – на пол упал, дергаться начал. Пена изо рта течет, трясется весь. И звуки
страшные издает. Тут баба вбегает в подвал и давай за ним ухаживать, под голову что-то
подкладывать, гладить по волосам, слова добрые говорить. Оказалось, что это Колька
позвал жену его. А баба представительная, в теле вся, с красотой в лице, природная такая.
И с таким страхом болотным жизнь строит. Так что, каждый жену может найти.
Стесняться не надо.
Таня исчезла за толпой и лавками. Дождь коснулся и зажил. Боря снял с себя
пропитанный грязью и бытовыми запахами пиджак, накинул на плечи Егорки.
Жизнь тех мест складывалась как и везде: спокойно и предсказуемо. Таня училась на одну
из модных специальностей, вглядывалась в будущее и разглядывала там тишину и
счастье. Егорка ей нравился необычностью и чистотой. Особо они никогда не общались,
но каждый раз, когда Таня проходила мимо Егорки, то сидящего на рынке, то
копавшегося в мусоре - всегда приветливо улыбалась ему.
Один раз, завидев Таню еще далеко, Егорка собрался с мыслями, а когда она
приблизилась, он сказал:
- Привет.
- Егорка, привет, - Таня улыбнулась.
- Я тебе хочу кое-что рассказать. Ты послушаешь? Или в другой раз?
- Послушаю, - Таня даже рассмеялась.
- Все меняется, - начал было Егорка, но тут понял, что не находит слов. Он замолчал. Таня
вопросительно посмотрела на него.
- Что меняется?
- Все, - выдавил из себя Егорка, но потом немного расслабился и продолжил. – Были
раньше города, страны, люди, животные. Ходили они, еду искали. А сейчас они же ходят,
но в других местах. Насекомые там всякие…
Таню еще больше рассмешили слова и нерешительный вид Егорки.
- Надо следить за насекомыми. Я слежу за муравьями. Смотрю, куда они ползут. Они
ползут в свои города.
- Да, муравейники называются.
- Надо понять, о чем они говорят.
- Ты понимаешь?
- Немного. Они мне рассказали про Иерусалим. Ты хочешь послушать, что они
рассказали? Или в другой раз?
- Расскажи.
- Давай присядем. Здесь, на коробки.
Они присели. Из-за угла появился Боря. Увидев, что Егорка сидит с Таней и о чем-то
говорит, он засиял от радости, хлопнул в ладоши и показал своим видом Егорке, что
доволен и чтобы тот следовал его старым советам.
- Здесь в лесу, недалеко от канавок, есть особые деревья. О них в молитвах говорят. Я
раньше думал, что это деревья из далеких стран, но насекомые меня вывели к ним. Если за
ветки посмотреть, то город открывается. Дороги, люди, дома. Там тени по-особому
строятся, уходят, превращаются в цветные радуги. А когда дышишь глубоко, вот так, Егорка показал, как надо глубоко дышать, - открывается еще большее, с каждым
дыханием.
- И кто там живет?
- Люди: и старые, и молодые. Там мысли, цвета, запахи, звуки – это одно и то же. В небе
над городом источник этого всего висит. Из него исходят тайны. Хочешь, я тебе покажу
это все? Или в другой раз?
Последнее несколько насторожило Таню. Она ответила, что это очень интересно, но
лучше, действительно, все это посмотреть в другой раз. Она поблагодарила Егорку за
интересный рассказ, улыбнулась, встала и пошла. Боря, наблюдавший за всем со стороны,
подошел к Егорке.
- Ну, как? Поговорили?
- Да. Ты знаешь, я думаю много об источнике. Цвета и звуки появляются, когда их
замечаешь.
- О! Мне об этом же Володька-наркоман рассказывал. Не нравится мне это тем, что
быстро окочуриться можно с этими всеми наркотиками, звуками и цветами, а жить мне
нравится. Видишь, тебе ведь наркотики не нужны? Ты и так такой.
- Думаю, что к источнику не подлететь просто так. Умереть для этого придется.
- Ой, не говори такое. Лучше не каркай на себя. Молодой, ведь. Женишься, заживешь. А
источники эти, - Боря махнул рукой.
К ночи Егорка пошел в лес. Там для него открывалось иное, лишь ему знакомое. Со всех
сторон доносились голоса, песни. Пели разные животные на своих языках. Егорка пытался
распознать языки, понять, о чем поется. Мокрые листки, деревья, сломанные ветки – все
создавало и сохраняло Егоркино внимание. По приближению к знакомым местам сердце
стучало сильнее.
Егорка раздвинул ветки, заглянул за мокрые листочки. С видимой стороны подул живой
ветер, растрепал его грязные длинные волосы, заставил закрыть глаза. А когда глаза
открылись, Егорка уже стоял среди оживленных улиц, в одеждах полных света.
Проходили люди, приветствовали. Сначала нерешительно, потом с силой и стремлением,
Егорка побежал по улицам. Бежал сколько видел и знал и, в один момент показалось, что
ноги уже не касаются земли. Егорка широко расставил руки, полетел над городом.
Людские руки, тени, мысли, поднимали его все выше. Показались другие птицы с ясными
взглядами. Исчезли видимые очертания города, исчезли даже звуки и цвета. Лететь уже не
надо было, Егорка просто раскинул руки и растворился в явленном свете.
На утро Егорка стоял у подъезда, где жила Таня. Прождав несколько часов, он порядком
замерз. Таня вышла и, увидев Егорку, подошла.
- Привет, - улыбаясь, сказала она, - а ты что тут делаешь?
- Таня, - Егорка смотрел ясно и уверенно, - пойдем туда прямо сейчас.
- Куда?
- В тот город, что я тебе рассказывал.
- Сейчас? Я не могу, у меня дела, учеба, - растерянно ответила Таня.
- Прошу тебя, - Егорка взглянул еще глубже и убедительнее.
- Это далеко?
- Нет, это здесь, в лесу. Прошу тебя.
Таня неуверенно кивнула, сказав, что должна будет вернуться через полчаса. Егорка,
казалось, не услышал ни про какие полчаса, просто быстро пошагал в направлении леса, в
счастье улыбаясь сам себе.
- Можешь не так быстро идти? Куда ты так бежишь?
- Идем, идем, ты сейчас увидишь. Понимаешь, я тебе все объясню. Ты помнишь себя в
детстве? Ты жила, думала о чем-то, мечтала. Потом новая жизнь началась, новые мечты.
А сейчас мы придем туда, где все твои мечты перед тобой предстанут. Ты поймешь, что
вся жизнь была лишь приготовлением к этому моменту.
Таня поймала себя на мысли, что делает нечто странное и, возможно, безрассудное. В уме
она пожалела о том, что пошла с Егоркой. Люди и звуки суеты остались позади. Они
вошли в лес.
- Слышишь? Начинается.
Таня огляделась по сторонам. Ничего особенного не было слышно. Как обычно пели
птицы, от ветра шелестели листья на деревьях.
- Стой. Смотри, - Егорка указал на кусты, стоящие около высоких деревьев. – Это деревья
купоросные, это врата. Теперь не бойся ничего. Просто дай руку.
Егорка коснулся, нерешительно, чувственно. Взял за руку, провел немного вперед, к
листьям.
- Только не говори ничего сейчас. Надо на колени встать, стоя нехорошо это смотреть.
Они встали на колени.
- Теперь смотри.
Таня провела по мокрым веточкам, стряхнула руку, посмотрела за листья. Несколько
минут Таня пыталась что-то разглядеть, но ничего кроме кустов и травы не проявлялось.
Егорка, весь сияя, смотрел на кусты. Иногда он прикрывал глаза, затем снова всем
существом уходил в деревья и листья.
- Видишь? – еле слышно спросил он.
- Нет, - с сожалением ответила Таня.
- Как? – Егорка испуганно посмотрел на Таню. – Не видишь?
- Вижу природу красивую, но никакого города не вижу.
- Как? – на глазах Егорки выступили слезы.
- Да не переживай ты так. Тут красиво. Мне понравилось. Спасибо, что привел сюда.
Таня встала, отряхнула одежду, улыбнулась.
- Хороший ты, - она посмотрела на стоявшего на коленях Егорку. Ей тоже захотелось
заплакать. Захотелось увидеть то, что видит он. – Может быть, твой город не хочет мне
открываться?
Егорка ничего не отвечал. Он смотрел то на Таню, то на свои таинственные кусты. Его
растерянность навела на Таню неловкость. Она подошла, взяла Егорку за руку, чтобы он
встал.
- Пойдем уже, - тихо сказала Таня.
Всю обратную дорогу они молчали. Егорка не мог говорить. А Таня, видя его состояние,
не хотела нарушать тишину неуместными фразами.
На следующее утро Егорка снова стоял около того же подъезда. Таня, как и в прошлый
раз, долго не выходила. Внезапно подъехала черная машина, из нее вышел холеный
молодой человек, хлопнул дверью и зашел в подъезд. Вышел он спустя минут пять, Таня
шла следом за ним. Она, увидев Егорку, остановилась.
- Привет, - сказала она, но уже без привычной улыбки.
- Таня, пойдем. Я все понял. Нам надо через другие врата зайти. Я там был вчера ночью,
мне объяснили жители города, в чем было дело. Они тебя знают и ждут.
- Кто это? – спросил холеный человек у Таня.
- А? Это? Друг, - уверенно ответила Таня.
- Пойдем, прошу тебя. Там нас ждут с тобой.
- Егорка, я сейчас не могу. Мне надо ехать. Может быть, в другой раз?
- Слушай, дорогой, она не хочет никуда с тобой идти, ты лучше помойся сходи, - уверенно
вставил холеный человек.
Егорка, казалось, не услышал его слов, да и вообще не заметил его присутствия. Она упал
на колени перед Таней.
- Они обещали, что откроют двери. Пойдем, - у него появились слезы.
Холеный потянул Таню за руку в машину, но, видя, что она не отрывает взгляда от
Егорки, резким движением оставил ее руку, хлопнул дверью и уехал. Таня недовольно
посмотрела на Егорку.
- Ну, и зачем ты этот цирк устроил?
- Пойдем, - Егорка встал и, как и в прошлый раз, быстро пошагал в сторону леса,
оглядываясь, идет ли за ним Таня.
Тане не хотелось ни о чем говорить. В ней смешивалось чувство недоумения и обиды. Она
сама не понимала, почему и зачем она идет в лес с этим странным человеком.
Лес, как обычно, открыл себя ясными звуками и запахами.
- Я начал понимать их песни, - улыбаясь, сказал Егорка. – Они нас с тобой приветствуют.
Говорят, что ждут нас в городе, хотят вместе полетать. В прошлый раз мы не в те врата
зашли. В город несколько дорог ведут. Я то уже научился и через закрытые врата все
видеть… Так и не могу понять, зачем они врата закрывают, если все равно можно все
увидеть.
Таня молча слушала и, с некоторым испугом, поглядывала по сторонам, стараясь углядеть
что-нибудь необычное.
- Главное – со смирением войти в нужные врата. Ты не бойся. Сначала на каменных
улицах окажемся, людей будет много. Надо бежать очень быстро. Земля сама
подталкивать вверх начнет. Потом сама увидишь - там источник будет, - Егорка говорил
восхищенно, не отрывал взгляда от Тани. – Я тебе рассказывал, как нашел город?
- Муравьи привели?
- Да. Я с детства искал. Бабушка молитвам научила, в которых про этот город говорится.
Я начал искать. Много лет искал его, спрашивал о нем сначала у людей, потом у
животных. Однажды подошел к собаке, спросил ее: «ты знаешь, где Иерусалим?» Она
завыла сложно, протяжно, будто в небо. Она знала, но испугалась рассказывать. За меня
испугалась. Пора идти.
Они снова подошли к кустам, стали на колени. Тане казалось, что она действительно
приближается к чему-то особому и сложному. Жизнь ее привела на это место не просто
так – открывался необычный опыт, меняющий все внутри.
Егорка дрожащими руками раздвинул кусты, взглянул на Таню, поддерживающе кивнул.
- Если музыка начнется – не бойся. Она всегда там. Ее птицы поют. От нее не убежать.
Таня почувствовала легкий ветер на своем лице. Егорка закрыл глаза, замерев с
блаженной улыбкой.
Таня старалась разглядеть это необычное, усилить в себе предчувствие перемен,
закрывала глаза, но ничего не происходило.
- Почему ты не заходишь? – Егорка открыл глаза и с удивлением спросил.
- Куда?
- Ты ничего не видишь?
- Нет.
На лице Егорки появился ужас. Он повернулся к кустам, снова закрыл глаза. Просидел так
несколько минут, потом закричал:
- Я пришел со своей женой, как обещал, откройте ей ворота.
- Подожди, с какой женой? – Таня недоуменно встала.
- Сейчас откроют, не вставай, туда на коленях надо входить, иначе подумают, что мы
гордимся.
- Мне надо идти, - Таня резко повернулась и пошла в сторону обычной жизни. Егорка ей
кричал вслед, просил вернуться.
Несколько дней Таня не выходила из дома. Мысли о тихом будущем перемешивались с
воспоминаниями лесных мест, ощущений, слов Егорки. Она подходила к окну, видела
неторопливых людей, привычный мир. Прошли дни, и Таня смогла убедить себя в том,
что не стоит всерьез воспринимать Егоркины рассказы и эти лесные прогулки.
Обыденность снова захватила. К Тане регулярно приезжал ее холеный друг, возил по
типичным для молодежи развлечениям. А Егорка долго не появлялся.
Как-то утром, когда вся эта история практически вышла из памяти, Таня подошла к окну.
Внизу стоял Егорка. Его появление с одной стороны успокоило Таню, с другой же,
зародило новую тревогу. Она не стала выходить к нему, но, выглянув в окно спустя
несколько часов, она увидела, что он не сошел с места и продолжал ее ждать.
- Привет, - грустно сказала Таня, спустившись во двор.
- Таня, я был там и со всеми договорился. Теперь нас впустят. Они объяснили, что надо
сделать. Пойдем прямо сейчас, - впервые взгляд Егорки показался Тане безумным и
немного опасным.
- Я никуда больше не пойду. Егорка, прошу тебя, оставь меня в покое. У меня другая
жизнь совсем.
- Просто они нас не узнали в прошлый раз, - казалось, что Егорка не слышит слов. – Они
сказали, чтобы мы пришли снова. Я договорился.
Таня ничего не ответила, повернулась и исчезла в подъезде. Ей стало страшно оттого, что
в ее жизнь вторгается нечто незнакомое и неконтролируемое. Она подошла к окну,
увидела Егорку, стоящего на коленях и смотрящего на нее. Так прошел весь день. Таня
подходила к окну, видела одну и ту же картину.
К вечеру к Тане приехал ее друг. Обнаружив у подъезда стоящего на коленях Егорку, он
обошел его по кругу, ехидно улыбаясь, потом демонстративно плюнул в его сторону, сел в
машину и уехал.
Темнело. Таня не выдержала и спустилась во двор.
- Ты совсем идиот? Скажи, - недовольно сказала она. – Все соседи целый день смотрят.
- Пойдем, - Егорка оживился, - Таня, ты такое увидишь, такое узнаешь. Прошу тебя,
пойдем. Ты думаешь, что если два раза нам не открывали, то и третий раз не откроют. Я
искал врата годами, мне никто не открывал. А потом они увидели, что я такой же, как они.
- Но я не такая же, как они и как ты, - Таня даже закричала.
- Ты такая же, я когда тебя впервые увидел, сразу понял, что мы вместе полетим над
городом.
Таня подошла к Егорке, силой подняла его за плечи и молча пошла в сторону леса.
Обрадованный Егорка побежал ей вслед.
- Только если спросят, правда ли ты моя жена, ты не говори «нет». Если хочешь, просто
промолчи. А то подумают, что я правду не говорю, и меня перестанут пускать. Хорошо?
Таня ничего не ответила. Она сама не понимала, зачем она снова идет в то же место. Она
смотрела на встречных людей и пыталась разглядеть, на кого она больше похожа: на них,
или на Егорку. Егорка сиял от счастья, рассказывал о городе, о жизни и своем детстве.
В лесу все было по-прежнему.
- Скоро начнется дождь, - сказал Егорка.
Сразу же, как Егорка это произнес, лес накрыла легкая темнота. Показалось, что даже
птицы перестали петь и замерли в ожидании чего-то особенного.
- Мы должны с первыми каплями дождя туда войти. Мне все рассказали. Когда войдем – к
нам подойдут и спросят, куда мы идем. Про источник не говори – это последнее
испытание. Скажи, что к сестрам и братьям пришли. Так оно и есть. Когда пропустят –
бежим сразу же быстро-быстро. Почувствуешь, что земля отталкивает – не бойся, взлетай.
Мы полетим над городом и петь с другими будем. Там уже до источника не далеко.
В небе раздались первые дождевые слова. Тане показалось, что меняется все вокруг.
Взглянув на соседнюю ветку, она увидела неподвижных птиц, наблюдавших за ними.
- Что происходит? – испуганно спросила она.
- Все хорошо. Они здесь всегда сидят и смотрят. Не обращай внимания. Они за вратами
следят. Я их знаю.
Они подошли к знакомым кустам. Страх захватывал все больше.
- Еще один момент… Мне сказали, что мы должны войти обнаженными. Понимаешь, если
мы в одежде – под одеждой может быть что угодно, нож например.
- Какой еще нож? – недоуменно спросила Таня. – Я раздеться должна?
- Да, - спокойно ответил Егорка и начал снимать с себя одежду.
Таня не успела даже ничего возразить. Егорка сбросил с себя одежду и оказался перед
нею полностью обнаженным. У него было худое, изможденное голодом тело, несколько
синеватое, отталкивающее. Таня хотела повернуться и уйти оттуда, но внезапно
почувствовала, что этого нельзя делать. Вне разума, она сняла с себя одежду и встала на
колени, держа Егорку за руку.
- Открывайте врата, - закричал Егорка, подняв голову.
Небо послало первые капли холодного дождя. Свет зажил по-иному: проявились
непривычные звуки, исходящие из кустов. Они втягивали в себя. Таня потеряла всякий
контроль над тем, что происходит. Ее голова закружилась. Она сама не поняла, как она
вошла в огромные ворота. Было много народа, привычной суеты и дел. Показалось, что
тело уже не слушается, а само плывет куда-то далеко, по узкой улице.
- Сейчас полетим, - услышала она голос рядом.
Ее тело перестало быть, как и мысли. Далеко остались старые чувства и страхи. Таня
поднялась над городом. Дыхание слилось с приятным звуком и цветом. Где-то далеко,
внизу, среди людских жизней, она разглядела себя, идущую по старой улице.
- Это же я, - еле слышно сказала она.
- Только не лети к ней. Только не лети к ней. Это не ты.
Таня всей волей направила себя вниз, глядя на себя. Казалось, что через миг она окажется
рядом, сможет понять и сказать. Внезапно она почувствовала тело и холод. Таня открыла
глаза среди мокрого леса.
Быстро набросила промокшую одежду, провела ладонями по лицу, пытаясь придти в себя.
Она оглянулась по сторонам. Никого не было. Сквозь дождь, Таня побежала домой.
Мысли пришли не сразу. Долго пришлось осмыслять увиденное. Объяснений давать
никаких не хотелось. Показалось, что объяснения здесь просто ни к чему. Несколько дней
впечатления не оставляли Таню, после чего обыденность взяла свое. Она снова стала
посещать учебу, общаться со старыми друзьями, жить привычной жизнью.
О Егорке она помнила постоянно. Иногда подходила к окну, смотрела на двор, пытаясь
разглядеть, не ждет ли он ее. Но он не приходил. Таня каждое утро выходила к рынку,
проходила мимо коробок, на которых раньше сидел Егорка. Его не было.
Одним утром она проснулась с полным пониманием того, что нужно делать. Лес встретил
ее привычными песнями и ветром. Она подошла к кустам.
- Егорка, ты здесь? – шепотом спросила она.
Ответа не было. Она обошла соседние деревья, провела рукой по веткам. Это был
обычный лес, далекий от мокрого леса, открывавшего необычные звуки и видения.
Ничего не осталось, как пойти обратно.
Она решила зайти на рынок, еще раз попробовать поискать Егорку там. Проходя мимо
коробок, увидела бомжа Борю.
- Здравствуйте, - она решилась подойти к нему.
- Ага, - ответил Боря. Он не отрывался от поедания остатков, которые он только что
достал из соседней помойки.
- Вы не знаете, где Егорка? – с надеждой спросила Таня.
- Какой Егорка? – буркнул Боря.
- Вы же его знаете, вы с ним все время вместе здесь ходили, - у Тани появились слезы. –
Что с ним?
Боря доел свои запасы и с ясностью взглянул на Таню. От него исходил непривычный
Тане запах сложной жизни и гнилой пищи.
- Иди домой. Живи спокойно, - тихо ответил Боря.
- Вы знаете, что с ним? – Таня расплакалась.
- Ты не смотри, что я не особо представительно выгляжу, - строго сказал Боря. – Я о
жизни то больше тебя знаю. Послушай меня. Ты же хорошая девушка. Выйдешь замуж.
Заживешь. А от городов всяких держись подальше. Нет его здесь больше. Среди птиц
своих летает. Чужой он тут был, никому не нужный. А там – он свой. Иди домой. Живи
спокойно.
Таня в слезах пошла к дому. Она взглянула на небо, потом на те места, где Егорка стоял
на коленях, и поняла, что больше его никогда не увидит. Небо ответило дождем, похожим
на тот, что был в самом важном дне ее жизни. Слезы смешались с каплями дождя, увели
чувства далеко.
Так все и сложилось. Нормальная жизнь пришла сама собой. Таня вышла замуж и
растворилась в человеческом счастье и покое. Если раньше она вспоминала о Егорке
каждый день, то со временем эти воспоминания тоже слились с обыденностью и стали
чем-то несуществующим.