Голова

Если медик циничен в силу профессии, то первокурскник - еще и в силу возраста. Шик первокурсника не просто позавтракать в анатомичке, но желательно облокотившись на выпотрошенный труп. Так устанавливаются нормальные рабочие отношения с бренной людской плотью. А уж санитарить в морге - законная студенческая халтура. Своя бравада в каждом деле.

  Правила высшего уже тона, аристократического, рекомендуют студенту иметь дома череп. Не муляж, а настоящий; атрибут священного и древнего ремесла медицины. Как наглядное пособие он полезен, чтобы учить кости черепа, коих числом - непосвященные и не подозревают - сто двадцать семь. Одновременно он является изысканным украшением интерьера и хорош как подсвечник, пресс-папье и чаша для вина на пьянках с обольщением девочек. Вещь в хозяйстве ценная.

  Он и денег стоит ощутимых. Студент и деньги - вещи совместимые редко и ненадолго. И наш студент решил обзавестись сим необходимым предметом просто и бесплатно.

  Наш студент подрабатывал в анатомическом театре. Анатомическом театр отличается от просто театра тем, что умершие от скуки во втором развлекают посетителей в первом. В чане с формалином, где плавали годами препараты, наш студент облюбовал подходящую бесхозную голову и в удобный момент ее выудил.

  Он аккуратно упаковал голову в полиэтиленовый пакет, обернул газетами и уложил в мешочек. И втихаря вынес.

  Через город в час "пик" путешествие с головой доставило ему своеобразные ощущения. В трамвае просили: да поднимите вы свою сетку; на улице интересовались: молодой человек, не скажете, где вы купили капусту; и тому подобное.

  Он снимал комнату в коммуналке, в общаге места не досталось. И, дождавшись вечером попозже, когда соседи перестали в кухне шастать, он приступил к процессу. Налил в кастрюлю воды, сыпанул щедро соли, чтоб ткани лучше отслаивались, погрузил полуфабрикат и поставил на плиту, на свою горелку. Довел до кипения, сдвинул крышку (можно списывать рецепт в книгу о вкусной и здоровой пище), полюбовался и удалился к себе.

  Лег на диван и стал читать анатомию, готовиться к зачету. С большим удовольствием повторяет по атласу кости черепа.

  Тем временем выползает по ночным делам соседка со слабым мочевым пузырем. Соседка - он любопытна по своей коммунальной сущности. Особенно неугомонна она до студента. А кого он к себе водит? А с кем он спит? А сколько у него денег? А что он покупает? А чего это он вдруг варит на ночь глядя, да в такой большой кастрюле? Он отродясь, голодранец, кроме чайника, ничего не кипятил, по столовкам шамает.

  Оглядывается она, приподнимает крышку и сует нос в кастрюлю. И тихо валится меж плитой и столом. Обморок. Нюхнула супчику. Неожиданное меню.

  Там и сосед вылазит, попить хочет, перебрал днем. Видит он лежащую соседку, видит кипящую кастрюлю, парок странноватый разносится. Что такое? Окликает соседку, смотрит в кастрюлю... А на него оттуда смотрит человечья голова.

  Дергается он с диким воплем, смахивает кастрюлю, шпарится кипятком да по ленинским местам, орет непереносимо, а кастрюля гремит по полу и голова недоваренная катится.

  На этот истошный крик хлопают все двери - выскакивают соседи. И что они видят:

  Сосед выпученный скачет, как недорезанный петух, и вопит, как Страшный Суд. Соседка лежит промеж плитой им столом, кверху задом, так что на обозрении только ноги и немалый зад, а верха тела за ним не видно, заслонено. А на полу в луже валяется обезображенная, страшная голова.

  И все в ужасе понимают так, что это соседкина голова.

  И тут в пространстве гудит удар погребального колокола, и потусторонний голос возвещает:

  - Это моя голова!...

  Тут уже у другой соседки случилось непроизвольное мочеиспускание. Прочие посинели и воздух хватают.

  А это студент, сладко усыпленный анатомией, вздрыгнулся от кухонного шума, в панике сердцем чуя неладное, тоже вылетел; в темноте коридора тяпнулся впопыхах башкой с маху о медный таз для варки варенья, который висел на стене до будущего лета, и в резонанс проорал упомянутую фразу не своим от боли голосом, искры гасил, которые из глаз посыпались.

  Хватает студент голову, дуя на пальцы, кидает ее в кастрюлю, возвращает на плиту, материт в сердцах честную глупую компанию. Соседу спускает штаны и заливает ожоги растительным маслом и одеколоном, остатками одеколона соседке трет виски и шлепает по щекам, она открывает глаза и отпрыгивает от него, людоеда, в страхе за людей прячется.

  Студент молит и объясняет. Соседи жаждут кары. Звонят в "скорую" - через одного плохо с сердцем. Ошпаренному особенно плохо на полметра ниже сердца. Обморочная заикается. Заикается, но в милицию звонит: а ну пусть разберутся, чья головушка-то!

  ...Обычно реакции медицины и милиции совпадают, но здесь разошлись решительно. Эскулапы валялись от восторга и взахлеб вспоминали студенческие развлечения; милиция же рассвирепела и приступила к допросу с пристрастием и даже применением физического воздействия: дал старшина анатому в ухо, чтоб вел себя потише и выглядел повиноватее.

  С гигантским трудом удержался он в институте, оправдываясь безмерной любовью к медицине и почтением ко все ее древним традициям. Голова же вернулась в анатомичку, студента же с работы в анатомичке выгнали, разумеется, с треском и со стипендии сняли на весь следующий семестр.

  К слову уж сказать, зачет по анатомии он с первого захода завалил. Балда.