Глава 2

Я подскочила на настиле. Женщина, хлопочущая надо мной, выронила из рук полотенце, от испуга. Что это было? Дурной сон или отголоски прошлого? Лицо мужчины, которого я загнала, словно животное, в угол, напоминало мне мертвеца. Так значит он был моим врагом? Не повезло.

– Ох, ты совсем меня напугала, – произнесла женщина. Её нежное и доброе лицо покрывала сеточка морщин. Чистые голубые глаза глядели на меня с материнским теплом. Седые пряди выбивались из-под платка на голове. Сама же она была одета в какое-то старое, но чистое платье традиционными орнаментами, которые раннее я могла бы узнать. Тяжелые алые бусы лежали на её груди.

– Мы думали, что ты совсем уже не выкарабкаешься, – улыбнулась она, продолжая аккуратными движениями обтирать моё лицо влажным полотенцем. Её голос так же оказался очень приятным. Она говорила с заметным акцентом, но я всё равно её понимала, – Моё имя Вета. Мои сыновья нашли тебя в лесу всю израненную и истощенную. Что с тобой произошло, золотце?

Я, было, хотела ответить, но из моих уст вырвался лишь глухой хрип. Женщина мягко улыбнулась, встала и взяла деревянную чашу со стола, затем поднесла её к моим губам.

– Пей, – сказала моя спасительница.

Я послушно сделала глоток. Варево оказалось теплым, но очень горьким. Под надзором глаз женщины, я просто не могла выплюнуть жидкость. Поэтому я выпила всё до капли. Кошки перестали драть моё горло. Хрип как рукой сняло.

–Не... знаю, – ответила я слабым голосом.

– На тебе добротная броня была. Не бойся, я привела её в порядок. Такое качество кожи бывает только у одного королевства. Ты одна из воительниц армии Хордаланна? – в глазах Веты что-то блеснуло. Она постаралась скрыть, но я всё же заметила ту неприязнь, с которой она произнесла имя королевства.

– Я очнулась на поляне леса, в крови. Не ведаю, как туда попала и что со мной стало, – врать этой женщине я попросту не могла. Я бы могла ответить ей, будто я из этого самого королевства. А что если она против него? Выгнали бы в портках на улицу, и умирай себе. За окном послышался знакомый мне уже лай.

– Понимаю. А звать то тебя как? – в ответ я пожала плечами, и Вета вздохнула. – Понимаю. Тебя хорошо огрели по голове. Ничего, вспомнишь ещё. Сыновья вернулись. Пойду, обрадую их новостью.

Половицы тихо скрипнули в след её шагам. Теперь я смогла рассмотреть комнату. Это была небольшая горница. Здесь очень уютно и тепло. В середине зала тянулся очаг с алыми углями, на которых стояли горшочки с чем-то слабо кипящим внутри. Вдоль стен по обеим сторонам от источника тепла в доме, стояли лавки, на одной из них же лежала я. Поодаль от меня стоял ткацкий станок и парочка сундуков. Возле одной из лавок стоял стол, на котором лежала белая скатерть с красными и черными орнаментами, очень напоминающие символы на платье женщины. На стенах красовались щиты, мечи, топоры и оленьи рога. В доме явно живет воин. Наверняка это оружие принадлежит тем самым сыновьям Веты, которым я так же могу быть благодарна в своём спасении.

Я приподнялась на локтях. Это место очень теплое и уютное. Хотелось бы и дальше так валяться, если бы не одно чувство: мне было не по себе. Я здесь чужая, а эти люди любезно поделились со мной крышей над головой, припасами и лекарствами. Мне им даже взамен нечего дать. На лавке напротив лежала моя одежда. Женщина сказала, что залатала мой доспех и что, возможно, я из Хордоланна, судя по гербам. На вопросы «где это?» я ответить себе, увы, не могла. Но в моем сне я слышала это название. Кто-то выкрикнул его, и кровь застелила глаза. Я содрогнулась, вспомнив все те ужасные картины сна, что казались такими реальными и страшными. А что, если это и вправду не сон, а воспоминание, которое возникло в назидание содеянному? Так что, я плохой человек, который способен убивать без зазрения совести? Я тряхнула головой. Нет… Я не могу, я не хочу быть таким чудовищем.

Дверь горницы открылась, обдав меня потоком холода. Внутрь зала вошла женщина и за ней двое мужчин. Одному из них прошлось пригнуться, дабы не ушибиться головой об проём. Он возвысился около очага, словно могучая гора, окинул меня задумчивым взглядом и почесал густую бороду. Медведь долго не сводил с меня взгляда, пока его не окликнула Вета. Мужчина буркнул ей что-то в ответ и положил топор на стол. Этот жест явно не понравился Вете. Его лицо лишь на секунду разгладилось, но затем он вновь нахмурился, глянув на меня, и принялся помогать матери. Второй, был чуть меньше и помладше. Его лицо мне удалось рассмотреть лучше. На вид ему было чуть больше, чем 20 лет отроду. Он молод и красив: на высокий лоб падала прядь русых волос, которые при свете очага отливали рыжим, добрые, но в то же время, озорные зеленые глаза внимательно изучали меня в ответ, на чуть вздернутом носу и острых скулах виднелась легкая россыпь веснушек, на четко вычерченном подбородке красовалась ямка. Парень усмехнулся, и в его глазах заиграли искорки. Он вел себя уверенно, будто каждый день сталкивался с таким взглядом, каким взирала на него я. Ещё бы. Парень скинул через широкие плечи лук. Он не был таким огромным, как его брат. Наверняка в бою он был ловок и неуловим.

– Лайетт, – произнес он, подмигнув. – А ты?

– Я Эв… – вырвалось из моих уст, словно по привычке, но память захлопнула приоткрывшуюся дверь истины прямо перед моим носом.

– Эв? – вздернув бровью, переспросил Лайетт, а затем с ухмылкой добавил: – Не думал что у такой крепкой девки такое простое имя.

        В ответ я лишь пожала плечами. Откуда могу знать? Может, это было моё полное имя, а может, и нет! Одеяло съехало с плеча. Мне сразу стало холодно. Я натянула его к подбородку и вновь улеглась на мягкую подушку.

        – Лайетт, отстань от неё. Тебе мать уже сказала, что ничего не помнит она, – произнёс медведь, положив руку на плечо брата. – Иди, помоги ей.

        Парень кивнул, поджав губы и проводив меня взглядом, полным жалости и сожаления. Сейчас я себя чувствовала именно такой: жалкой блохой, которая вот-вот умрет. Только вот я не ощущала присутствия своей костлявой подруги. Вета вырвала меня из её костлявых пальцев. Но зачем? Какая польза от меня? Взгляд медведя вновь скользнул по мне, и мне стало не по себе. Ничего хорошего он не предвещал. В его глазах ощущалась та же неприязнь, с которой Вета произнесла «Хордоланн». Что вообще не так с этим именем?

        Я лежала на боку, наблюдая за тем, как семья хлопочет по дому, готовясь к трапезе. Противное чувство того, что я чужая здесь, холодком прошлось по моей спине. Мне было невыносимо наблюдать за людьми, которые, по крайней мере, знают кто они. Я закрыла глаза, чувствуя, как подступают непрошеные слезы. Стараясь всеми силами не пустить их, я почувствовала как начала печь левая бровь и скула. Моя трясущаяся ладонь потянулась к источнику боли, но меня остановила Вета.

        – Нет, стой, – её нежные ладони схватили мою руку и отвели от лица прочь. – Нельзя тревожить. Пусть травы хорошо сделают своё дело.

Но зачем им вообще что-то делать? И что нельзя тревожить? Я вновь ощутила на себе взгляд женщины. По нему читалось, что с моим лицом что-то было не так. И мне хотелось посмотреть, что же. Я привстала и прохрипела:

– Зеркало…

– Позже, детка, – сочувствующе улыбнулась Вета и помогла мне подняться. – Сейчас мы будем ужинать. Ты с нами.

Ужин прошел довольно тихо. Тишина и взгляды насыщали больше, чем еда. Мне все больше хотелось выбежать из-за стола и спрятаться под одеяло. Но да, было на что поглазеть. Всем же интересно узнать, как так взрослая баба не может ложку в руках держать и имени своего не помнить. К тому же, она не представляет даже, что творится с её лицом. В целом. Мне было интересно посмотреть на себя всю, а не только на то, что сделала рана с моим ликом. Смешно было осознавать, что я даже не знаю, какого цвета у меня глаза.

Шли месяцы. Семья Веты приютила меня. Мне удалось подружиться с Лайеттом, а вот с Трором я едва ли парой слов в день перекидывалась. Старший не доверял мне. Лайетт знал почему, но как бы я ни уговаривала его, он не открывал мне причину. Вета же приняла меня как родную дочь. Наверняка за то время, пока она меня лечила, у нас образовалась некая связь, которая напоминала ей связь матери и дочери.

Я провалялась лишь пару дней, а затем настойчиво просила хозяйку дома поручать мне какую-нибудь работу. Вета поначалу сопротивлялась, объясняя это тем, что я не до конца оправилась. Но я попросту не могла безучастно валяться и наблюдать за течением жизни вокруг. Это было невыносимо. Вета каждый раз говорила, когда меняла повязки, что раны очень быстро затягиваются. Спустя пару недель она позволила мне взглянуть на себя. Несколько тонких шрамов пересекали бледное лицо в области губ и брови. Но они не делали меня совсем уродиной. Мне даже нравилась эта изюминка в моей внешности. Прежнюю меня они бы скорее вовсе не удивили. На крепком теле я замечала множество похожих рубцов и следы рваных ран. Очевидно, я была далеко не обыкновенной девкой, прядущей дни напролет гобелены. Я наверняка по пятам ходила за отцом. Не зря же он подарил мне столь богатый меч. Остальное в моей внешности и вовсе не удивило меня. Обычная темно-рыжая копна волос, ничем не приметные серые глаза, тонкий прямой нос. Только взгляд мне показался каким-то жестким. За ним крылось моё прошлое, которое мне никак не удавалось раскрыть.

Таким образом, я поначалу лишь перекладывала пучки сушеных трав, затем убирала посуду со стола и мыла её. Но я чувствовала, что не к этому мои руки привыкли. Я изредка поглядывала на мечи и луки на стенах. Трор заметил эти взгляды и, когда моё тело окрепло, стал брать на охоту. Вета не одобряла эти прогулки, но всё же была не против. Моей первой добычей стал заяц. Лайетт научил меня охотничьему ремеслу. У меня хорошо получалось ставить путы. Иногда мы с ним засиживались допоздна в лесу, в поисках удачных мест для ловушек. Увы, лук в моих руках ходил так, что прицелиться не было возможности. Но я все равно ходила с братьями на охоту, тенью следовала за ними.

Я боялась Трора. Он всегда ходил хмурый и задумчивый. Я пыталась однажды на охоте спросить его, о чем он думает, на что я получила весьма красноречивый ответ «ни о чем». Трор поглядывал на мою старую кожаную броню. Я тоже, пытаясь найти ответы. Но на ум ничего не приходило. Лайетт говорил, что он стал таким хмурым и мрачным после смерти отца. Он ушел в поход и, как это обычно бывает, не вернулся. Море унесло его тело и скрыло под своими пучинами. Теперь Трор чувствовал на себе ответственность за мать и за брата. Он отказался от славных морских путешествий на пользу семьи. Я уважала его выбор.

В бою Трор настоящий зверь. Даже во время тренировочного боя младшему брату приходилось изрядно потеть. Старший повторял множество раз, что настоящий враг не будет цацкаться. И я его понимала, на удивление. Я наблюдала за их тренировками. В уме, у меня получилось предугадывать следующий удар Трора, и я точно знала, как можно было бы ответить. Но что я могла сделать, если даже лук трясся у меня в руках?

Перебирая свои вещи, я наткнулась на золотой кулон, который сорвала с тела мертвеца в лесу. Вечерами, когда все уже спали, я разглядывала чудные узоры и богатые переливающиеся камни на нем, и гадала о том, кем бы мог быть его владелец. Украшение походило больше на женское, чем на мужское. Мне жутко хотелось узнать, кому оно принадлежит. Только вот случая спросить об этом не подворачивалось. Я нацепила его на свою шею, дабы его тяжесть напоминала о долге перед мертвецом. Только вот его исполнения пришлось ждать не долго.

Однажды Вета мне рассказала о страшном бое Каргарта и Хордоланна, который прошел недавно где-то в этих краях. Ярла Хавди Прекрасного всё ещё ищут. В голосе Веты я не слышала гордость за победу Хордоланна, а лишь сочувствие к пропавшему ярлу, ведь того дома ждала беременная супруга да пара детишек. Говорят, он был молодым, но больно трусливым. Да в бой пошел он, лишь чтобы его репутация не пала. Среди ярлов его уважали лишь за его кровь. Великий ярл Дир Богоугодный, отец Хавди, был весьма уважаемым среди правителей Каргарта. Он совершил множество подвигов и пережил тысячи сражений. Тем не менее, Дир Богоугодный решил встретить старость в кругу семьи. Боги милостиво забрали своего фаворита во сне. Только вот его сына они не одарили той удачей и богоугодием. Среди потомков Дира Хавди был самым младшим и самым красивым, потому и слишком любим матерью. Оттого он и привык прятаться за юбками баб. Лишь однажды он победил, собственноручно убив сына правителя Хордоланна, только вот это и стало поводом для кровопролитных битв. Лотар, Хордоланнский принц, был во истину хорошим воином и предводителем, но умер глупо, из-за бабы. Но Трор был уверен, что его давно сожрали волки. «И поделом ему», - сказал он, и на том разговор был окончен.

Мою голову долго не покидал рассказ Веты. Мне казалось, что эта история имеет некую связь с моим прошлым. Больно все имена и их истории казались знакомыми, но не более. Лайетт заметил, что я стала больше витать в облаках, из моих пальцев всё чаще выскальзывали вещи. Держать все мысли в голове попросту не удавалось, и я рассказала ему в тайне всё, что со мной произошло в том лесу. Моя исповедь показалась парню лишь бредом, который я себе накрутила во сне. Он уверял меня, что я всё выдумала, дабы как-то зацепиться за прошлое. И я почти поверила его словам. Но от нескольких деталей, доказывающих свою правоту, у меня застывала кровь в жилах. Тогда, когда я впервые очнулась в доме Веты, она сказала, что на моей броне были вышиты гербы Хордоланна. Хавди Прекрасного не могли убить солдаты Каргарта, если только те не поднялись против своих же господ. Я вспомнила мертвеца в лесу. Что если это был ярл? Худо одетого человека не прозвали бы Прекрасным. Потому пока что всё сходилось. Мертвец был богато одет, увешан украшениями да один в лесу. От догадки я выронила чашу с теплым варевом из трав.

– Эв, всё хорошо? – услышала голос Лайетта.

– Да, горячо просто очень, – спокойно соврала я, хотя от раскрывшейся правды меня всю изнутри трясло.

Совсем ничего хорошего. Я оказалась убийцей ярла сама того не зная. Или зная? За что я таким жестоким образом расквиталась с ним? За что я сделала его молодую жену вдовой, а его детей лишила отца? Та ночь казалась мне вечностью. Как только я закрывала глаза, я видела перед собой холодный труп ярла, а затем и бледные лица его жены и детей, хоть я не ведаю, как те выглядят. Я вспомнила сон, в котором с кровожадной жестокостью пронзила грудь убегающему мужчине. Мои руки оказались в крови. Теперь мне всё больше хотелось узнать своё прошлое. Перейти на новый этап жизни, не зная себя, просто невозможно.