Глава 2

Крошки печенья были рассыпаны по кровати, что непременно разозлило бы Пятого в любой другой раз, но сейчас он мирно дремал среди сминающихся под собственным весом одеял, подушек, сбившихся простыней и тех самых крошек. Мелисса лежала рядом, уставившись в потолок и вслушиваясь в звуки нарастающей грозы.

Проектор был давно выключен, и комнату наполнял полумрак, вобравший в себя всю ту атмосферу, что в этот момент витала где-то за пределами академии. Дождь с невероятной силой барабанил по стеклу, лишь иногда затихая, чтобы позволить грому вставить свое слово.

Пустая банка из-под печенья валялась где-то у кровати.

Мелисса чувствовала умиротворение, ощущая прохладу, тянувшуюся из приоткрытого окна, и вдыхая запах дождя. 

Намокнув под дождем, все в мире приобретало приятный аромат сырости и свежести: асфальтовые дорожки, вымощенные каменной плиткой аллеи и трава в саду, рыхлая земля из цветочных клумб. Даже у людей появлялся свой особый запах, исходящий от намокших волос, влажной одежды, кожи, покрытой мурашками. Всё благоухало дождем. 

За приятным чувством сытости следовала сонливость. 

Все звуки слились воедино: стучащий в окно дождь, гром и сопение Пятого, нежно убаюкивая. Хотелось провалиться в сладкую, обволакивающую тебя целиком, дрёму, отдаться ей, чтобы та унесла сознание в царство Морфея. 

Глаза слипались, Мелисса ворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. Наконец, найдя комфортную позу, она развернулась к брату. 

Несмотря на его высокомерие и грубость, спящим парень выглядел даже мило. Восьмая точно знала, что вся напыщенность Пятого – это напускное. Волосы цвета темного шоколада растрепались, и теперь, из обычно идеально уложенной прически брата, выбивались непослушные пряди и ниспадали на лоб. На худых руках, сжатыми в кулаки, с длинными пальцами выступали костяшки. Даже во сне Пятый иногда хмурился. 

Увлечённая наблюдением за спящим братом, Мелисса заметила, как своеобразная челка щекочет ему нос. Улыбнувшись, она протянула руку и нежно провела пальцами по волосам, отодвигая в сторону, вправо. Девушка замерла, не желая выпускать руку из мягких прядей. 

Она всё же осторожно убрала её, протянув другую и едва коснулась кожи лица парня. Пятый придвинулся ближе, подставляя щеку под ладонь Восьмой, словно ленивый кот, просящий, чтобы его погладили. Мелисса ласково провела подушечками пальцев вдоль левой щеки номера Пять, как бы выполняя его немую просьбу. Но, почувствовав, как её щёчки стали заливаться румянцем, девушка одёрнула руку. 

Сонливость тут же улетучилась и сменилась внезапным смущением. 

Восьмая торопливо слезла с кровати и вышла в коридор. 

Очутившись в своей комнате, она закрыла дверь на засов, облокотившись о неё, медленно сползла и опустилась на пол. 

Мысли вихрем неслись в голове, отдаленно напоминая суровую метель в январе, а где-то внутри Мелисса почувствовала знакомый трепет.

Закрыв глаза, номер Восемь опустила голову на разбитые колени.

Время шло, и два чужих друг другу мира всё чётче обособлялись друг от друга: один в стенах академии, другой – тот, что оставался снаружи, за дверью¹.

А девушка так и уснула на полу рядом с дверью.

___________________________________

¹ Отсылка к роману Маркуса Зусака «Книжный вор».