Гладиатор

Разворачиваю к себе спиной и надавив на спину кладу грудью на стол.

Довольный вздох, и она слегка раздвигает ноги.

Отвешиваю сочный шлепок по тугой заднице благородной римлянки.

Раздвигаю руками ягодицы и плюю на сжавшееся колечко ануса.

Юния начинает беспокоиться, но получив очередной увесистый шлепок послушно замирает.

Мой фаллос резко врывается в Юнию с черного входа. Громкий вскрик, на который я не обращаю внимания, и продолжаю раз за разом долбить покорный зад патрицианки.

Ее руки скребут неровные доски стола, стоны и всхлипы оглашают каморку.

Я уже не могу остановиться, мои бедра раз за разом громко шлепают по женским ягодицам. Юния тихо подвывает. Хватаю ее за бедра и что есть мочи натягиваю на себя.

Все. Я больше не могу сдерживаться. Накопленная мной ярость изливается горячей струей спермы в задницу Юнии.

В изнеможении опускаюсь на лавку. Рядом сползает на пол римлянка.

Она бочком сидя на полу, кладет сложенные руки на мое бедро и уперев о них подбородок смотрит мне в лицо.

— Знаешь Север, мне кажется, я влюбилась... Ты догадываешься, в кого? — она смотрит на меня уже совершенно спокойными глазами. Похоть ушла. А я ведь даже не заметил, когда она кончила.

— Понятия не имею...

— Дурак... Дикий варвар... Одно слово, гладиатор...

Я усмехаюсь. Юния красивая, развратная, как большинство благородных патрицианок Вечного Города, и умная. А вот это, уже редкость.

— Ну, а что ты хочешь от дикаря?

— И кому ты это рассказываешь? Дикарь... А «Записки о Галльской войне» кто под тюфяком прячет? Если ты меня на этом тюфяке разложил, это не значит, что я под тюфячок не заглянула.

— Юния, скажи а виноградники в Кампании, ведь тебе достанутся если вдруг с твоим мужем что-то случиться?

— По договору и виноградники и винодельня, как и вилла под Капуей отойдут мне, только что с этим боровом случится? Здоров как бык трехлеток. Вон очередного молоденького раба себе купил.

— Знаешь, Рим опасный город, грабителей развелось, по улицам ходить стало опасно. Особенно вечерами.

— Да ты прав. Рим опасный город. Особенно вечером. — Умненькие глазки уставились на меня со все возрастающим интересом.

Я ничего не забываю. И не прощаю.

Эпилог. Пять лет спустя.

Они идут. Калиги месят дорожную грязь. Бесконечная змея легионов, сверкая стальной чешуей лорик, ощетинившиеся зубьями пилумов, прикрывшаяся скутумами, вползает в лес.

Римляне... Они, как вши, пьют кровь моих родичей. Они пожирают их плоть и отравляют души.

Я встаю в полный рост. На мне нет брони. Броня для трусов. Моя броня, скорость. На мне только кожаные штаны и мягкие сапоги. Мой покрытый шрамами торс, обнажен. Лишь волчья шкура на моих плечах. Я поднимаю вверх два топора. Да, я больше не Север.

Я вновь, Рагнар. Рагнар Два Топора. Если, Один сохранит мне сегодня жизнь, возможно, когда-нибудь я снова стану Рагнаром Скальдом. Круг завершится.

Из моей глотки рвется волчий вой. Легионеры оглядываются, суетятся, я вижу в их глазах страх. Нет, вам не успеть, не успеть встретить меня сплошной стеной щитов. Сегодня бой будет, по моим правилам. Сегодня не будет стального кулака легионов. Римляне растянулись по лесной дороге. Их можно бить по частям. Как тогда, на Арене. Арминию идея понравилась.

Я бросаюсь с холма, ноги рвут землю, они несут меня вперед. Туда, где строятся они. Римляне. Сегодня я вдоволь напьюсь их крови.

Я бегу вперед. За моей спиной нарастает гул. Да, сегодня я не один. По склону холма, за мной на змею легионов накатывает многотысячная волна тех, кого они презрительно зовут варвары.

Да, МЫ ВАРВАРЫ, и сегодня здесь, в Тевтонбургском лесу, МЫ возьмем ИХ жизни.

Мои ноги отталкиваются от земли, и я бросаю свое тело вперед. В самую гущу врагов.

БОООЙ...