Родина или смерть? Об отношении коммунистов к патриотизму. Часть 2

Тактика и стратегия

Если пролетарий или марксист ещё слишком связан с буржуазными отечеством, мы вручаем им последовательный демократизм, демократическую «национальную гордость», ободранную от шипов национализма и потому безвредную. Мы направляем его по пути интернационализма через привязанность к близким ему пролетарским массам, через патриотизм по отношению к трудящемуся народу, через революционно-демократическую национальную традицию. Здесь будут уместны слова вроде тех, что говорил Чернышевский:

«…патриот — это человек, служащий родине, а родина — это прежде всего народ».

Или лозунги вроде знаменитого времён Кубинской революции —

«Родина или смерть!»

Но если марксист или передовой пролетарий сознательно преодолел национальные рамки, привязанности, если он открыт ко всему историческому опыту человечества, видит себя частью процесса исторического развития, осознаёт, что в классовом смысле у него нет отечества, стремится к мировой пролетарской революции — так нам же лучше. Предполагается, что при социализме будущего люди будут именно так, сознательно, преодолевать привязанность к национальным границам и признакам. Но если этот процесс начинается сейчас, в силу экономического единства мира, культурной взаимосвязи, постепенного падения языковых и географических барьеров, мы должны его только поощрять. Нужно всегда руководствоваться принципиальным законом этики марксиста, который сформулировал ранний Плеханов:

Марксист — прежде всего интернационалист. Ложные идентичности — те, что ставятся выше пролетарской солидарности, или вовсе не имеют материального основания, — какие бы они ни принимали формы, противны интересам рабочего класса, носят метафизический и идеалистический характер. В их основе лежит или плюрализм, который здесь проявляется как отрицание того, что принадлежность к определённым общественным группам определяет личность и положение человека в обществе больше, чем принадлежность к другим, или крайний субъективизм в виде признания действительными только тех связей, которые таковыми считает сам человек. В капиталистическом обществе важнейшим для самоидентификации человека должно становиться его классовое положение. Другие идентичности либо уходят на второй план, либо преодолеваются окончательно. Идентичность в классовой структуре общества составляет не часть жизни, а необходимо всю полноту её, вытекает из конкретных условий существования индивида, детерминируя его бытие, закономерно устанавливая перед ним задачи исторического развития, которые ему следует осознать. Общность объективных интересов и практика классовой борьбы толкают пролетариат к научно обоснованной международной солидарности трудящихся. Единство рабочего класса есть закономерный этап общественного развития.

«Коммунисты отличаются от остальных пролетарских партий лишь тем, что, с одной стороны, в борьбе пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата; с другой стороны, тем, что на различных ступенях развития, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, они всегда являются представителями интересов движения в целом».

(МКП, К. Маркс и Ф. Энгельс)

С развитием исторического процесса патриотизм оказывается снят интернационализмом. Можно сказать, упрощая: патриотизм пролетариата — марксистский социалистический интернационализм. Поэтому марксист должен не ограничивать себя культурой своего места рождения, а рассматривать её в контексте выстраивания и обогащения культуры всечеловеческой, мировой. Являясь по месту рождения и впитанной с детства культуре, например, немцем или аргентинцем, он считает «родными» для себе прогрессивные достижения всех культур в мире. В преодолении отживших национальных, расовых, культурных, языковых практик, выступающих в качестве барьеров, на базе пролетарского классового интернационализма состоит наша задача. Мы должны брать лучшее от культуры всего человечества, быть палачом всего регрессивного и реакционного, служить орудием прогресса солидарного кооперированного Человечества.

При использовании всех тактических ходов и уступок нельзя забывать, что стратегическая цель коммунистов — мировое единство трудящихся. Коммунист, испытывающий слабость к своему удельному княжеству, будь то Россия, Франция, Куба или что-то ещё, в перспективе может оказаться идейно ненадёжным, и это может негативно повлиять на практику классовой борьбы, пример чему был приведён выше. Конечно, нет ничего зазорного в том, чтобы любить историю России, культуру запорожских казаков или архитектуру католических соборов. Но надо крепко понимать, что привязанность ко всему этому должна осмысливаться лишь в контексте целостной исторической общечеловеческой культуры и общечеловеческой истории. Пролетарий может интересоваться какой угодно культурой какого угодно народа, испытывать к ней тёплые чувства, любить любое географическое место на земном шаре, не видя для себя никаких границ.

Но сказанное не касается отношения к социалистическому отечеству, здесь вопрос другого порядка — об обретении рабочими своей классовой родины, которая постепенно, в ходе классовой борьбы, должна распространиться на весь мир. Явление социалистического патриотизма, если мы говорим о привязанности к пролетарскому государству, как субъекту мировой революции, объективно обоснованно и прогрессивно. При этом следует помнить: социалистическое отечество может быть принесено в жертву объективной необходимости общей революции, а также может выродиться. В любом случае наша тактика будет зависеть «от обстоятельств места и времени», как часто повторял Плеханов, то есть опираться на конкретную обстановку.

Что касается актуального понимания нами самоопределения народов, то любая национально-освободительная борьба должна оцениваться марксистами с классовых позиций, с точки зрения того, насколько эта борьба способствует прогрессивному развитию человечества. Причём эта прогрессивность должна быть подлинной с точки зрения коренных интересов рабочего класса, а не сводиться к навеянным либеральной идеологией абстрактным «гуманистическим» понятиям «свободы» и «справедливости». Человечество должно быть освобождено целиком, как трудящийся класс, а не методом адресной поддержки национально-исключительных групп. Этот последний метод ведёт к разложению единства пролетариата, к взаимному отчуждению надуманных идентичностей, что активно используется капиталистами.

«Национальная независимость не так неразрывно связана с классовыми интересами борющегося пролетариата, чтобы до́лжно было стремиться к ней безусловно, при всяких обстоятельствах»,

— говорил ранний Каутский.

Нет никакого смысла бороться за появление ещё одного буржуазного государства, такого же, как и то, от которого оно отделилось, как это происходило в последние годы в Каталонии, Шотландии или в ЛДНР, если эта борьба не может быть полезна коммунистам ослаблением власти в «метрополии». Если же сепаратистское движение выступает за разрыв с капитализмом или, по крайней мере, последовательно борется за буржуазную демократию против фашистского режима террористического типа, конечно, дело обстоит иначе. Но и тут мы должны исходить из целесообразности поддержки тех или иных движений, не тратить силы попусту, зная, что не сможем достичь цели. Тем более, совершенно не стоит становиться пешками в игре империалистов, бросаясь в патриотическом угаре, без марксистского анализа, отстаивать родину.

«Буржуазия и её сторонники в рабочем движении обычно ставят вопрос так: или мы принципиально признаём долг защиты отечества, или же мы оставляем нашу страну беззащитной. Такая постановка в корне неправильна. В действительности вопрос стоит так: или мы дадим себя убивать в интересах империалистской буржуазии, или же мы будем систематически подготовлять большинство эксплуатируемых и самих себя к тому, чтобы ценой меньших жертв захватить банки, экспроприировать буржуазию. Лозунг и признание защиты отечества в империалистской войне — это только коррупция рабочего движения буржуазной ложью».

(Пролетарская революция и ренегат Каутский, В. И. Ленин)

Далеко не всякие борцы за социализм в принципе смогут добиться освобождения своей страны: у региона может банально не хватить сил, людей и ресурсов для защиты молодого социализма. В таком случае действительно успешная поддержка борьбы возможна лишь со стороны действительно крупной и сильной партии (например, коммунистическое движение рабочих масс стран-империалистов сильно убавило их желание продолжать интервенцию в РСФСР). Остальным же коммунистам остаётся лишь придавать максимальной огласке ситуацию в сражающемся регионе. Каким бы «неправильным» это ни казалось, но цель таких марксистов — извлечь из борьбы товарищей максимальную пользу для коммунистов своего региона. Знание того, что на другом конце мира кто-то отдаёт жизнь за дело революции, способствует сплочению людей здесь и сейчас. И это необходимо для того, чтобы у нас был шанс на будущее. Пусть даже те борцы проиграют: их жертвы не будут напрасными.

Здесь важно прояснить и вопрос о временном единстве позиций коммунистов и буржуазного государства. Такие случаи возможны, если при военном столкновении государству угрожает явная деградация политической и хозяйственной системы: представим себе образ усилившегося ИГИЛ, наступающего на буржуазную демократию.

«Там, где власть навязывается нациям извне угнетающим государством, склонным к сверхэксплуатации, успешная национальная борьба обычно принимает народную, социалистическую форму народной войны, поскольку нация стремится лишить государственной власти иностранного угнетателя. И наоборот, когда государство стремится навязать деспотичное правление другому обществу, национальная борьба принимает форму колониализма. Национальная борьба, основанная на классовых интересах компрадорской или полукомпрадорской элиты, тем временем, имеет тенденцию к формированию неоколониального компромисса. (В состав компрадорской буржуазии входят капиталисты, выступающие в качестве посредников, управляющих производством для иностранных фирм и розничных торговцев). Национализм, таким образом, отражает динамичные политические интересы различных классов в обществах на разных этапах развития. По сравнению с борьбой за социализм, процессом, в котором освободительная борьба эксплуатируемых народов является отдельным этапом, национализм может иметь либо прогрессивные, либо реакционные цели».

(Зак Коуп, «Разделённый мир, разделённый класс»)

В указанных выше случаях тактически использовать национальные предрассудки можно и нужно. Но очень важно, чтобы сам коммунист чётко понимал, где оправданный компромисс с массовыми настроениями, а где собственно коммунистическая позиция, стройная и научно выверенная. Проблема в том, что многие марксисты решают для себя этот вопрос не до конца, не вполне последовательно. Буржуазные идеологемы вступают в противоречие с марксистским мировоззрением, но на это не все обращают внимание. Часто бывает, что родину относят к области личного, субъективируют («у каждого своё понимание»), пытаются разделять неразделимое — «отечество» как государство и «родину» как внеклассовое, не политизированное абстрактное нечто. Патриотические взгляды здесь находят ложное, спекулятивное выражение:

«…я так люблю свою страну, но ненавижу государство»,

— так, например, поёт известная рок-группа LUMEN. Нужно понимать: если мы в попытках примирить патриотизм и интернационализм убираем из первого основную функцию — безусловную обязанность буржуазному государству, оставляя только культурную привязанность, то и само это явление растворяется, лишается своего содержания. В данном случае урезанная любовь к отечественной культуре полностью включается в содержание интернационализма, гораздо более полного и логичного — вспомним логические круги Эйлера. Если же интернационалист упорствует в сохранении безжизненной формы, значит для него вопрос не лишён содержания, значит, социал-шовинизм сколько-нибудь пустил в нём корни.

Такие «овеянные святостью» вещи тащат человека к агностицизму, когда он смутно ощущает несовместимость интернационализма и национальной исключительности. Буржуазной идеологии нужно всего-то создать «ореол святости» вокруг некоторых «важных» общественных явлений, якобы недоступных науке, чтобы никто не решился на них посягнуть — старый рецепт схоластики. Область социального (для обывателя — «духовного») выводится из сферы объективного, познаваемого человеком. Понятие, отражающее явление реального мира, выносится в сферу абстрактных трансцендентных (Бог, мировая воля или дух и т. д.) или трансцендентальных («идентичность», личное самоопределение, воля и желание субъекта и др.) абсолютов, выхолащивается, мистифицируется и, в конечном итоге, объявляется священным, вечным, незыблемым. Оно объективируется, получая оправдание со стороны какого-либо универсалистского метафизического принципа или религиозного концепта, либо субъективируется: «всё индивидуально, иррационально, плюралистично, а значит, может быть наполнено абсолютно любым смыслом, который вообще можно пожелать».

Наука в данном случае ассоциируется в массах с чем-то «роботизированным», и они всерьёз тревожатся, когда их песчаные замки пытаются рационально осмыслить и выкинуть всё противное реальности. Надо понимать, что когда речь идёт о патриотизме, мы говорим о чувстве закономерно иррациональном, которое облекают в идеологию.

Этот механизм очень характерен для консервативных течений в сознании масс, но присмотритесь: и левые не лишены того же порока. Приведу пример: «свобода — это для каждого что-то личное, душевное, нельзя так определить её, чтобы подошло всем. Это связано с ощущениями человека, его эмоциями». К таким же вечным самоценным вещам относят любовь, семью, жизнь, патриотизм и тому подобное. Вспомните «вечные общечеловеческие ценности», которым в обязательном порядке учат со школьной скамьи, где патриотизм занимает одно из центральных мест. Но мы не можем терпеть нестройность, противоречия в теории. Всякий вопрос, любое явление действительности может быть материалистически осмыслено и осознано марксистом, непознаваемого в природе нет.

Поэтому и вопрос патриотизма должен быть разрешён таким образом, чтобы марксисты встали на единые позиции, на наиболее истинный, последовательно материалистический, научный фундамент. Наше мнение таково: марксист обязан осмысленно отказаться от всякого патриотизма как вредного и не имеющего смысла по отношению к интернационализму.

Только общественная собственность на средства производства может породить в надстройке устойчивое, подлинно братское единство людей, желание защитить мир, принадлежащий им, стремление к защите соотечественников.

Выводы

Вооружать массы мы должны пролетарским интернационализмом, марксистским научным анализом действительности, чуждым национализму и глобализму, а также осознанием неслучайного положения их в современном мире. Используя абстрактное понятие родины, отечества, коммунист играет на чужой территории. Это явление вызвано к жизни буржуазией в интересах капитала, оно несёт в себе национализм и привязку к уже существующим государственно-культурным формам как к самоценным. Не стоит удивляться, когда пролетарии, агитированные таким образом, не склоняются в данном вопросе в сторону марксистов, а шатаются между нацистами и прочими буржуазными популистами, выясняя для себя, кто же из них ценнейшему отечеству несёт больше пользы. Тем более, что фашистские режимы часто предлагают абстрактным интересам «отечества» и нации гораздо больше возвышения.

Наша самоидентификация — классовая. Прежде всего ты — человек, трудящийся, пролетарий. Нечего бояться довести принцип пролетарского интернационализма до его логического завершения, напротив, мы должны по возможности наиболее радикально отстаивать его и проводить в жизнь. Надо помнить слова Коммунистического манифеста:

«Рабочие не имеют отечества. Нельзя отнять то, чего у них нет. Пролетариат должен прежде всего завоевать политическое господство...конституироваться как нация…»

В конце концов Родиной рабочего класса должен стать весь мир, объединённый победой мировой революции нового коммунистического общества, где национальностью станет «трудящийся человек».

Послесловие

Патриотизм не есть явление в вакууме. Патриотизм — следствие, формальное выражение явлений другого порядка, он связан с более широкими проблемами, такими как явление нации, развитие национальных движений, этничность.

Поэтому «национальный вопрос» требует отдельного подробного исследования. Позволим себе поставить вопросы на будущее:

Во-первых, изучение всего классического наследия в теории и практике национального вопроса: Маркс и Энгельс, Каутский, Бауэр и австромарксисты, Роза Люксембург, Ленин, Сталин. Автор данной статьи знаком с отдельными работами всех указанных марксистов, с материалами двух последних — наиболее полно.

Во-вторых, нужно изучить развитие этнологии как науки в СССР, затронуть исторические, лингвистические работы, посвящённые нашей проблеме. Советская наука провела огромное количество марксистских (как минимум, материалистических) исследований формирования этноса, национальной культуры, патриотической идеологии. Стоит затронуть и работы наиболее ярких заграничных исследователей.

В-третьих, нужно изучить актуальный эмпирический материал по развитию национальных движений в мире за двадцатый век. Мы должны критически проследить практику национального строительства в социалистических странах. Такие работы существуют, как от советской академии, так и заграничные. Современные исследования национализма, как и нынешнее положение дел в научном осмыслении этих вопросов, также должно быть освоено и переработано марксистами.

Таков фронт будущих работ, на основе которых можно будет составить действительно научную национальную программу марксистов, применяя теоретические знания для изучения конкретики каждой страны.

Николай Белкин

Приложение

Цитатник статьи В. И. Ленина «Критические заметки по национальному вопросу» (1913)

«Лозунг рабочей демократии не „национальная культура“, а интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения. Пусть буржуазия обманывает народ всякими „позитивными“ национальными программами. Сознательный рабочий ответит ей: есть только одно решение национального вопроса (поскольку вообще возможно его решение в мире капитализма, мире наживы, грызни и эксплуатации) и это решение — последовательный демократизм».
«Вывод тот, что всякий либерально-буржуазный национализм несёт величайшее развращение в рабочую среду, наносит величайший ущерб делу свободы и делу пролетарской классовой борьбы. Это тем опаснее, что прикрывается буржуазная (буржуазно-крепостническая) тенденция лозунгом „национальной культуры“. Во имя национальной культуры — великорусской, польской, еврейской, украинской и пр. — обделывают реакционные и грязные делишки черносотенцы и клерикалы, а затем и буржуа всех наций».
«Таков факт современной национальной жизни, если смотреть на неё по-марксистски, т. е. с точки зрения классовой борьбы, если сличать лозунги с интересами и политикой классов, а не с пустыми „общими принципами“, декламациями и фразами. Лозунг национальной культуры есть буржуазный (а часто и черносотенно-клерикальный) обман. Наш лозунг есть интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения».
«В каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую. Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве ещё черносотенная, клерикальная) — притом не в виде только „элементов“, а в виде господствующей культуры. Поэтому „национальная культура“ вообще есть культура помещиков, попов, буржуазии. Эту основную истину, азбучную для марксиста, бундист оставил в тени, „заговорил“ своим набором слов, т. е. на деле против вскрытия и разъяснения классовой пропасти дал читателю затемнение её. На деле бундист выступил, как буржуа, весь интерес которого требует распространения веры в внеклассовую национальную культуру».
«Вопрос в том, допустимо ли для марксистов ставить, прямо или косвенно, лозунг национальной культуры, или обязательно против него проповедовать на всех языках, „приноровляясь“ ко всем местным и национальным особенностям — лозунг интернационализма рабочих».
«Значение лозунга „национальной культуры“ определяется не обещанием или добрым намерением данного интеллигентика „толковать“ этот лозунг „в смысле проведения через него интернациональной культуры“. Смотреть так было бы ребяческим субъективизмом. Значение лозунга национальной культуры определяется объективным соотношением всех классов данной страны и всех стран мира. Национальная культура буржуазии есть факт (причём, повторяю, буржуазия везде проводит сделки с помещиками и попами). Воинствующий буржуазный национализм, отупляющий, одурачивающий, разъединяющий рабочих, чтобы вести их на поводу буржуазии, — вот основной факт современности».
«Кто хочет служить пролетариату, тот должен объединять рабочих всех наций, борясь неуклонно с буржуазным национализмом и „своим“ и чужим. Кто защищает лозунг национальной культуры, — тому место среди националистических мещан, а не среди марксистов».
«Возьмите конкретный пример. Может великорусский марксист принять лозунг национальной, великорусской, культуры? Нет. Такого человека надо поместить среди националистов, а не марксистов. Наше дело — бороться с господствующей, черносотенной и буржуазной национальной культурой великороссов, развивая исключительно в интернациональном духе и в теснейшем союзе с рабочими иных стран те зачатки, которые имеются и в нашей истории демократического и рабочего движения. Бороться со своими великорусскими помещиками и буржуа, против его „культуры“, во имя интернационализма, бороться, „приноровляясь“ к особенностям Пуришкевичей и Струве, — вот твоя задача, а не проповедовать, не допускать лозунга национальной культуры».
«Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм — вот два непримиримо-враждебные лозунга, соответствующие двум великим классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие две политики (более того: два миросозерцания) в национальном вопросе. Отстаивая лозунг национальной культуры, строя на нём целый план и практическую программу так называемой „культурно-национальной автономии“, бундовцы на деле выступают проводниками буржуазного национализма в рабочую среду».
«Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого национального гнёта, создание национальных государств. Вторая: развитие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т. д. Обе тенденции суть мировой закон капитализма. Первая преобладает в начале его развития, вторая характеризует зрелый и идущий к своему превращению в социалистическое общество капитализм. С обеими тенденциями считается национальная программа марксистов, отстаивая, во-первых, равноправие наций и языков, недопустимость каких бы то ни было привилегий в этом отношении (а также право наций на самоопределение, о чём ниже особо), а во-вторых, принцип интернационализма и непримиримой борьбы против заражения пролетариата буржуазным национализмом, хотя бы и самым утончённым».
«Остаётся та всемирно-историческая тенденция капитализма к ломке национальных перегородок, к стиранию национальных различий, к ассимилированию наций, которая с каждым десятилетием проявляется всё могущественнее, которая составляет один из величайших двигателей, превращающих капитализм в социализм. <...> Кто не погряз в националистических предрассудках, тот не может не видеть в этом процессе ассимиляции наций капитализмом величайшего исторического прогресса, разрушения национальной заскорузлости различных медвежьих углов — особенно в отсталых странах вроде России. <...> Капитализм ставит на место тупого, заскорузлого, оседлого и медвежьи-дикого мужика великоросса или украинца подвижного пролетария, условия жизни которого ломают специфически национальную узость как великорусскую, так и украинскую».
«Марксизм непримирим с национализмом, будь он самый „справедливый“, „чистенький“, тонкий и цивилизованный. Марксизм выдвигает на место всякого национализма — интернационализм, слияние всех наций в высшем единстве, которое растет на наших глазах с каждой верстой железной дороги, с каждым международным трестом, с каждым (международным по своей экономической деятельности, а затем и по своим идеям, по своим стремлениям) рабочим союзом. Принцип национальности исторически неизбежен в буржуазном обществе, и, считаясь с этим обществом, марксист вполне признает историческую законность национальных движений. Но, чтобы это признание не превратилось в апологию национализма, надо, чтобы оно ограничивалось строжайше только тем, что есть прогрессивного в этих движениях, — чтобы это признание не вело к затемнению пролетарского сознания буржуазной идеологией».
«Никакого закрепления национализма пролетариат поддерживать не может, — напротив, он поддерживает все, помогающее стиранию национальных различий, падению национальных перегородок, все, делающее связи между национальностями теснее и теснее, все, ведущее к слиянию наций. Поступать иначе — значит встать на сторону реакционного националистического мещанства».

Примечания

Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений в 50 т. Примечания. М.: Издательство политической литературы, 1974. Том 42. Издание второе. С. 490. — Слова «космополитизм», «космополитический» Энгельс употреблял в смысле «свободный от национальной ограниченности и национальных предрассудков».

Ресурсы Lenin Crew Media

Группа журнала ВКонтакте