Героин

Знакомьтесь, Максим, 29 лет, из которых 10 на "медленном".

Основная часть историй других наркоманов начиналась с каких-нибудь более легких вариантов, а на опиоидные внутривенные они переходили уже позже, то есть эволюция употребления шла по возрастающей. У меня все началось с самого жуткого и сурового варианта.

Эффект от героина — это как крепкий сон, из которого ничто не способно тебя вывести, будь то даже смерть матери или трамвай, отрезающий тебе обе ноги. Мозг пребывает в блаженном сне, который существует параллельно реальному миру. Блаженство настолько интенсивное, что голос реального мира далекий-далекий и нереальный. Помню, что я в принципе мог собрать себя в кучу и идти, но жутко тянуло лечь, а как только ложился — меня отключало и уносило в блаженное никуда.

Опасность героина не столько в его силе, сколько в способности тихо и незаметно вызывать тяжелую зависимость. Отсутствие похмелья располагает к недооценке вещества и, как следствие, к беспечным повторным приемам. Героин дает о себе знать, когда уже поздно пить Боржоми.

— Середина 90-х, шла жара: «восьмерки» с открытыми багажниками, ребята с центрального рынка, собирающие дань. Ты еще не повзрослел, но уже и не мальчик, поэтому повторяешь за старшими. Как в детстве за отцом, когда отламывал палочку от ветки и делал вид, как будто куришь. Да и раньше никто не думал – угоститься или нет? Все пробовали, поэтому и вымерло целое поколение. Употребляли богатые и бедные, спортсмены и ребята из ОПГ, одних страшило настоящее, других то, что их могут убить. Героин снимал стресс.

Я помню первую дозу. Я тогда надел на себя «пиджак» молодого и успешного чувака, ширнулся в подъезде и вызвал такси. Пока ехал, жестко блевал, меня рвало на каждом светофоре. И знаешь, что странно? Мне это понравилось. Было ощущение, что я особенный, хотя всего лишь шло отторжение, организм пытался бороться с ядом.

Весь день строился в думках, как кого-нибудь швырнуть. Пришли, выпросили «поларойд», якобы на день рождения поснимать, тут же его «замотали» на рынке. Комок преступлений накручивался ежедневно, мы были готовы на все ради «лекарства». Но наркоман – хамелеон, способный поставить человека на свою сторону. Как-то сидим с чуваком, ждем кайф, он говорит: «Пойду куплю шприцы!». А это дурная примета, брать их раньше времени. В итоге он покупает, тут же подъезжает омоновский бобик, нас начинают «выхлапывать». Говорят, что сейчас повезут нас в зал, будут удары отрабатывать. Этого все боялись, быть мешком для милиционера, который побывал в горячих точках. Я вычислил самого душевного и начал разговор, что я спортсмен, что употребляю наркотики, что я болен, что у нас нет с собой отравы, а значит взять с нас нечего. Он проникся честностью, пожал нам руки и посоветовал слезть.

Первый человек, которого мы похоронили, – наш близкий друг и соратник. Он был «кайфожором» – пихал все что ни попадя. В один момент его мама позвонила и сказала: «Придите в последний раз посмотреть на Костю». Пришли в подъезд, он сидит на ступеньках. Сначала даже не думали, что произошло. А потом голову откинули, а он весь синий. Дальше люди стали умирать чаще.

Раньше как было — берешь «герыч», чистоган, предлагаешь употреблять по 0,1 грамма на человека, а кто-нибудь колет полграмма и «отъезжает». Таких выкидывали прямо из машины и оставляли умирать. Дело не в жалости, просто никто не хотел, чтобы его поймали и лишили кайфа. Я сам так чувака на лестничную клетку выкидывал. Потом звонил в скорую, делая вид, что у человека сердечный приступ, что я его не знаю. Это единственный вариант, ради «торчка» бы никто не поехал. Врачи приезжают, ставят ему препарат, который блокирует действие токсина, а он очухивается и говорит: «Привет, что случилось?»

Попытки лечения были тщетными. Наркология не помогала, это была замена одних наркотиков на другие. После «дурки» люди возвращались подавленными «овощами». Гипнотизеры и бабки-повитухи не понимали, с чем они борются.