Героин

Это был обычный день, похожий на многие другие, не лучше, не хуже, но я уже знал, что он будет особенный. Непонятно было, то ли это весна, то ли ранняя осень. Всё шло своим чередом, около трёх часов дня я позвонил по номеру, который недавно узнал, но уже он въелся в мою память, как клещ впивается в кожу. Услышав знакомый голос, я очнулся от повседневности, накатила волна неопределённости. Поговорив некоторое время, я выехал. Ехал по уже знакомому пути: по кольцу, а потом до Коньково. Когда я вышел из метро, мне в глаза ударил яркий луч солнца, наверное, последний луч света, который я ощутил всем сердем, всеми частичками себя. Но, когда я прошел за дом, он скрылся, и мне представилась мрачная картина двора. Недолго раздумывая, я зашёл в подъезд, поднялся по лестнице. Дверь мне открыл парень лет двадцати, высокий,с худощавым лицом. Узнав меня он по-дружески обнял меня, и мы вошли. Недолго думая, я сразу позвонил своей девушке, но по разговору было понятно, что всё давно уже закончилось, что чувства угасли, как пламя затухающего пожара. В это время Миша уже кричал: "Петян, кончай базарить, иди сюда". После некоторых раздумий(о том, что у меня теперь есть предлог и что он не выдуман) я повиновался и вошёл на кухню. Картина, которая предстала передо мной, что-то напонимала, картинки программ вроде "Петровки 38" или "криминал": на столе лежала ложка, в ней что-то было насыпано. Подойдя поближе я увидел порошок, который был насыпан в ложку. Миша сказал: "Сколько тебе точек?" По неопытности я ничего не мог ответить и сказал: столько, чтобы я не умер. Сказано - сделано. Через несколько минут картина немного преобразилась, и я увидел два новеньких инсулиновых шприца, в один из которых была набрана вода, которую вылили в ложку. После недолгих манипуляций с зажигалкой в ложке стал закипать раствор. Миша достал сигарету, вынул фильтр и сделал "ватку", выбрав через неё где-то больше половины раствора. Он закатал руку и попросил меня зажать её выше локтя. После нескольких сжиманий руки выступили вены, и Михаил вонзил себе в кожу иглу. Как я понял, сначала что-то не получалось, но позже в баян пошла кровь, и Миха сказал: "Всё, есть контроль". И выдал себе весь раствор. Вынув баян, он тут же пошёл в туалет и проблевался, потом я увидел его и сначала даже не узнал. Его зрачков не было видно - они превратились в точку, голос стал другой. И тут же он сказал мне: "Закатывай рукав!". Всё сделав, я приготовился. Выбрав в баян около 5 точек, Михаил вонзил мне иглу, контроль взял сразу, хотя был уже убитый в гавно, сказав, что хорошие вены, выдавил раствор. Я ничего не почувствовал, я даже не понял, что сделал роковую ошибку. Встав, я вдруг почувствовал, что в голову ударила большая волна тепла и жара, к горлу подкатил комок, я тут же побежал в туалет и несколько раз проблевался, посмотрев в зеркало. Я увидел, что мои зрачки сужены до предела и глаза совсем красные, но я об этом не думал, чувства во мне стали затухать, по телу потекла расслабленность и, пройдя немного по квартире, я рухнул на диван. Я закрыл глаза и стал о чём-то думать. Мысли были в основном: как круто - героин, а забить на эту бабу, если есть ОН. Эти мысли витали в голове с большой скоростью, сменяя одну картинку другой, в такой эфории прошло около полутора часов, вдруг я почувствовал, что меня кто-то тормошит.

- Петян пошли на улицу.

- Зачем, мне и здесь хорошо.

- Счас мать моя придёт, можем спалиться.

- Ну ладно пошли.

Встав с постели, я тут же рухнул опять, потому что не мог стоять на ногах; вторая попытка мне удалась. Выйдя в коридор и увидев себя в зеркало, я понял, что я совсем никакой. Спускался я по лестнице, как алкаш, держась за поручень, то останавливаясь, то падая на ступеньки. Выйдя, я не заметил ни солнца, ни снега, - ничего, словно всё изменилось. Но тогда я ещё не мог понять этого.

Мы пошли в парк,по дороге мы с Михаилом переодически блевали, совсем не смущаясь народа, который от нас шарахался. Присев на лавочку, мы стали втыкать. Так продлилось около 2 часов. Моё тело было полностью во власти героина, только мысли ещё были свободны - они летали где-то вдалеке, принося смысл того, что мне так дорого, но что становится бессмысленным перед героином. После некоторого нахождения в парке (возможно, прошло 5 или 6 часов), Михаил предложил расходиться, да и действителдьно темнело. Я побрёл к метро, переодически откашливая всё, что могло остаться от моего обеда с завтраком. Войдя в метро, я был вынужден немного измениться, чтобы менты не пропалили, но когда я уже сел в метро, героин полностью завладел мною: всё тело расслабилось, слух притупился настолько, что я проехал свою остановку, но это было не обломно - проехать ещё назад и пересесть на кольцо. Приехав домой, я тут же лёг спать. Мне до этого никогда не снились сны, но эта ночь стала исключением: сны были яркие, живые, как наяву, картинки сменялись одна другой, голоса, цвета, краски - всё было ярким и живым, но это я всё видел последний раз. Проснувшись с утра, я ещё чувствовал, что героин меня держит, но не так: зрак всё так же был на нуле. Выйдя на улицу и купив парочку балтик №9, я почувствовал, что всё-таки героин улетучивается, как утренний сон, и как стала улетучиваться моя жизнь.