Где живет счастье

Алехандро шел рядом с Кэт и Эммой. Когда Сюзанна повернулась, они уже стояли у ворот кладбища. Алехандро наклонился, чтобы сказать Эмме пару слов, а затем вложил что-то ей в руку. И, уже уходя, вроде бы кивнул Сюзанне, хотя на таком расстоянии было не разобрать.

– Когда умер твой отец, на похороны пришли шестьсот человек, не меньше. В церкви было не протолкнуться, некоторым пришлось даже сидеть на траве. – Розмари пила уже вторую чашку чая. Речь была адресована Дугласу, устало откинувшемуся на спинку кресла. – Я до сих пор жалею, что не устроила поминальную службу в соборе. Тогда наверняка народу собралось бы гораздо больше.
Виви, сидевшая рядом с Сюзанной на диване, незаметно сжала ее руку. Сюзанна действительно казалась ужасно бледной.

– Чудесный торт, миссис Камерон, – заметила Виви. – Отлично пропитан. Вы что, положили туда лимонную цедру?
– Архиепископ сказал, что сам проведет службу. Помнишь, Дуглас? Он еще жутко шепелявил.
Дуглас кивнул.
– И четыре яйца, – сообщила миссис Камерон. – Экологически чистых. Чтобы цвет получился действительно желтым.

– Но мне казалось, что твой отец предпочел бы викария. Видишь ли, викарий всегда был хорошим другом нашей семьи. А Сирил, несмотря на свое положение в обществе, не любил лишней помпезности. – И словно в подтверждение своих слов, Розмари кивнула сама себе и покосилась на миссис Камерон, доливавшую воду в чайник. – Сэндвичи с ветчиной мне совершенно не понравились. Ветчина какая-то неправильная.
– Ветчина хорошая, – примирительно сказала Виви. – Я специально заказывала у мясника.
– Что?

– Ветчина нормальная, – несколько повысила голос Виви.
– А на вкус точно прессованная. Сделанная из ошметков, подобранных с пола на колбасной фабрике и склеенных бог знает чем.
– Я самолично срезала ее с кости, миссис Фэрли-Халм. – Стоявшая в дверях миссис Камерон подмигнула Виви. – Если хотите, в следующий раз нарежу ветчину прямо при вас.

– Нет уж, даже близко не подходите ко мне с разделочным ножом! – фыркнула Розмари. – Уж кто-кто, а я наслышана о так называемых сиделках. От вас всего можно ожидать. Еще, не дай бог, заставите меня под гипнозом изменить завещание…
– Розмари! – Виви едва не поперхнулась чаем.
– А затем подстроите мне несчастный случай. Типа того, что произошел с маленькой подружкой Сюзанны.

Присутствующие ошеломленно притихли, пытаясь понять, какую из реплик Розмари считать наиболее оскорбительной. Но успокоенные добродушным хохотом миссис Камерон, которая сразу исчезла на кухне, обратили свои взоры на Сюзанну, однако та, похоже, мысленно была далеко, пропустив разговор мимо ушей. Она сидела с опущенными глазами, замкнувшись в своем несчастье, впрочем так же как и ее непривычно притихший муж.
– Мама, по-моему, это не слишком уместно… – наклонился вперед Дуглас.

– Мне восемьдесят шесть лет, и я могу говорить все, что захочу, – устраиваясь поудобнее, отрезала Розмари. – Единственное преимущество моего преклонного возраста.
– Розмари, пожалуйста… – взмолилась Виви. – Сюзанна только что похоронила подругу.
– Ну а я следующая на очереди. И по-моему, имею больше прав, чем другие, говорить о смерти. – Розмари сложила руки на коленях, обвела взглядом притихших родственников и торжественно произнесла: – Смерть. Смерть. Смерть. Смерть. Смерть. Вот так-то.

– Мама, я тебя умоляю! – не выдержал Дуглас, поднявшись с кресла.
– Что? – вызывающе посмотрела Розмари на сына, на ее испещренном морщинами лице в сосудистой сетке не дрогнул ни один мускул. – Смерть. Смерть. Смерть, – отрывисто повторяла она, щелкая челюстями, точно разъяренная черепаха.
– Мама, не сегодня. Ради бога! – Дуглас подошел к Розмари. – Может, попросить миссис Камерон вывезти тебя в сад? Посмотреть, как там поживают твои цветы.

– Что ты сказал? Не желаю видеть эту женщину возле себя!
– А по-моему, глоток свежего воздуха тебе не повредит, – продолжал стоять на своем Дуглас. – Миссис Камерон!
– Не хочу в сад! Дуглас, нечего выгонять меня в сад!
Виви повернулась к дочери, весьма вяло реагировавшей на то, что ее держат за руку:
– Дорогая, ты в порядке? Ты сегодня какая-то слишком тихая.
– Мама, все нормально, – безжизненно отозвалась Сюзанна.
Виви подняла глаза на Нила.

– Нил, может, еще чая? – с надеждой в голосе спросила она. – Или сэндвич? Ветчина действительно была на кости. Я в жизни не купила бы эту прессованную дрянь!
Нил выдавил некое подобие улыбки:
– Я вполне сыт. Большое спасибо, Виви.
Из сада до них донеслись вопли Розмари, звучавшие под аккомпанемент скрипа колес кресла-каталки и перемежавшиеся добродушными возгласами миссис Камерон.

– Прошу прощения. – Дуглас вернулся в гостиную, вытирая взмокший лоб. – С ней иногда… бывает довольно трудно. Она здорово изменилась после того падения.
– А по-моему, она просто не желает лицемерить, – заметил Нил.
Виви могла поклясться, что при этих словах Нил бросил выразительный взгляд на жену, однако он быстро отвернулся, и невозможно было ничего утверждать. Виви умоляюще посмотрела на Дугласа, намекая, что она не знает, как быть дальше.

– На самом деле, Сюзанна, – многозначительно откашлявшись, начал Дуглас, – мы пригласили тебя не просто так.
– Что?
– Понимаю, у тебя сегодня был тяжелый день. Мы с твоей матерью… хотели бы кое-что тебе показать.
В душе Виви затеплился огонек надежды. Она нежно сжала руку дочери и поспешила забрать у нее пустую чашку с блюдцем.

Сюзанна бросила взгляд на Нила, затем перевела глаза на родителей. И, словно лунатик, встала с дивана. Виви, прекрасно понимая важную роль зятя в предстоящем событии, приобняла его за талию, втайне жалея, что еще ни разу не видела, чтобы Сюзанна сделала нечто подобное.
– Наверх, – махнул рукой Дуглас.
Они молча поднялись в картинную галерею. Виви увидела из окна, как Розмари яростно трясет головой, а миссис Камерон что-то пытается ей показать, склонившись над клумбой.

– Мы собираемся сделать здесь новое освещение, правда, дорогая? – послышался голос Дугласа. – Специальную подсветку на полу. А то здесь уж больно мрачно.
Они остановились на лестничной площадке тесной кучкой. Сюзанна, казалось, витала где-то в облаках, Нил вглядывался в лицо Виви в поисках разгадки.
– Что? – наконец спросила Сюзанна дрожащим голосом и, заметив, что отец смотрит на нее с улыбкой, повторила: – Что?
Отец жестом показал на дальнюю стену. И Сюзанна наконец увидела.

Она застыла перед портретом матери, уцелевшим после нападения Розмари. Теперь картина была подсвечена узким латунным светильником. Точеный профиль Сюзанны, так похожий на профиль Афины, казался изваянным из мрамора, точно у греческой статуи. Виви вздрогнула, глядя на зачесанные назад темные волосы на портрете. И это после стольких-то лет! Но Виви тут же мысленно напомнила себе о своих сбывшихся молитвах. Это ведь для Сюзанны, сказала она себе. Для счастья Сюзанны.

Почувствовав на плече руку Дугласа, Виви переплела свои пальцы с его в поисках успокоения. Нет, они все сделали правильно. Что бы там ни говорила Розмари, они все сделали правильно.
Но когда Сюзанна повернулась к родителям, ее глаза горели от ярости, а на щеках пылали алые пятна.
– И вы… вы считаете, будто таким способом можно все уладить?!

Виви обратила внимание на сердито сжатый рот Сюзанны – совсем как у Афины, когда та демонстрировала худшие стороны своей противоречивой натуры. И поняла, к сожалению слишком поздно, что душевная травма Сюзанны настолько глубока, что ее вряд ли можно излечить, повесив на стену картину в новой раме.
– Мы просто подумали… – начал Дуглас, растеряв остатки привычной уверенности. – Мы надеялись, что ты обрадуешься.
Взгляд Нила метался от жены к ее родителям, лицо его стало растерянным.

– Я обрадуюсь? – переспросила Сюзанна.
– Ну да. Что мы повесили здесь этот портрет, – пояснил Дуглас.
– Мы думали, это будет напоминанием… – Виви бросила на Сюзанну беспомощный взгляд.
Голос Сюзанны разорвал повисшую тишину:
– О еще одном человеке, в смерти которого, пусть даже невольно, я виновата?!
Дуглас вздрогнул, и Виви еще крепче сжала его руку.
– Ты ни в чем не…
– Так вы считаете, что раз я пережила смерть матери, то спокойно переживу и смерть Джесси? Так, по-вашему?

Виви прижала руку к губам:
– Нет-нет, дорогая!
– Ой, я вас умоляю! Типа давайте попытаемся этой ерундой замаскировать тот факт, что считаем Сюзанну менее достойной, чем ее младший брат!
Дуглас резко шагнул вперед:
– Сюзанна, ты…
– Все. Я больше ни секунды здесь не останусь! – Сюзанна с мокрыми от слез глазами протиснулась мимо родителей к лестнице.
Нил после некоторого колебания ринулся за ней.

– Убирайся от меня! – истерически закричала Сюзанна, когда он поймал ее уже на лестнице. – Пошел вон! – В ее словах было столько ненависти, что он невольно разжал объятия.

Виви не часто искренне сопереживала свекрови, но, видя озадаченное, страдальческое лицо стоявшего рядом мужа, слыша приглушенные вопли дочери и зятя, оравших друг на друга на подъездной дорожке, глядя на искривленный в ухмылке рот женщины на портрете, на эти холодные аквамариновые глаза, словно смеющиеся над тем, что не утратили своей роковой способности доставлять неприятности, Виви поставила себя на место Розмари и поняла, что та чувствовала в свое время.

Сюзанна обошла по периметру поле площадью в сорок акров. Она брела через лес по конной тропе, которую все называли Шорт-Уош, вверх по холму, переходившему в свекольное поле, и наконец остановилась на вершине, где сидела с Алехандро менее двух недель назад.
Свежий ветерок с побережья принес живительную прохладу, пришедшую на смену жаре. Земля неторопливо готовилась к вечеру, на лугу лениво жужжали пчелы, в воде крякали и плескались утки, ветер разносил по застывшему воздуху семена душистых трав.

Сюзанна думала о Джесси. Думала об Артуро с Лилианой, которых встретила возле церкви. Лилиана опиралась на его руку, а он, склонившись, протягивал ей носовой платок. Господи, до чего же жаль, что Джесси не могла видеть этой картины! Сюзанна вспомнила, как отец прикрыл глаза, когда она от него отвернулась, лицо его исказилось от боли на какой-то короткий миг, так что, похоже, никто, кроме нее, ничего не заметил. Но Сюзанна узнала эту страдальческую гримасу: точно такая же была утром на лице Нила.

Совсем рядом от нее по полю, смешно переваливаясь по рыхлой земле, прыгал скворец, его гладкие перья масляно блестели в лучах вечернего солнца. Она услышала внизу, в долине, бой курантов на рыночной площади – пять, шесть, семь ударов; куранты эти били всегда: и тогда, когда она жила в Лондоне, устраивая свою жизнь, и тогда, когда ее даже и на свете-то не было. Ладно, пора вставать. Пора двигаться дальше.

Сюзанна уткнула голову в колени и глубоко вдохнула, с грустью подумав о том, скольким людям хотела бы сказать «прости».
Но к сожалению, не всем из них суждено ее услышать.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь