Где живет счастье

Возможно, Нил это тоже понимал. Возможно, именно поэтому в день рождения Сюзанны он привез ее в Лондон на суши.
– Я съем все, что ты положишь мне на тарелку, – сказал Нил, – но только при условии, что ты не станешь заставлять меня есть один из этих пудингов.
– Ты имеешь в виду розовые яички?

– Вот именно. – Нил вытер рот салфеткой. – А помнишь, как ты заставила меня съесть их тогда, в китайском квартале, и мне пришлось втихаря выплюнуть их в спортивную сумку. – (Сюзанна улыбнулась, довольная, что воспоминания не вызвали у них ни раздражения, ни отвращения.) – Все дело в текстуре. Ума не приложу, как можно есть нечто такое, что по плотности больше похоже на подушку.
– Но ты же любишь пастилу.
– Пастила – совсем другое дело. Уж не знаю почему, но другое.

Это был первый вечер на ее памяти, когда они общались легко и непринужденно, без молчаливых упреков и контробвинений, которые каждый из них мысленно выдвигал другому. Может, причина в том, что им обоим было приятно снова оказаться вместе в центре Лондона? – спрашивала себя Сюзанна. И в результате решила, что основная ее проблема в том, что она слишком глубоко копает и все анализирует. Короткая память и чувство юмора – вот залог успешного брака. Именно так говорила ей бабушка, хотя сама явно не обладала ни тем ни другим.

– Хорошо выглядишь, – сказал Нил, бросив на жену взгляд поверх пиалы с зеленым чаем.
И Сюзанна простила ему банальность комплимента.
В четверть одиннадцатого, когда они уже шли по оживленной, благоухающей Лестер-сквер, он сказал жене, что сегодня они не вернутся в Дир-Хэмптон.
– Почему? – Сюзанне пришлось повысить голос чуть ли не до крика, так как рядом задорно скакали со своими бубнами кришнаиты. – А куда мы идем?

– Сюрприз, – ответил он. – Потому что наши финансовые дела налаживаются. Потому что ты так много работаешь. И потому, что моя жена заслужила, чтобы ее немного побаловали.

И он отвел Сюзанну в отель в Ковент-Гардене, где даже ящики для цветов на окнах свидетельствовали о сдержанной роскоши, хорошем вкусе и внимании к гостям, что, несомненно, гарантировало отличную ночь, хотя, положа руку на сердце, Сюзанна не испытывала особых восторгов по поводу того, как обернулся для нее сегодняшний вечер. А в номере ее ждала сумка со спальными принадлежностями, которую Нил предусмотрительно собрал и тайком отправил сюда. Забыв, правда, положить увлажняющий крем.

В супружеской жизни страсть похожа на приливы и отливы. Все так говорят. И если, ради разнообразия, Сюзанна уделит мужу максимум внимания, постарается не замечать того, что ее раздражает и незаметно сеет свои ядовитые семена, подспудно отравляя тонкие струны души, если Сюзанна постарается сконцентрироваться исключительно на положительных моментах, то не лишено вероятности, что они сумеют возродить угасшие чувства.

– Я люблю тебя, – сказала Сюзанна, и у нее словно гора с плеч свалилась, когда она поняла, что после всех прожитых лет почти верит в это.
Он прижал ее к себе и, что было отнюдь не характерно для него, не произнес ни слова.

В четверть двенадцатого, когда они потягивали заказанное в номер шампанское, Нил повернулся к жене, покрывало сползло, обнажив тело. Очень бледное, как успела заметить Сюзанна. Первый год, когда им пришлось отказаться от отпуска за границей. Через пятнадцать месяцев мне стукнет сорок, сказал он.
И?..
Он всегда мечтал стать отцом до сорока лет.
Она ничего не ответила.

И он вот о чем подумал. Если на то, чтобы зачать ребенка, в среднем уходит восемнадцать месяцев, почему бы не попробовать прямо сейчас? Лишний шанс, только и всего. Ему просто ужасно хочется стать отцом, тихо произнес он. Иметь собственную семью. Он поставил бокал и сжал ее лицо в теплых ладонях. В глазах у него притаился страх, словно он понимал, что, поднимая этот вопрос, может нарушить условия их соглашения, а тем самым – и тот хрупкий мир, благодаря которому сегодняшний вечер стал настолько волшебным.

Однако он не знал, что просит у нее то, о чем она уже приняла решение. Она ничего не сказала, а только откинулась на спину, поставив бокал рядом с собой.
– Тебе нечего бояться, – ласково произнес он.
В голове шумело от шампанского, и Сюзанна вдруг почувствовала себя выброшенной на берег рыбой. Бьющейся, задыхающейся, но в конце концов смирившейся со своей судьбой.

Виви шла по коридору, сгибаясь под тяжестью двух не слишком равномерно набитых пакетов из магазина, и думала о том, что когда нужно, то сына никогда нет на месте. Оказавшись на кухне, она бросила пакеты на пол и принялась изучать в угасающем свете дня красные рубцы на пухлых ладонях.

Обычно Виви не ездила в супермаркет в такое время, но надо было срочно восстановить запас продуктов, которые утром она выбросила из холодильника Розмари. Ревизию холодильника свекрови теперь приходилось производить дважды в неделю. По этому случаю Виви залезла в верхние шкафчики, где нашла не только мясные консервы, срок годности которых истек три года назад, но и, что более тревожно, среди чистой посуды – убранные в шкаф грязные тарелки. Виви пришлось для надежности с полчаса подержать тарелки в содовом растворе. Затем, дабы быть уверенной в отсутствии застарелых следов плесени, она залезла на стул и вынула содержимое четырех верхних шкафчиков.

Из-за всей этой суеты Виви пришлось отменить свою еженедельную поездку в Уолсток, где она помогала дамам из общества верховой езды для инвалидов, однако к ней отнеслись с должным пониманием. Линн Гарднер, руководительница программы, недавно поместила отца в дом престарелых, и Виви, еще не успевшая оправиться от утренних хлопот, впервые изменила себе, честно признавшись, почему не смогла приехать в Уолсток.

– Боже мой, бедная вы моя, бедная! Советую проверить ящик под духовкой. Там, где вы греете тарелки, – загудела Линн Гарднер. – В свое время мы нашли в нем чуть ли не ведро личинок. Он ставил туда грязную посуду, точно в посудомойку. – (Виви в ужасе оглянулась на свою духовку.) – А она у вас, случайно, лунатизмом не страдает?
– Что?

– Ох! По ночам они начинают бродить по дому. Что страшно нервирует, уж можете мне поверить. Пришлось под конец посадить папочку на таблетки, так как я ужасно переживала, что он в конце концов выберется во двор и случайно окажется в загоне для овец.

Мужчины, как всегда, не потрудились убрать кружки из-под чая в раковину, и Виви, давно переставшая укоризненно вздыхать по этому поводу, убрала кружки сама. Она подмела крошки, оставленные на память об их ланче, поставила грязные тарелки в посудомойку, аккуратно разгладила смятые бумажки. Когда она разбирала покупки на кухонном столе, до ее слуха донесся властный голос Розмари, которая о чем-то беседовала с Дугласом в гостиной. Розмари была слишком упрямой и полной жизни; пожалуй, она не шла ни в какое сравнение с отцом Линн, бродившим, точно бестелесный дух, в пижаме по дому, и Виви сама толком не знала, радоваться этому или нет. Она решила заглянуть в гостиную, чтобы поздороваться, но, к своему стыду, поняла, что ее туда как-то не слишком тянет; ей хотелось лишние пять минут побыть в одиночестве. Посмотрев на часы, Виви с удовольствием обнаружила, что еще успеет дослушать по радио свою любимую мыльную оперу «Арчеры».

– Мы просто немножко насладимся миром и спокойствием. Ведь так, Манго?
Услышав свое имя, терьер, пребывавший в состоянии перманентного ожидания упавшего со стола лакомого кусочка, затрясся от нетерпения и посмотрел на хозяйку преданными глазами.
– Не судьба, малыш, – сказала Виви, укладывая в холодильник мясные продукты. – Ты свое уже получил.

Она выложила бараньи отбивные на поднос, аккуратно срезав жир с той, что предназначалась Розмари. Свекровь вечно ворчала, когда ей попадалось мясо с жиром. Затем Виви поставила варить молодой картофель с мятой и начала резать салат. Они наверняка будут недовольны, что ужин слишком легкий, однако на этот случай она специально купила ягодный бисквит. И если заранее вынуть его из упаковки, то у Розмари не будет повода пройтись на тему преимуществ домашней выпечки.

Когда «Арчеры» закончились, Виви на секунду застыла у окна и выглянула наружу. В это время года кухонный садик выглядел лучше всего: тонкий аромат трав волнами просачивался в окна, лаванда, колокольчики и лобелия пышно разрослись на старых клумбах с подложкой из кирпича, вьющиеся и ползучие растения, зимой превратившиеся в темно-коричневые мертвые стебли, сейчас радовали глаз буйством зеленых красок. Розмари разбила кухонный садик сразу после замужества. Сад был одной из тех немногих вещей, за которые Виви не уставала благодарить свекровь. В свое время Виви очень надеялась, что Сюзанна заинтересуется садоводством, ведь, подобно Розмари, она обладала верным глазом, а также талантом аранжировщика и умением подать товар лицом.

Вдыхая под ленивое жужжание пчел вечерние ароматы примулы, Виви расслабилась, но неожиданно расслышала в голосе Розмари непривычно воинственные нотки. Голос Дугласа звучал гораздо мягче, словно он пытался урезонить мать. И у Виви невольно возник неприятный вопрос: а не ее ли они прямо сейчас обсуждают? А что, если Розмари обиделась на невестку за генеральную уборку кухонных шкафов? Или до сих пор не простила ей неудачный визит докторши по поводу Леди Недержание?

Виви отвернулась от окна и положила отбивные на плиту. Вытерла руки о передник и с тяжелым сердцем направилась к двери.

– Поверить не могу, что ты даже рассматриваешь такую возможность.

Розмари сидела в кресле-качалке, которое облюбовала себе, хотя практически не могла самостоятельно встать с него. Она чопорно сложила на коленях руки и отвернула от сына искаженное злобой лицо, словно давая ему понять, что решительно не желает его слушать. Виви, войдя в комнату, сразу заметила, что свекровь застегнула блузку сикось-накось, но, к своему огорчению, не посмела ей этого сказать.

Дуглас стоял возле фортепьяно со стаканом виски в руке. Фамильные часы, висящие на стене еще со времен рождения Сирила Фэрли-Халма, с ненавязчивой регулярностью пробили четверть часа.
– Мама, я очень много об этом думал.
– Очень может быть, Дуглас. Но, как я тебе уже неоднократно говорила раньше, ты не знаешь, что лучше, а что хуже для нашего поместья.
На губах Дугласа появилась легкая улыбка.

– Мама, если мне не изменяет память, последний раз мы беседовали на эту тему, когда мне было двадцать семь.
– Я отлично помню. У тебя голова тогда была забита дурацкими идеями.
– Просто с финансовой точки зрения Бену невыгодно наследовать все поместье. И мы сейчас говорим не о традициях, а о финансовой стороне вопроса.
– Может, кто-нибудь из вас меня просветит, о чем речь? – Виви перевела взгляд с мужа на свекровь, которая по-прежнему сидела, упрямо уставившись в окно.

Виви попыталась улыбнуться, но улыбка мгновенно увяла, поскольку была сейчас явно неуместной.
– Я хотел обсудить с мамой кое-какие новые идеи…
– Дуглас, пока я жива и имею право голоса в том, что касается управления поместьем, все останется так, как было.
– Я только предлагаю некоторые…
– Я прекрасно знаю, что ты предлагаешь. Ты уже в который раз об этом заговариваешь… И я тебе заявляю: мой ответ – нет.
– Ответ на что? – Виви подошла поближе к мужу.

– Дуглас, я не собираюсь больше обсуждать данную тему. Ты отлично знаешь, что в этом вопросе твой отец был непреклонен.
– Но я уверен, что папа не хотел бы, чтобы кто-нибудь из членов его семьи был несправедливо обижен тем…
– Нет, нет и еще раз нет! Можешь даже не рассчитывать на мое согласие. – Розмари сжала руки. – Ну-с, Виви, а когда у нас ужин? Мне всегда казалось, что мы ужинаем в половине восьмого, а сейчас уже явно позднее.
– Быть может, вы потрудитесь объяснить мне, что вы обсуждаете?

Дуглас поставил стакан на фортепьяно:
– У меня тут возникли кое-какие мысли. Насчет изменения завещания. Насчет учреждения некоего фонда, который даст детям равные права в управлении поместьем. Возможно, еще при моей жизни. Но… – понизил он голос, – мама категорически против этой идеи.
– Равные права? Для всех троих? – Виви удивленно уставилась на мужа.
– Кто-нибудь поможет мне подняться? С этого дурацкого кресла невозможно встать.

Дуглас пожал плечами. Судя по выражению его лица, он пребывал в состоянии крайнего раздражения.
– Я попытался. Не могу сказать, что меня сильно радует эта ситуация.
– Ты попытался?
Розмари решила встать с кресла без посторонней помощи, перенеся вес тела на костлявые руки. Но упала обратно и раздраженно проворчала:
– Ты что, игнорируешь меня? Дуглас?! Дай мне руку! Руку!
– Значит, ты идешь на попятную?

– Я не иду на попятную, старушка. Просто боюсь, как бы не получилось хуже. – Дуглас подошел к матери и взял ее под руку, чтобы помочь подняться.
– Хуже?! Все так плохо, что хуже некуда.
– Ви, это и мамино решение тоже. Мы все здесь живем.
Розмари с трудом выпрямилась.
– Твоя собака, – начала она, сверля Виви глазами, – снова лежала на моей кровати. Я нашла шерсть.

– Розмари, в следующий раз не забудьте закрыть дверь на свою половину, – спокойно ответила Виви, продолжая смотреть на Дугласа. – Но, дорогой, это разом решило бы наши проблемы. И Сюзанне стало бы легче. Ведь единственное, чего ей хочется, – это почувствовать себя равной. Она отнюдь не жаждет управлять поместьем. И остальные тоже не будут возражать. По-моему, они всегда чувствовали себя немного неловко из-за подобного расклада.
– Я знаю, но…

– Довольно! – вмешалась в разговор Розмари, направляясь к дверям. – Довольно. Мне бы хотелось наконец получить свой ужин. Все, разговор закончен.
Дуглас легонько коснулся рукой плеча жены:
– Прости, старушка. Я сделал все, что мог.

И когда Розмари прошла мимо Виви, той показалось, что у нее перехватило дыхание. Она увидела, как Дуглас открывает перед матерью дверь, и поняла, что эти двое исчерпали тему, а значит вопрос закрыт. И неожиданно Виви услышала собственный голос, непривычно злой и достаточно громкий, чтобы Розмари застыла на месте.
– Полагаю, вы оба страшно довольны собой. Теперь вы окончательно оттолкнули от себя бедную девочку.
Оторопевшие муж и свекровь не сразу поняли, о чем она говорит.

– Что? – Розмари вцепилась в руку сына.

– Ну, она ведь не знает всей правды, разве нет? И не надо на меня так смотреть! Никто не сказал Сюзанне правды о ее матери. И после этого вы еще можете удивляться, почему она выросла такой обиженной и неуравновешенной. – Виви наконец-то удалось заставить их себя слушать. – Хватит! Я сыта этим по горло! Дуглас, или ты делаешь Сюзанну своей наследницей, или учреждаешь для нее специальный фонд, или говоришь ей правду о ее матери, включая и то, чего мы не знаем, – заявила Виви и, тяжело дыша, добавила: – Вот так-то. Я все сказала.

В гостиной повисла напряженная тишина. Затем Розмари гордо вскинула голову и начала говорить так, словно обращалась к кому-то, у кого явно не в порядке с головой:
– Виви, в нашей семье не принято…

– Розмари, – перебила ее Виви, – если вы, грешным делом, запамятовали, я тоже член этой семьи. Я готовлю еду, глажу одежду, поддерживаю порядок в доме, причем без малого тридцать лет. Так что я тоже, черт бы вас побрал, член вашей семьи! – У Дугласа отвисла челюсть, но Виви уже понесло. Ее словно охватило какое-то безумие. – Все верно. Да-да, я именно тот человек, кто стирает ваше грязное белье, кто вечно служит мальчиком для битья, кто убирает за чужими домашними животными, кто отчаянно пытается сохранить в этом треклятом доме мир и порядок. Я член этой семьи. Да, быть может, у Дугласа я и вторая жена, но это отнюдь не означает, что меня можно держать за второй сорт…

– Никто никогда и не говорил тебе…
– И я заслуживаю право высказать свое мнение. Я… тоже… заслуживаю… право… высказать… свое мнение. – Виви задыхалась, слезы застилали глаза. – Сюзанна и моя дочь тоже, а не только чья-то там еще, и мне противно, противно, говорю я вам, что эта семья, что
моя

семья раскололась из-за дома и нескольких акров треклятой земли. А ведь это такая ерунда. Да, Розмари, по сравнению с моим счастьем, счастьем моих детей – это действительно ерунда. Вот так-то, Дуглас. Я все сказала. Или ты делаешь Сюзанну такой же наследницей, или говоришь ей чертову правду! – Стянув через голову передник, Виви швырнула его на спинку дивана, затем посмотрела на мужа и добавила: – Кстати, не смей называть меня старушкой. Мне это не нравится.

И на удивленных глазах мужа и свекрови Виви Фэрли-Халм прошла через кухню, где престарелая кошка Розмари с юношеским задором грызла бараньи отбивные, а оттуда – прямо на вечернее солнце.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь