Где живет счастье

Глава 9

Поместье Дируорд считалось одним из наиболее крупных в Суффолке. Расположенное в так называемой стране Констебля, оно было основано в 1600-х годах и передавалось по практически непрерывной наследственной линии из поколения в поколение. Несмотря на холмистый рельеф местности, поместье оказалось исключительно удобным для самых различных видов деятельности, начиная с пахотного земледелия и кончая рыболовством; более того, там имелось большое количество – по мнению некоторых, даже избыточное – времянок для сезонных рабочих. А в целом здания, расположенные на 450 акрах земли, отличались особой величественностью, и обитающие там семейства, чтобы подчеркнуть свой статус, даже обзаводились картинной галереей или бальным залом. Хозяева поместья Дируорд имели определенные основания гордиться его историей. Их галерея фамильных портретов получила широкую известность, и не потому, что там имелись портреты каждого наследника в течение последних четырехсот лет, а скорее потому, что живописцам удалось запечатлеть во всех подробностях, возможно даже чересчур натуралистических, кончину благородных предков. Однако сам господский дом, горчичного цвета, с тяжелыми балками, восемью спальнями, перестраивался и разрастался довольно хаотично, в совершенно разных архитектурных стилях.

И тем не менее первоначально резиденция семейства Фэрли-Халм располагалась на каких-то шестидесяти акрах, но впоследствии границы владения были расширены единственно и исключительно как результат выигранного пари между Джейкобом Халмом (1743–1790; погиб вследствие неосторожного контакта с одной из первых в Суффолке молотилок) и вечно пьяным хозяином соседнего поместья Филмор. Как ни странно, семейство Халм, привыкшее трубить о славных вехах своей истории, предпочло забыть об этом ее фрагменте. И действительно, требование Джейкоба Халма вернуть ему выигрыш едва не обернулось восстанием местных жителей, испугавшихся потерять жилье и средства к существованию, однако Джейкоб, обладавший, в отличие от большинства представителей класса землевладельцев, довольно острым умом, утихомирил крестьян, обещав им уменьшить подати и построить новую школу под началом некоей Кэтрин Лис. Позднее мисс Лис родила при невыясненных обстоятельствах ребенка, при этом Джейкоб, проявив неслыханную щедрость, предложил незамужней директрисе материальную помощь и обеспечил ей крышу над головой.

Филмор-Хаус по большей части пустовал и, как поговаривали, служил местом тайных увеселений мужской половины семейства Халм, правда до тех пор, пока некая Арабелла Халм (1812–1901; умерла, подавившись засахаренным миндалем), чей брат, прямой наследник поместья, погиб в Крыму и замужеству которой семейство обязано двойной фамилией Фэрли-Халм, дабы не вводить мужа во искушение, не положила конец существованию этого гнезда разврата. Она наняла необычайно суровую экономку и посодействовала распространению жутких слухов о способности якобы населяющих дом призраков лишать представителей сильной половины человечества потенции. Впрочем, у почтенной дамы не имелось другого выхода, ведь к этому времени Филмор-Хаус стал притчей во языцех. Поговаривали, будто стоит мужчине открыть входную дверь, как у него тотчас же возникают похотливые помыслы. Так вот, благодаря решительным действиям Арабеллы Халм многие семейства выбрали окрестности Филмор-Хауса в качестве постоянного местожительства в расчете на то, что редкий дар местных призраков гарантирует безопасность их дочерям.

Итак, Арабелла Халм оказалась единственным облаченным в кринолины исключением в бесконечном ряду властных мужских лиц, хотя и была обладательницей выдающейся нижней челюсти и отнюдь не нежного профиля, вследствие чего распознать в ней женщину можно было разве что со второго взгляда. С начала двадцатого века были предприняты попытки запечатлеть несколько представительниц прекрасного пола из семейства Халм, причем исключительно на фоне протестов в связи с возможностью наследования поместья по женской линии. Однако на портретах жёны и дочери смотрелись не слишком убедительно, словно сомневались в своем праве быть увековеченными кистью художника. Женские портреты в менее вычурных золоченых рамах висели не на самых видных местах и со временем обычно бесследно исчезали. Фэрли-Халмы, как не уставала повторять Розмари, не просуществовали бы четыреста лет, если бы отдавали дань моде и политкорректности. Необходимость соблюдения традиций требовала от них быть сильными и придерживаться незыблемых правил. Для столь верного приверженца многовековых устоев Розмари на удивление мало рассказывала об истории своей собственной семьи, и не без оснований: Бен раскопал в Интернете ее генеалогическое древо, обнаружив при этом, что предки Розмари в свое время владели скотобойней в Блэкберне.

Однако по мере изменения общественных нравов помпезность несколько упала в цене, и галерея фамильных изображений закончилась на отце Сюзанны: его жуткий концептуальный портрет, написанный маслом, висел, без особой торжественности, на стене того, что из поколения в поколение именовалось берлогой: уединенного кабинета с огромным камином из неотесанного камня и низкими потолками. Именно здесь детишки разбрасывали игрушки, подростки смотрели телевизор, а собаки мирно дремали на полу. Последним должен был стать портрет матери Сюзанны. Для этой цели на ее восемнадцатилетие был приглашен молодой художник, ставший несколько десятилетий спустя весьма знаменитым. И теперь портрет, принадлежащий Сюзанне, нашел приют в ее скромном коттедже, хотя Виви неоднократно заверяла падчерицу, что будет более чем счастлива, если портрет Афины займет свое законное место в хозяйском доме.

«Она прекрасна, дорогая, и если для тебя так важно видеть ее перед глазами, пусть так и будет. Мы можем отреставрировать раму, и картина будет смотреться восхитительно». Бедняжка Виви вечно из кожи вон лезла, стараясь разделить чувства других людей. Как будто у нее не было своих.

Сюзанна объяснила Виви, что решила оставить портрет в своем доме исключительно потому, что он красивый. И не то чтобы она тосковала по Афине: Виви была единственной матерью, которую она знала. Нет, Сюзанна не могла сформулировать истинную причину. Наверное, дело было в чувстве вины, обиды и в невозможности упрекнуть отца за то, что у него некогда была другая жена, поскольку он решительно не желал говорить о ней. Более того, когда Сюзанна снова отрастила длинные черные волосы и своей неистовой, как любил говорить Нил, красотой стала напоминать мать, отец вообще отказался на нее смотреть. «Афина Форстер» – гласила надпись на раме с облезшей позолотой. К счастью для Сюзанны, ее мать на картине была изображена не в момент смерти.

– Вы что, собираетесь выставить это на продажу? – (Сюзанна увидела незнакомую девушку, стоявшую, склонив голову, на пороге.) – Она очень похожа на вас, – жизнерадостно произнесла девушка.
– Это моя мать, – неохотно призналась Сюзанна.

В коттедже картина вообще не смотрелась: уж больно она была роскошной. Афина, с ее сияющими глазами и бледным треугольным личиком, заполняла собой все пространство гостиной, практически не оставляя жизненного пространства кому-то еще. Но, повесив портрет в магазине, Сюзанна поняла, что здесь ему тоже не место. Тот факт, что совершенно незнакомый человек разглядывает портрет, нервировал Сюзанну, она чувствовала себя уязвимой. Повернув картину лицом к стене, Сюзанна направилась к кассе.

– Я как раз собиралась забрать портрет домой. – Сюзанна всем своим видом давала понять, что тема закрыта.
Девушка тем временем принялась стягивать пальто. И хотя она явно вышла из школьного возраста, ее светлые волосы были заплетены в две аккуратные косички.
– Я чуть было не лишилась девственности на этой лестнице. Напилась до поросячьего визга. Вы подаете кофе?
Сюзанна подошла к кофемашине и, не оглядываясь, бросила через плечо:

– Вы, должно быть, что-то путаете. Раньше здесь был книжный магазин.

– Десять лет назад здесь был винный бар. «Красная лошадь». Продержался всего пару лет. Когда мне было шестнадцать, мы любили собираться в субботу вечером, напиваться на рыночной площади до положения риз, а потом приходили сюда потусоваться. Здесь я и встретила своего парня. Обжималась с ним на этих ступеньках. Прикиньте, если бы я тогда знала… – рассмеялась она и, сделав паузу, спросила: – А можно мне эспрессо? Вы ведь готовите кофе?

– О да. – Сюзанна принялась бороться с кнопками и дозаторами, радуясь про себя, что рев кофемашины освобождает ее от необходимости поддерживать беседу.
Ведь она искренне надеялась, что люди будут приходить сюда попить кофейку и пообщаться друг с другом. А она сможет спокойно наблюдать за ними из-за прилавка. Но за два месяца, прошедшие с момента открытия, Сюзанна успела обнаружить, что посетители, невзирая на ее сдержанность, предпочитают общаться скорее с ней, нежели друг с другом.

– В результате им пришлось закрыть бар. И неудивительно, если учесть слишком низкую цену на напитки.
Сюзанна положила на блюдце два кусочка сахара и осторожно поставила перед девушкой чашечку кофе.
– Запах изумительный. Я уже несколько недель собираюсь зайти в ваше заведение. Мне нравится, как вы тут все устроили.
– Спасибо, – сказала Сюзанна.

– А вы, случайно, не знакомы с Артуро из соседнего магазина деликатесов? Здоровый такой. Вечно прячется за своими салями, если в магазин входит женщина. Так вот он перестал подавать кофе месяцев восемнадцать назад. Потому что у него постоянно ломалась кофемашина.
– Я знаю, о ком вы говорите.
– А с Лилианой? Из «Уникального бутика»? Это магазин одежды по соседству. Прямо на углу.
– Нет, с ней я не знакома.

– Оба одиноки. Оба не первой молодости. По-моему, они уже давным-давно сохнут друг по другу.
Сюзанна, представив, что ей точно так же могут начать перемывать косточки, предпочла промолчать. Девушка, которая невозмутимо прихлебывала кофе, неожиданно увидела в углу стопку глянцевых журналов:
– Ой, а можно мне посмотреть журналы?
– Они тут для этого и лежат.

Сюзанна обзавелась ими неделю назад в тайной надежде, что это избавит ее от необходимости болтать с посетителями. Девушка бросила на нее странный взгляд, потом беззаботно улыбнулась и принялась листать «Вог». Она изучала журнал с нескрываемым удовольствием, свидетельствовавшим о том, что ей не часто приходится брать в руки глянец.

Девушка просидела за столиком минут двадцать, в течение которых в магазин заскочили выпить крепкого кофе двое парней, державших магазин запчастей для мотоциклов, а также миссис Крик, совершавшая дважды в неделю традиционный набег на полки. Она еще ни разу ничего не купила, но зато успела посвятить Сюзанну в историю своей жизни. Сюзанне пришлось выслушать о карьере миссис Крик в качестве портнихи в Колчестере, о несчастном случае, произошедшем с ней в поезде, о ее бесчисленных аллергиях, в том числе на собак, пчелиный воск, синтетические волокна и мягкий сыр. Причем бо́льшую часть жизни миссис Крик, естественно, понятия не имела о наличии у нее аллергии. Поскольку у нее не было особенных проявлений. Однако как-то раз она зашла посмотреть гомеопатические товары в маленьком магазинчике за углом, где ей сделали ряд тестов с помощью пищалок и маленьких бутылочек, в результате чего обнаружилось, что миссис Крик следует остерегаться бесчисленного множества вещей.

– Надеюсь, у вас здесь нет воска? – шмыгая носом, поинтересовалась она.
– Или мягкого сыра? – с готовностью подхватила Сюзанна.
Миссис Крик заказала чашечку кофе и, скривившись, посетовала, что, на ее вкус, кофе слишком горький.

– В «Трехногой табуретке» на шоссе они, если попросите, кладут в кофе «Кофе мейт». Ну, вы знаете, вроде сухого молока. А еще бесплатное печенье, – с надеждой в голосе произнесла она, но, не увидев ответной реакции Сюзанны, добавила: – Кстати, для печенья не требуется лицензия на продажу продуктов питания.
В результате миссис Крик покинула магазин незадолго до двенадцати, сообщив блондинке с косичками, что обещала одной пожилой даме из центра партию в джин-рамми.

– Она, конечно, зануда, – трагическим шепотом призналась миссис Крик, – но, по-моему, ей очень одиноко.
– Не сомневаюсь, она будет страшно рада вас видеть, – ответила девушка. – В нашем городе полно одиноких людей.
– Именно так, дорогая. Разве нет? – Миссис Крик поправила шляпку, бросила на Сюзанну многозначительный взгляд и резво выскочила на улицу, залитую водянистым весенним солнцем.
– А можно мне еще кофе? – Девушка встала с места и подошла с чашкой в руках к прилавку.

Сюзанна заправила кофемашину. И уже собралась было ее запустить, но внезапно поймала на себе спокойный, оценивающий взгляд девушки.
– Какой странный выбор – открыть кофейню, – сказала девушка. – Я имею в виду, для человека, который не любит людей.
Сюзанна застыла на месте.
– Это не совсем кофейня, – отрезала она и, бросив взгляд на девушку, добавила: – Да и вообще, я не мастер вести пустопорожние разговоры.

– Тогда советую вам поскорее научиться, – заявила девушка. – А иначе вы долго на плаву не продержитесь, каким бы распрекрасным ни был ваш магазин. Зуб даю, вы приехали из Лондона. Эти лондонцы никогда не разговаривают в магазинах. – Она огляделась по сторонам. – Вам тут нужна музыка. Музыка, как ничто другое, поднимает настроение.
– Да неужели? – Сюзанна с трудом подавила раздражение.
Надо же, эта шмакодявка, которая лет на десять моложе ее, еще смеет учить ее бизнесу!

– Я не слишком бестактна? Простите. Джейсон вечно бранит меня за бестактность. Просто это реально чудесный магазин, просто волшебный, и, по-моему, вы действительно сможете преуспеть, если научитесь не вести себя с покупателями так, будто вас от них тошнит. А можно мне сахара?
Сюзанна подтолкнула поближе к ней сахарницу.
– Неужели я произвожу именно такое впечатление?

– Да уж, приветливой вас точно не назовешь. – Заметив, что у Сюзанны вытянулось лицо, девушка поспешно поправилась: – Я хочу сказать, мне, вообще-то, плевать, потому что я умею разговорить любого. Впрочем, так же как и та старая дама. Правда, здесь найдется куча других людей, которым это не слишком понравится. Вы ведь из Лондона?
– Да, – ответила Сюзанна, решив не вдаваться в подробности.

– А я выросла в жилом комплексе рядом с больницей. Мидвилл. Может, знаете? У нас здесь забавный старый городишко. Жуткие зеленые веллингтоны. И все всегда в курсе. Понимаете, о чем я? Я вам вот что скажу. Здесь полно тех, кто на вас во второй раз даже не взглянут, потому что вещи в вашей витрине кажутся им донельзя странными. Но здесь есть люди, выделяющиеся из общей массы. Люди, не желающие есть яблочный пирог и пить чай лапсан сушонг за соседним столиком с какой-нибудь крикливой старухой в платочке и с сединой, подкрашенной синькой. Спорим, будь вы чуть-чуть поприветливее, то наверняка смогли бы сделать их своими постоянными покупателями.

Сюзанна почувствовала, что у нее помимо воли рот расползается в улыбке.
– Похоже, вы считаете, что я могу стать у вас чем-то вроде социальной службы.
– Если это поможет привлечь покупателей. – Девушка бросила в рот сахарный кубик. – Вам ведь нужно зарабатывать деньги, да? – Она наградила Сюзанну лукавым взглядом. – Или магазин просто ваше маленькое хобби?
– Что?
– Ну, типа муженек работает в Сити. И дамочке нужно маленькое хобби.
– Нет, я не из таких.

– Когда ваши клиенты поймут, что они здесь желанные гости, тогда, ради бога, делайте что хотите. Можете даже повесить объявление: «Просьба не доставать меня разговорами». Постоянные покупатели уж точно не обидятся… Я имею в виду, если вам действительно настолько неприятно разговаривать с людьми…
Они посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, ухмыльнулись. Похоже, они оказались родственными душами, хотя обе были не в том возрасте, чтобы признаваться в готовности вот так с ходу заводить друзей.

– Джесси.
– Сюзанна. Не уверена, что смогу запросто трепаться с посторонними.
– Неужели у вас столько заказов, что вы можете себе позволить быть букой?
Сюзанна задумалась. Вспомнила о своей пустой кассе. О сурово сдвинутых бровях Нила при проверке счетов.
– Не совсем.

– Ладно. С вас бесплатный кофе, и я буду приходить к вам на пару часов по утрам. Немного подсобить. Мама берет малышку Эмму на пару часов перед занятиями в моей вечерней школе, а мне куда интереснее побыть здесь, чем пылесосить дом. Хоть какое-то разнообразие.
Сюзанна внутренне напряглась, мысль, что ею пытаются манипулировать, вывела ее из равновесия.
– Не уверена, что здесь достаточно работы для двоих.

– Ой, уж я как-нибудь постараюсь, чтобы работы хватило. Ведь я здесь всех знаю. Ладно, мне пора бежать. Подумайте над моим предложением, а завтра утром я к вам загляну. Если вы решите, что не нуждаетесь в моих услугах, то просто выпью кофе и уйду. Ну как, по рукам?
– Если вы так уверены, то да, – пожала плечами Сюзанна.
– Черт! Мне надо бежать. Его милость уже заждался. До скорого.

Джесси швырнула на прилавок пригоршню мелочи – как выяснилось, нужную сумму, – набросила на плечи пальто и выскочила на улицу. Она выглядела совсем крошечной. Проводив Джесси глазами, Сюзанна подумала, что со спины ее новая знакомая кажется ребенком. Надо же, такая малышка уже успела родить, а она, Сюзанна, все еще не готова!

Сюзанна боялась признаваться в этом даже себе самой, но, похоже, она снова увлеклась. Но как иначе объяснить, что за несколько минут до того, как закрыть магазин, чтобы купить сэндвич в соседнем магазине деликатесов, она непроизвольно смотрится в зеркало, подкрашивает губы, приводит в порядок одежду? Хотя для нее это было не впервой: за время своей супружеской жизни она влюблялась в среднем раз в год. Причем в самых разных мужчин: начиная с инструктора по теннису с удивительно мускулистыми руками и кончая братом ее подруги Дины, а также боссом маркетинговой компании, где она работала, который однажды сказал ей, будто она одна из тех женщин, что лишают мужчин сна. Она была совершенно уверена в том, что он выразился вполне недвусмысленно.

Однако до сих пор все как-то обходилось. Она или любила издалека предмет своих воздыханий, рождая в своем воображении нечто вроде его параллельной жизни и новой личности, нередко куда более привлекательной, нежели в действительности, или вступала с ним в дружеские отношения, когда невысказанные вопросы висят в воздухе, а затем моментально испаряются, когда до ее нового друга внезапно доходит, что на большее она не способна. Правда, однажды, с боссом по маркетингу, она позволила себе запретное удовольствие поцелуя украдкой – было так романтично, когда он закрыл за ними дверь своего кабинета и молча окинул ее страстным взглядом, – но, после того как он признался ей в любви, она настолько перепугалась, что вообще решила уволиться. И потом, в глубине души ей было безумно обидно, что Нил усмотрел в этом ее поступке неспособность серьезно относиться к своим служебным обязанностям. Нет, она вовсе не является неверной женой, уговаривала она себя, для нее это просто как разглядывание витрин без намерения что-либо купить, как желание пощекотать себе нервы, которое моментально исчезает, стоит ей снова оказаться в домашней обстановке.

Вот, правда, в данном случае она не была уверена, кто именно ее привлекает. В магазине деликатесов Артуро, о невероятной застенчивости которого ей поведала Джесси, работали трое мужчин, причем таких красавцев Сюзанна, пожалуй, еще не встречала. Стройные, темноволосые, полные бьющего через край жизнелюбия, свойственного людям, которые не только хорошо знают цену своей внешности, но и отлично понимают, что они здесь вне конкуренции. С шутками и прибаутками они швыряли друг другу головки сыра и банки с оливками, а Артуро тем временем топтался, как добродушный медведь, за прилавком.

Когда Сюзанна вошла в торговый зал, помощники Артуро выкрикивали какие-то непонятные цифры. То ли вес продуктов, то ли результаты замеров.
– Семь целых восемь десятых!
– Нет-нет. Восемь целых две десятых.

У местных жителей, которые считали чересчур экстравагантными любые предложения, выходящие за рамки убогого меню местной китайской забегаловки с обедами навынос, и благоразумно воздерживались от посещения индийского ресторана, заведение Артуро, как ни странно, пользовалось особой популярностью. Жительницы городка, стоявшие в длинной очереди за сырной тарелкой или рассыпчатым печеньем к утреннему кофе, вдыхали пряные ароматы салями с перцем, сыра стилтон, молотого кофе и с вежливым удивлением взирали на молодых людей, время от времени инстинктивно поправляя прядь тусклых волос. А молодые девушки нервно хихикали, перешептывались и уже у самого прилавка неожиданно вспоминали, что забыли дома деньги.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь