«Гашиш и ясновидение»

В древности о пифиях и оракулах слагались легенды. В наше время полку ясновидящих прибыло, вот только паранормальные способности новоявленных прорицателей направлены в основном на то, чтобы, наобещав наивному и легковерному обывателю златые горы в виде наследства, крупного выигрыша и т. д., подвигнуть его на более или менее солидное жертвоприношение, желательно в виде денег. Однако речь здесь пойдет не об этих «духовно инспирированных» шарлатанах - наверное, каждый из нас имел печальный опыт общения с ними. У нас они пока еще ютятся где-нибудь на окраине, под самой крышей многоэтажных, перенаселенных домов, зато в Париже у них вполне респектабельные приемные, ну а в Англии они уже дают объявления в «Occult Review». И всеми ими, конечно же, движет отнюдь не любовь к искусству, а самая неприкрытая жажда наживы, и они ее удовлетворяют - одни более полно, другие менее, в зависимости от глупости своей клиентуры. Однако завидовать им не стоит: по работнику и оплата. Печально другое: эти жалкие шарлатаны окончательно скомпрометировали в глазах неискушенного люда все сокровенное, неведомое, оккультное, и теперь то, что богобоязненный обыватель привык именовать «мистикой», несет на себе позорное клеймо суеверия, мошенничества и обмана и является трясиной в самом худшем смысле этого слова.

Тем не менее нет никаких сомнений в том, что человеку изначально присуща некая таинственная способность, которая по праву может называться ясновидением. Конечно, безукоризненно доказанные и признанные научным фактом случаи проявления этого феномена крайне редки. Впрочем, их и не может быть много, но даже одного исторически засвидетельствованного случая со Сведенборгом вполне достаточно, чтобы в значительной мере способствовать более серьезному отношению к ясновидению. И хотя эта история достаточно широко известна, будет, наверное, нелишним привести здесь слова Канта (!), который пересказал ее в своем письме к Шарлотте фон Кноблох: «Однако следующее происшествие кажется мне, не в пример другим, заслуживающим самого пристального внимания, ибо достоверность его не оставляет ни малейшей лазейки для сомнения. Это случилось в конце сентября 1759 года, в субботу, в четыре часа пополудни, когда господин фон Сведенборг, прибыв из Англии, сошел на берег в Гётеборге. Наряду с пятнадцатью другими именитыми персонами он был приглашен к господину Уильяму Кастелу. Около шести часов вечера господин фон Сведенборг внезапно вскочил и покинул гостиную, а когда вернулся, на нем лица не было. На встревоженные вопросы присутствующих он ответил, что как раз сейчас в Стокгольме, в районе Зюдер-мальм (Стокгольм находится более чем в 50 милях от Гётеборга), вспыхнул опасный пожар и что огонь быстро распространяется. Господин фон Сведенборг не находил себе места и часто выходил из гостиной. Через некоторое время он сообщил, что дом одного из его друзей - Сведенборг назвал имя этого человека - уже обратился в пепел и та же опасность угрожает сейчас его собственному жилищу. В восемь часов, в очередной раз покинув гостиную и вернувшись, он радостно воскликнул: "Слава богу, пожар потушен! Огонь удалось остановить за три двери до моего дома!" .

Известие о пожаре привело находившееся на приеме общество в сильное волнение. В воскресенье утром Сведенборга пригласили к губернатору. Отвечая на многочисленные вопросы высокого должностного лица, Сведенборг подробно описал пожар - то, как вспыхнул огонь, как он распространялся и как был потушен. В тот же день весть о несчастье облетела весь город, породив еще более сильное беспокойство - внимание со стороны губернатора только подлило масла в огонь! - так как многие переживали за судьбу своих близких или имущества. В понедельник вечером в Гётеборг прибыла эстафета, отправленная стокгольмским купечеством; содержавшееся в ней описание пожара полностью соответствовало рассказу Сведенборга. А во вторник утром к губернатору явился курьер с подробным отчетом о несчастье - о том ущербе, который оно причинило, и о тех домах, которые пострадали от огня, - ни малейшего расхождения со словами Сведенборга, совпадало даже время (восемь часов), когда был потушен пожар».

Невольно возникает вопрос: какие причины способствуют проявлению у какого-либо человека, в данном случае у Сведенборга, столь редкого дара, в то время как тысячи и тысячи других людей не только ни на йоту не обладают этой уникальной способностью, но и воспринимают ясновидение как нечто до того чуждое своей природе, что даже не в состоянии поверить в его существование, и, когда речь заходит о подобных экстраординарных явлениях, приходят в сильное негодование? Такие избранники, как Сведенборг, - они что, более мудрые?.. Или более достойные?..

Несомненно, найдется немало людей, духовно более совершенных, чем Сведенборг, и тем не менее не обладающих даром ясновидения; с другой стороны, многие, и в моральном и в духовном отношении стоящие несравненно ниже - возможно, даже преступники, - обладают вторым сокровенным ликом, взор которого прозревает будущее.

Мне кажется, ясновидение - это способность, присущая всем людям (может быть, даже животным, так как инстинкт часто проявляет поразительное сходство с ясновидением), только какие-то неведомые особенности нервной системы или аномалии в составе крови препятствуют в большинстве случаев ее проявлению. Итак, речь не о том, что способность к ясновидению приобретается человеком, - нет, она в нем присутствует от рождения, и надо только ее раскрыть, освободить, дать ей проявиться!.. А существуют ли средства, способствующие ее раз-облачению? Древнеиндийский учитель йоги Патанджали говорил: «Сиддхи (психические силы, к которым относится также ясновидение) либо даются от рождения, либо пробуждаются аскезой, погружением в себя и употреблением некоторых растений».

Анализируя три последние из рекомендованных метод, неизбежно приходишь к заключению: аскеза, погружение в себя и особенно применение растительных ядов прямо или опосредованно воздействуют на тело - они раз-облачают! Как, и в случае «погружения» тоже? Разумеется! Не надо только идти на поводу у тех, кто разделяет расхожее мнение, будто бы внутреннее погружение неотъемлемо связано с какими-то религиозными аспектами! Буддизм, к примеру, не имеет ничего общего ни с душой, ни с Богом, и тем не менее буддистская медитация быстрее, чем какой-либо другой способ погружения в себя, ведет к ясновидению - не говоря уже о ее куда более важных применениях! - хотя истинный буддист никогда не станет ее практиковать для того, чтобы развить подобные способности. Впрочем, тому, кто интересуется этой техникой погружения в себя, можно порекомендовать великолепную работу Георга Гримма «Наука буддизма» (издательство «Другулин»). Что же касается рекомендации Патанджали по применению «некоторых растений», то в данном случае речь, несомненно, идет исключительно о воздействии на тело. Ни один разумный человек не согласится с тем, что яды или наркотики могут способствовать сокровенному становлению души.

Патанджали не приводит точные названия растений, о которых упоминает, - похоже, уже в те давние времена их намеренно держали в тайне. Обращаться за советом к современной токсикологии бессмысленно, ибо она до сих пор не выросла из детских штанишек, ну а традиционные знания так называемых первобытных народов по магическому применению ядов на протяжении многих веков оставались для нас тайной за семью печатями. Зато нашим токсикологам удалось установить: «Каждому алкалоиду соответствует своя галлюцинация», однако в то, что, собственно, представляет собой эта «галлюцинация», они благоразумно предпочли не углубляться - это не входит в сферу их научных интересов!..

Ну, а так как ваш покорный слуга не токсиколог и даже не собирается им становиться, то, само собой разумеется, меня прежде всего интересовала природа этих галлюцинаций, и, посоветовавшись с одним знакомым врачом в Праге - думаю, это было году в 1894-м, - я решил поэкспериментировать, остановив для начала свой выбор на таком всем известном снадобье, как экстракт гашиша. Следуя профессиональным рекомендациям моего приятеля, я принял несколько грамм Tinctura cannabis indicae[1] после чего мне сразу стало плохо. Тот же «феномен» повторялся еще добрую дюжину раз. Из чего я заключил, что современная фармацевтика и на сей раз произвела на свет ублюдка, а дабы придать своему безродному уродцу хоть какое-то достоинство, подсунула в его колыбельку бирку с чудесным экзотическим именем.

Один арабский торговец табаком, которому я пожаловался на свою беду, насмешливо ухмыляясь, подтвердил мою догадку. Мы случайно познакомились в поезде, оказавшись соседями по купе; стремясь заручиться благорасположением моего попутчика, я купил у него целую тысячу сигарет. Араб не остался в долгу и объяснил мне, что настоящий гашиш, тот, который употребляют на Востоке, чтобы вызвать мистический экстаз, приготовляется совершенно особым способом. На прощание он обещал прислать из Каира нужное мне количество. Я выразил опасение, что будет, наверное, затруднительно провезти гашиш через таможню, на что он лишь снисходительно усмехнулся...

Через несколько месяцев гашиш и в самом деле прибыл: тщательно завернутый в носовой платок, он покоился на дне небольшого ящичка, доверху заполненного измельченным в порошок древесным углем. Таможенники пропустили посылку, после того как один из служащих, запустивший было руку в ящичек, тут же с проклятиями извлек ее наружу, абсолютно черную от угольной пыли...

— Ты что же, собираешься разом проглотить тридцать грамм этого зелья? - в ужасе воскликнул мой друг медик, когда я ему сообщил, какое количество препарата посоветовал мне принять араб для успешного исхода эксперимента. - Лучше уж сразу заказывай себе гроб!

Меня одолевали сомнения: а не перепутал ли я что-нибудь? Я напряг свою память, пытаясь вспомнить слова араба: «Необходимо растворить тридцать грамм гашиша в черном кофе и выпить. Было бы хорошо, если бы вы держали в руках бамбуковую палку: когда наступит кейф, эта палка превратится в лестницу. По ней вы и будете карабкаться вверх...» - «И куда я попаду?» -«На небо!» - спокойно прозвучало в ответ... Тридцать грамм? На небо? Гм... Сейчас, когда друг медик предостерег меня, мой эксперимент показался мне крайне сомнительным, и я решил ограничиться для начала десятью граммами. На следующий день, это была суббота, за которой следовали два выходных дня, я пригласил к себе несколько друзей - в качестве свидетелей моего восхождения «на небеса». Около трех часов дня я выпил раствор гашиша и поймал себя на мысли, что сам себе кажусь эдаким самозваным и давно поблекшим Сократом с чашей цикуты[2]. Прошел час - ничего. Пробило шесть - ничего...

— Вам подсунули «липу» вместо гашиша, - раздраженно буркнул мой друг медик и принялся рассматривать на свет флакон с уксусной эссенцией, которую он прихватил с собой на случай, если понадобится противоядие. Я нетерпеливо расхаживал из угла в угол. Внезапно мне показалось, будто я стал на четверть метра выше и на ногах у меня котурны. При этом внешний мир я ощущал ясно и четко, мои органы восприятия нисколько не замутнели. Меня охватило какое-то «ледяное опьянение» - так бы я назвал то состояние, в котором сейчас находился, - и с каждой минутой оно становилось все сильнее и мучительнее. Впрочем, «опьянение» - это явно не то слово, оно не передает и малой толики того странного чувства, которое овладело мной: мои ощущения не притупились, как при алкогольном опьянении, напротив, они неописуемо обострились. Едва слышные шорохи я воспринимал как раскаты грома. И ни малейших признаков какого-либо восторга, экзальтации или экстаза - мной, скорее, владела какая-то духовная трезвость, ничего подобного я в своей жизни никогда не испытывал.

— Проклятье, мы совсем забыли о бамбуковой палке! - про бормотал мой медицинский друг, когда я ему рассказал о своих ощущениях. - Как же вы будете взбираться на небо?

— Какое уж тут небо! Впрочем, кто мог предположить, что вся эта история с гашишем окажется такой скучной и тривиальной... - бросил я в ответ.

Между тем - я и не заметил, как это произошло, - чувство приподнятости усилилось настолько, что мне уже казалось, будто я парю в воздухе. Поразительно отчетливо видел я чудесные пейзажи: гигантские глетчеры и тропические ландшафты, дремучие леса и какие-то странные, расцвеченные всеми цветами радуги пустыни проплывали подо мной. Однако все эти удивительные видения не заставили меня потерять голову - ни на мгновение не забывал я, где в действительности нахожусь, вот только эта банальная «действительность» явно проигрывала тем фантастическим образам, которые непрерывной чередой разворачивались пред моим восхищенным взором. Некоторое время я молчал, так как эти экзотические видения целиком завладели моим вниманием, заставляя все пристальнее всматриваться в них: не откроется ли моим глазам нечто такое, что послужит доказательством реальности этих невиданных доселе стран - быть может, какой-нибудь человек или что-нибудь еще?..

Не прошло и секунды, а этот еще толком не оформившийся в моем сознании вопрос уже начал обретать некий символический образ ответа: я увидел облако, оно быстро сгущалось в какую-то фигуру, в которой я узнал... самого себя, только меня почему-то переодели азиатом - я превратился в босого человека в жалких одеждах из синего изношенного хлопка, с островерхой соломенной шляпой на голове, такие носят аннамиты[3], плечи которого были отягощены коромыслом с двумя наполненными водой ведрами... Очевидно, водонос... Вот губы моегодвойника стали двигаться, и я напряженно прислушался, что же он мне скажет. И тут, как назло, один из моих гостей, банковский служащий господин фон Унольд, решил прервать затянувшуюся паузу...

— Нет, так дальше не пойдет! - прогремел его голос у меня в ушах, и мое видение сразу расплылось и поблекло. - Вам не кажется, что вы должны дать нам наконец какое-то доказательство ясновидения?

Я смотрел на говорящего и уже собирался ответить ему: «С удовольствием, вот только не представляю, как это лучше сделать», а пред моим внутренним взором уже возникла новая картинка - и притом так ясно и отчетливо, что на какое-то мгновение я начисто утратил всякое представление о пространстве и ни за что бы не смог сказать, где в действительности нахожусь: мой приятель Ханс Эбнер, приглашенный в числе других на эксперимент с гашишем, но по каким-то причинам опаздывавший, стоял рядом с домом часовщика С, на фронтоне которого красовались известные всей Праге большие, подсвеченные изнутри куранты, и, продев большой палец правой руки в серебряное ушко какой-то новой, чудной трости, нетерпеливо вертел ею, стараясь не задеть полы своей черной крылатки. Вот он обернулся и, подняв голову, посмотрел на знаменитые куранты. Я проследил за его взглядом: часы показывали без десяти десять... Придя в себя, я рассказал присутствующим о том, что видел. 

 —  Ну что ж, в таком случае Эбнер в течение пятнадцати минут должен быть здесь! - заметил господин фон Унольд.

— Нет, как раз сейчас он садится в дрожки и, конечно же, приедет раньше, - возразил я и, чтобы проверить, не является ли увиденное плодом моей фантазии, попытался прогнать видение, а на его место вызвать какое-нибудь другое, однако, как ни старался, ничего у меня не вышло.

Я проследовал за дрожками весь путь до моего дома, пока они не остановились у порога... Минуту спустя Эбнер вошел в комнату!.. Он был в описанном мною плаще и с той самой запомнившейся мне щегольской тростью с ушком в серебряном набалдашнике... Присутствующие подвергли его форменному допросу: все в точности сходилось с тем, что я видел. Ни о каком случайном совпадении не могло быть и речи! Далее детали, описание которых заняло бы здесь слишком много места, не допускали и тени сомнения в том, что феномен ясновидения существует.

В ходе дальнейшей дискуссии господину фон Унольду пришла в голову идея испытать мое ясновидение не в пространственном плане, а во временном.   

— Попробуйте представить, - обратился он ко мне, - что сегодня не субботний вечер, а, скажем, будущий вторник, часов одиннадцать утра! Представили? Отлично, вы входите в вестибюль Австрийского кредитного банка... того, что у старого крепостного рва... там висит черная доска, не так ли?   -

— Да, да, я вижу ее сейчас прямо перед собой, - подтвердил я.   - Очень хорошо, сейчас с верхнего этажа должен спуститься мальчик и написать на доске текущий биржевой курс! - невозмутимо продолжал господин фон Унольд. - Вы можете огласить нам этот курс?

В это мгновение я действительно увидел мальчика, выводившего мелом какие-то цифры на доске. Господин фон Унольд под мою диктовку записал около двадцати курсовых показателей.   

—  Северобогемский уголь... - бубнил я уныло, начиная скучать. - Акции северобогемского угля: 414!   

— Ерунда! - пробормотал господин фон Унольд. - Еще сегодня вечером из Вены передали, что курсовая цена северобогемского угля - 394; такие стабильные, не подверженные колебаниям бумаги, как акции северобогемского угля, не могут за два выходных дня подскочить на двадцать пунктов!

Я не обратил ни малейшего внимания на его замечание, целиком сосредоточившись на том, чтобы заставить наконец исчезнуть эти проклятые цифры на доске, так отчетливо стоящие у меня перед глазами, что, кажется, я мог бы коснуться их руками, однако, как и раньше в случае с Эбнером, мне это не удалось.

— Ну что ж, посмотрим, - невозмутимо заметил я, преисполненный какой-то необъяснимой уверенностью в своей правоте, - когда придут сводки за вторник.

И тут в комнату вошла моя жена Алоизия - вот уже много лет, как мы расстались[4]. С самого начала ее преследовал страх, что этот эксперимент с гашишем мог повредить моему здоровью, и она самым решительным образом возражала против моего в нем участия. Алоизия и мой друг медик не на шутку повздорили, их словесная перепалка закончилась тем, что возмущенная женщина покинула комнату, в высшей степени не дипломатично захлопнув за собой дверь.

Почтя за лучшее не вмешиваться, я наблюдал за неприятным инцидентом с возрастающим нетерпением, при этом меня охватило странное чувство: со временем явно что-то случилось - до сих пор такое неуловимое и быстротечное, оно теперь уплотнилось и, став почти осязаемым, тянулось бесконечно, мучительно медленно, секунды превратились в часы; я видел, как захлопнулась дверь, но прошла, наверное, целая неделя, прежде чем сопровождающий это действие звук коснулся моего слуха. А когда я посмотрел в карманное зеркальце, то увидел там лишь мерцающую пустоту! И только через несколько часов - так мне, по крайней мере, казалось - на зеркальной поверхности стали медленно-медленно проступать черты моего лица. Я слышал, как гости окликали меня: звуки, которые они произносили, растягивались в такую нечленораздельную абракадабру, что мне лишь с огромным трудом удавалось слагать их в нечто вразумительное.

Надо сказать, состояние, в котором я пребывал, было весьма тягостным и даже мучительным, так что, полагаю, будет не лишне предостеречь тех, кто собирается употреблять гашиш ради «кейфа». Очевидно, этот яд до крайности обостряет все чувства и впечатления экспериментатора. Но кто из нас может о себе сказать: я до такой степени контролирую свои мысли и ощущения, что даже в трансе чувствую себя неуязвимым перед любыми, самыми нежелательными впечатлениями?!

Моя интоксикация продолжалась в течение двух-трех дней, которые превратились для меня в бесконечную пытку; при этом внешне я выглядел вполне обычно и мог бы даже есть и пить, если бы... если бы процесс пережевывания и глотания пищи не казался мне столь невыносимо долгим...

Теперь самое примечательное: во вторник, в одиннадцать утра, когда с Венской фондовой биржи поступила сводка текущего курса ценных бумаг, оказалось, что шестнадцать из двадцати «увиденных» мной показателей оказались верными!.. Акции же северобогемского угля действительно поднялись до 414 гульденов!!! Лишь в четырех показателях я ошибся - слишком завысил их курс! Но вот что любопытно: все они соответствовали тем ценным бумагам, которыми обладал... я сам!!! Очевидно, причиной сей загадочной аберрации стала подсознательная корысть, которая и замутнила мой ясновидящий взор. Впрочем, это примечательное обстоятельство, похоже, способно пролить свет не только на природу ясновидения, но и на таинственные механизмы других паранормальных феноменов.

Нет никаких сомнений в том, что поразительный результат моего эксперимента ни в коей мере нельзя списать на прихотливую игру случая, а потому вполне уместен и справедлив следующий вопрос: было ли в книге судеб уже в субботу вечером начертано то, что с такой удивительной точностью исполнилось во вторник? Ну разумеется, нормальный человек над этим только посмеется. Впрочем, есть ли хоть что-нибудь в этом мире, что не вызывало бы смех нормального человека? Как ни странно, есть: это... он сам, ибо нормальный человек так серьезно относится к своей во всех отношениях правильной, не подверженной никаким злокачественным отклонениям персоне, что просто не способен смеяться над самим собой...

Примечания

[1] Настойка индийской конопли (лат.). Как известно, гашиш (араб, hashish) - это высушенная смола, выделяемая женскими растениями индийской конопли.

[2] Древнегреческий философ Сократ (470 - 399 до н. э.), обвиненный в «поклонении новым богам» и «развращении молодежи», был осужден на смерть и, следуя суровому приговору, принял яд цикуты.

[3]В XIX в. Вьетнам назывался Аннамом, а его жители - аннамитами.

[4]В браке с Хедвигой Алоизией Цертль Майринк состоял с 1893 по 1905 год, тогда как рассказ «Гашиш и ясновидение» датируется 1927 годом.

Публикация не ставит своей целью пропаганду употребления наркотиков и приводится исключительно в ознакомительных целях.