Гарри Поттер и методы рационального мышления

Глава 33. Проблемы координации. Часть 1

От автора:

Версия теории принятия решений, использованная в этой главе,
не является
общепринятой с точки зрения научного сообщества. Она основывается на так называемой «вневременной теории принятия решений», разработчиками которой являются (наряду с многими другими) Гарри Дресчер, Вей Дай, Владимир Несов ну и, чего уж там…
(прокашливается)* я.
* * *
Самым ужасным было то, как быстро всё вырвалось из-под контроля.
Минерва даже не пыталась скрыть беспокойство.

– Альбус, – обратилась она к директору, когда они входили в Большой зал, – надо что-то делать.
Обычно атмосфера в Хогвартсе перед рождественскими праздниками была светлой и радостной. Большой зал уже был убран в зелёный и красный цвета. Эта традиция, древняя, как сам Хогвартс, появилась после свадьбы слизеринки и гриффиндорца, случившейся на святки и ставшей символом дружбы, которая выше предубеждений и разделения на факультеты. Со временем этот обычай распространился даже на магловские страны.

Но в этом году ученики за обедом нервно оглядывались через плечо, бросали злобные взгляды на другие столы и горячо спорили. Обычно для описания такой атмосферы используют слово «напряжённая», но в голове у Минервы крутилась фраза «пятая степень предосторожности».
Возьмите школу, разделённую на четыре факультета…
И добавьте по три воюющие армии на каждый курс.

А поклонники Драконов, Солнечных и Хаоса встречались далеко не только на первом курсе, они образовывали армии из тех, кто не входил в армии. Ученики надевали нарукавные повязки со знаком огня, улыбки или поднятой руки и кидались друг в друга заклинаниями в коридорах. Все три генерала первого курса призывали их остановиться – даже Драко Малфой выслушал Минерву и мрачно кивнул, – но «последователи» их не слушали.
Дамблдор отстранённым взглядом оглядел столы.

– Издревле жители в каждом городе разделялись на Синих и Зелёных… Они заводят драки со своими противниками, сами не ведая за что, подвергают себя опасности. Вражда к противникам возникает у них без причины и остаётся навеки. Не уважаются ни родство, ни свойство, ни узы дружбы. Даже родные братья, приставшие один к одному из этих цветов, другой к другому, бывают в раздоре между собою. И не могу я иначе назвать это, как душевной болезнью…
– Прошу прощения, – произнесла Минерва. – Я не…

– Прокопий Кесарийский, – сказал Дамблдор. – В Византийской империи очень серьёзно относились к гонкам на колесницах. Да, Минерва, я согласен, с этим нужно что-то делать.
– И быстро, – ещё тише сказала Минерва. – Альбус, я думаю, что нужно принять меры ещё до субботы.

В воскресенье большинство учеников Хогвартса разъедется домой на каникулы. Поэтому на субботу была назначена финальная битва армий первого курса, которая определит, кому достанется трижды проклятое исполнение рождественского желания от профессора Квиррелла.
Дамблдор повернулся и мрачно на неё посмотрел:
– Вы боитесь, что будет взрыв и кто-то пострадает.
Минерва кивнула.
– И во всём обвинят профессора Квиррелла.

Минерва, поджав губы, снова кивнула. У неё был большой опыт в том, что касалось увольнений профессоров по Защите.
– Альбус, – воскликнула она, – мы не можем потерять сейчас профессора Квиррелла, совершенно
не можем

! Если он продержится до февраля, наши пятикурсники смогут сдать С.О.В., если он продержится до апреля – семикурсники смогут сдать Т.Р.И.Т.О.Н. Годами Защите в Хогвартсе учили ужасно, он исправляет последствия этих лет за месяцы, целое поколение будет способно защитить себя, несмотря на проклятье Тёмного Лорда. Вы должны остановить эту битву, Альбус! Запретите армии!

– Я не уверен, что профессор по Защите хорошо это воспримет, – сказал Дамблдор, бросив взгляд на учительский стол, за которым Квиррелл пускал слюни в суп. – Кажется, он очень привязан к этим армиям, правда, когда я на них соглашался, то думал, что их будет по четыре на каждый курс. – Старый волшебник вздохнул. – Умный человек, возможно, с самыми лучшими намерениями, но, боюсь, недостаточно умный. И запрет армий тоже может спровоцировать взрыв.
– Но, Альбус, что тогда вы будете
делать
?

Старый волшебник одарил её доброй улыбкой:
– Устрою заговор, конечно же. Нынче в Хогвартсе это модно.
Они уже близко подошли к учительскому столу, поэтому Минерва ничего не ответила.
* * *
Самым ужасным было то, как быстро всё вырвалось из-под контроля.
Первая битва в декабре была… беспорядочной. Судя по тому, что Драко слышал.
Вторая битва была
сумасшествием
.
А третья битва будет ещё
хуже
, если только им втроём не удастся последняя отчаянная попытка остановить происходящее.

– Профессор Квиррелл, это безумие, – ровным голосом произнёс Драко. – Это не по-слизерински, это просто… – Драко не хватало слов. Он беспомощно всплеснул руками. – Совершенно невозможно строить планы в такой обстановке. В последней битве один из моих солдат симулировал собственное самоубийство. У нас даже
пуффендуйцы
устраивают заговоры, они думают, что они на это способны, но это совершенно
не так

! Всё происходит совершенно случайно, таким образом нельзя выяснить, кто самый умный или чья армия лучше сражается. Это…
Нет, у него совсем не было слов.
– Я согласна с мистером Малфоем, – судя по её голосу, Грейнджер сама удивилась, что произнесла эти слова. – Введение в игру предателей не работает, профессор Квиррелл.
Драко пытался запретить всем в своей армии строить заговоры, но это лишь привело к тому, что их стали строить тайком, никто не хотел отставать от солдат в
других

армиях. Оказавшись разбитым в последней битве в пух и прах, Драко сдался и снял запрет, но к этому времени его солдаты уже пустили свои планы в ход без единого руководства.
После того как солдаты рассказали ему свои планы, или то, что они называли планами, Драко попытался набросать схему победы в финальной битве года. Получившийся план содержал значительно больше трёх событий, которые должны произойти нужным образом, и Драко применил на бумагу
Инсендио
, а потом ещё и
Эверто

на пепел, потому что если бы его отец увидел это, он бы от Драко отрёкся.
Профессор Квиррелл сидел, облокотившись на стол и подперев голову руками. Его глаза были полузакрыты.
– А вы, мистер Поттер? Вы придерживаетесь того же мнения?
– Нам осталось только застрелить Франца-Фердинанда, и мы сможем начать Первую мировую войну, – заявил Гарри. – Вокруг творится полный хаос. Меня он полностью устраивает.
– Гарри!
– негодующе воскликнул Драко.

Только в следующую секунду он понял, что сделал это синхронно с Грейнджер, причём одинаково возмущённым тоном.
Грейнджер испуганно посмотрела на него, Драко же постарался сохранить невозмутимое лицо. Упс.
– Именно! – воскликнул Гарри. – Я вас предал! Обоих! Опять! Ха-ха!
Профессор Квиррелл слегка улыбнулся, но его глаза остались полузакрытыми.
– А почему, мистер Поттер?

– Потому что, по-моему, я справляюсь с хаосом лучше, чем мисс Грейнджер или мистер Малфой, – ответил предатель. – Наша война – это игра с нулевой суммой, и не важно, насколько эта игра сложна в абсолютных единицах, важно лишь, кто в неё играет лучше.
Гарри Поттер учился слишком быстро.
По-прежнему с полуприкрытыми глазами, профессор Квиррелл посмотрел на Драко, затем перевёл вгляд на Грейнджер.

– По правде говоря, мистер Малфой и мисс Грейнджер, я никогда себе не прощу, если закрою этот бедлам раньше, чем наступит кульминация. Один из ваших солдат даже стал четверным агентом.
– Четверным?! —
воскликнула Грейнджер. – Но в войне принимают участие только три стороны!

– Да, – произнёс профессор Квиррелл, – как ни странно, но факт. Не уверен, встречались ли в истории четверные агенты или армии с такой долей настоящих и мнимых предателей. Мы исследуем новые берега, мисс Грейнджер, и уже не можем повернуть назад.
Выходя из кабинета профессора по Защите, Драко скрежетал зубами.. Но Грейнджер выглядела ещё более рассерженной.
– Гарри, я не могу поверить, что ты это сделал! – воскликнула она.

– Я прошу прощения, – произнёс Гарри. Впрочем, он совсем не был похож на человека, который просит прощения, его губы уже сложились в злорадную ухмылку. – Помни, Гермиона, это всего лишь игра. Так почему только генералы должны иметь право строить заговоры? И потом, что вы можете сделать? Объединитесь против меня?

Драко быстро переглянулся с Грейнджер, убеждаясь, что их лица стали одинаково непроницаемыми. Гарри всё больше и больше, в открытую злорадствуя, полагался на нежелание Драко действовать сообща с грязнокровкой. И Драко уже начинало
тошнить
от того, что это используется против него. Если так дальше будет продолжаться, он объединится с Грейнджер просто ради того, чтобы разгромить Гарри Поттера и посмотреть, как этот грязнокровкин сын тогда запоёт.
* * *

Самым ужасным было то, как быстро всё вырвалось из-под контроля.
Гермиона смотрела на пергамент, который ей дал Забини, и чувствовала себя абсолютно потерянной.
На пергаменте были имена, от имён тянулись линии к другим именам, некоторые из линий были цветными…
– Скажи мне, – произнесла генерал Грейнджер, – в моей армии есть хоть один
не
шпион?

На этот раз они беседовали не в генеральском кабинете, а в одном из заброшенных классов. Кроме них никого не было: по словам полковника Забини, он был практически уверен, что как минимум один из её капитанов – предатель. Скорее всего, капитан Голдштейн, но Забини не знал наверняка.

Услышав вопрос, молодой слизеринец иронично улыбнулся. В поведении Блейза Забини по отношению к ней всё время проскальзывало лёгкое высокомерие. Но он не проявлял активной неприязни: чего-нибудь похожего на насмешки, которые он отпускал в адрес Драко Малфоя, или возмущения, которое он высказывал в адрес Гарри Поттера. Сначала Гермиона беспокоилась, что Забини её предаст, но тот, судя по всему, отчаянно пытался доказать, что два других генерала ничуть не лучше его. Гермиона пришла к мысли, что Забини, наверное, с радостью бы продал её кому-нибудь

ещё
, но он никогда не согласится сыграть на руку Малфою или Гарри.
– Большинство солдат всё ещё верны тебе, я уверен, – ответил Забини. – Просто никто не хочет пропустить веселье. – Презрительное выражение на лице слизеринца ясно показывало, что он думает о людях, которые не воспринимают интриги всерьёз. – Поэтому они считают, что могут быть двойными агентами и втайне работать на нас, притворяясь, что они нас предают.
– Но это также касается и тех, кто приходит к нам и говорит, что хочет стать

нашим
шпионом, – осторожно заметила Гермиона.
Юный слизеринец пожал плечами:
– Думаю, я с уверенностью могу сказать, кто действительно хочет предать Малфоя. Но я сомневаюсь, что хоть кто-то хочет по-настоящему продать тебе Поттера. Тем не менее, готов поклясться, что Нотт предаёт Поттера в пользу Малфоя, а поскольку я подговорил Энтвистла поговорить с ним на эту тему якобы от лица Малфоя, а Энтвистл на самом деле работает на нас, то это почти так же хорошо…
Гермиона на мгновение закрыла глаза:

– Мы ведь проиграем, да?
– Послушай, – терпеливо произнёс Забини, – сейчас ты лидируешь по баллам Квиррелла. В последней битве нам нужно лишь избежать разгрома, и у тебя будет достаточно баллов, чтобы выиграть рождественское желание.

Профессор Квиррелл объявил, что во время последней битвы будет действовать строгая система баллов, которую его попросили ввести, чтобы впоследствии не возникло обвинений в предвзятости. Всякий раз, когда один солдат «убьёт» другого, генерал первого получит два балла Квиррелла. И в этот же момент на поле боя (они до сих пор не знали, где будут сражаться, хотя Гермиона надеялась, что это опять будет лес, где у Солнечных получилось совсем неплохо) послышится удар гонга, тональность звука которого будет указывать, кто получил баллы. Если кто-то притворится, что в него попали, гонг всё равно прозвучит, но через некоторое время раздастся двойной удар, означающий отмену начисления баллов. А если солдат объявит название армии, выкрикивая «За Солнечных», или «За Хаос», или «За Драконов», то он начнёт приносить баллы генералу названной армии…

Даже Гермиона смогла заметить дыру в
таких
правилах. Но профессор Квиррелл следом объявил, что, если солдат изначально приписан к Солнечным, никто не может его застрелить во имя Солнечных, или, точнее, может, но Солнечные потеряют балл Квиррелла, и в знак этого прозвучит тройной гонг. Таким образом ни у кого не возникнет желания стрелять в своих солдат ради баллов или устраивать самоубийства, чтобы не достаться врагу, но останется возможность, при необходимости, стрелять в шпионов.

Сейчас у Гермионы было 244 балла Квиррелла, у Малфоя – 219, у Гарри – 221. И в каждой армии – 24 солдата.
– То есть мы сражаемся осторожно, – сказала Гермиона, – и стараемся не проиграть слишком сильно.
– Нет, – лицо слизеринца стало серьёзным. – Тут проблема. И Малфой, и Поттер знают, что они смогут победить, только если объединятся и разгромят нас, а уже потом сразятся между собой. Поэтому, я думаю, нам нужно сделать так…

Когда Гермиона выходила из класса, голова у неё уже немного шла кругом. План Забини не был очевидным. Он был неожиданным, сложным, многослойным, и подобный план Гермиона скорее ожидала бы услышать от Гарри, а не от Забини. Было что-то неправильное в том, что она оказалась способна
понять
такой план. Девочки не должны понимать такие планы. Если бы Шляпа заметила, что Гермиона способна понять такой план, то отправила бы её в Слизерин…
* * *

Просто восхитительно, как быстро разрастается хаос, если сеять его умышленно.
Гарри сидел в своём кабинете. Он получил право заказывать у домовых эльфов мебель и завёл себе трон и занавески в чёрных и багровых тонах. Алый как кровь свет, смешиваясь с тенями, струился на пол.
Какая-то часть Гарри наконец чувствовала себя как дома.
Перед ним стояли четыре лейтенанта Хаоса, его самые верные приспешники, и один из них был предателем.
Вот. Вот какой должна быть жизнь.

– Мы собрались, – произнёс Гарри.
– Да правит Хаос, – хором ответила четвёрка лейтенантов.
– Моё судно на воздушной подушке полно угрей, – сказал Гарри.
– Я не куплю эту пластинку, она поцарапанная, – хором откликнулись лейтенанты.
– И хрюкотали зелюки.
– Как мюмзики в мове.
Формальности соблюдены.
– Как идёт беспорядок? – спросил Гарри, подражая сухому шёпоту императора Палпатина.

– Хорошо, генерал Хаоса, – ответил Невилл голосом, который он всегда использовал для военных дел, настолько низким, что мальчик был вынужден останавливаться и прокашливаться. Лейтенант Хаоса был опрятно одет в чёрную школьную мантию с жёлтой оторочкой Пуффендуя, а его волосы были разделены пробором, как и заведено у всех приличных мальчиков. Эта несочетаемость внешнего вида и голоса понравилась Гарри больше, чем плащи, которые они сначала попробовали надевать. – Наши легионеры со вчерашнего вечера начали пять новых заговоров.

Гарри зловеще улыбнулся.
– Есть ли шансы, что какие-нибудь из них сработают?
– Думаю, нет, – ответил Невилл из Хаоса. – Вот отчёт.
– Превосходно, – сказал Гарри, взял пергамент у Невилла и зашёлся холодным смехом, будто задыхаясь от пыли. Значит, теперь число заговоров дошло до шестидесяти.
Пусть Драко
попробует
с этим управиться. Пусть
попробует
.
А что касается Блейза Забини…

Гарри опять засмеялся, и на этот раз злодейский хохот получился совершенно естественно. Ему определённо нужно одолжить у кого-нибудь домашнего книзла, потому что в такие моменты он просто обязан поглаживать кота.
– Теперь Легиону можно перестать устраивать заговоры? – спросил Финниган из Хаоса. – То есть, разве их уже не достаточно…
– Нет, – твёрдо ответил Гарри. – Заговоров
никогда
не бывает достаточно.

Профессор Квиррелл высказался прекрасно: они раздвигали границы дальше, чем кто-либо и когда-либо их раздвигал. И Гарри не простил бы себе, если бы сейчас повернул назад.
В дверь постучали.
– Это генерал Драконов, – произнёс Гарри, злорадно улыбаясь в предвкушении встречи. – Он прибыл именно тогда, когда я и ожидал. Впустите его и уходите.
И четыре лейтенанта Хаоса побрели прочь, бросая мрачные взгляды на вражеского генерала, входившего в тайное логово Гарри.

Если ему не разрешат так жить, когда он вырастет, Гарри предпочтёт навсегда остаться одиннадцатилетним.
* * *
Солнце просачивалось через красные занавеси, заливая комнату кровавым цветом. Гарри Поттер сидел в огромном мягком кресле, покрытом золотыми и серебряными блёстками. Он упорно называл это кресло троном.
(Драко ещё сильнее уверился в том, что нужно разрушить планы Гарри Поттера раньше, чем тот захватит мир. Драко не мог даже
представить

, на что будет похожа жизнь под таким владычеством.)
– Добрый вечер, генерал Драконов, – произнёс Гарри Поттер холодным шёпотом. – Вы прибыли, как я и предвидел.
Что неудивительно, поскольку Драко и Гарри договорились о встрече заранее.
А ещё это был не вечер, но Драко уже знал, что такие фразы проще пропускать мимо ушей.

– Генерал Поттер, – Драко попытался вложить в свою речь как можно больше достоинства, – вы ведь знаете, что нашим армиям нужно действовать вместе, чтобы кто-нибудь из нас смог выиграть исполнение желания от профессора Квиррелла?

– Ес-стес-с-ственно, – прошипел Гарри, как будто считал себя змееустом. – Мы должны объединиться, чтобы уничтожить Солнечных, и только потом сражаться между собой. Но если один из нас предаст другого раньше, он может получить преимущество в дальнейшей схватке. И генерал Солнечных, которая знает всё это, попробует заставить нас думать, что один из нас предал другого. И у нас обоих, так как мы знаем об этом, будет искушение предать другого и изобразить, что это трюк Грейнджер. И об
этом

Грейнджер тоже знает.
Драко кивнул. Сказанное было очевидным.
– И… мы оба
тем не менее
хотим выиграть, и нет никого третьего, кто бы наказал одного из нас за предательство.
– Именно, – уже серьёзно ответил Гарри Поттер. – Мы столкнулись с
классической
дилеммой заключённого.

Ранее, на одном из их занятий, Гарри про неё уже рассказывал. Дилемма заключённого состоит в следующем: двое заключённых заперты в отдельных камерах. Против каждого из них есть улики, не слишком серьёзные, но достаточные, чтобы посадить их в тюрьму на два года. Каждый узник может выбрать сотрудничество с властями: предать другого и свидетельствовать против него в суде, в этом случае сам он получит только год тюрьмы, а другой получит на два года больше. Или узник может хранить молчание. Таким образом, если оба узника свидетельствуют друг против друга, оба получают по три года тюрьмы, если оба молчат – оба получают по два года. Но если один соглашается сотрудничать с властями, а второй молчит, то первый получает один год, а второй – четыре.

И оба заключённых должны принять решение, не зная, что сделает другой, и изменить решение в дальнейшем нельзя.
Драко тогда заметил, что будь заключённые Пожирателями Смерти времён Войны Волшебников, Тёмный Лорд убил бы предателя.
Гарри кивнул и сказал, что это один из способов решить дилемму заключённого. И, в сущности, оба Пожирателя Смерти именно по этой причине
хотели бы
присутствия в этой задаче Тёмного Лорда.
(Драко попросил Гарри сделать паузу и дать ему немного подумать. Сказанное

очень хорошо
объясняло, почему отец и его друзья соглашались служить Тёмному Лорду, который зачастую обходился с ними довольно грубо…)
На самом деле, сказал Гарри, во многом именно из-за этого и существуют правительства –
тебе
может быть лучше, если ты у кого-то украдёшь, как и любому из заключённых по отдельности будет лучше, если он предаст другого заключённого. Но если так будет думать
каждый

, в стране наступит анархия и всем будет хуже, как и в случае, если предательство совершат оба узника. Поэтому люди и позволяют правительствам собой управлять, поэтому Пожиратели Смерти и позволяли Тёмному Лорду иметь над собой власть.

(Драко снова попросил Гарри остановиться. Драко всегда считал само собой разумеющимся, что честолюбивые волшебники стремятся к власти потому, что хотят власти, а прочие люди позволяют над собой властвовать потому, что они пугливые пуффендуйчики. Поразмыслив, Драко решил, что так всё и есть, но точка зрения Гарри весьма занимательна, даже если и не верна.)
Но, продолжил Гарри, страх перед наказанием от третьих лиц – не единственный способ разрешить дилемму заключённого.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь