Фридман

Вы не боитесь персональных санкций, которые США планирует ввести в феврале? В базах, которые отслеживают принадлежность людей к категории PEP (politically exposed persons) Вас называют другом Владислава Суркова. В «досье на Трампа» написано, что Вы и Петр Авен F 24 до сих пор неофициально консультируете Путина по США, что посредником между вами и Путиным является Олег Говорун, начальник управления президента по сотрудничеству с государствами СНГ, бывший заместитель начальника управления Альфа-банка по связям с госорганами, и что именно Говорун доставлял Путину в 1990-х от вас и Авена крупные денежные суммы.

Это полная чушь. Не только по содержанию полный бред, но и по форме. Вспомнили Говоруна, которого я не видел 20 лет. Зачем нам нужен был Говорун, если у нас есть Петр Авен, который хорошо знал Путина еще с 1992 года, когда он работал министром внешнеэкономических связей, а Путин – председателем Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга. И я никогда в жизни не встречался с Путиным один на один, всегда в коллективе – как член Бюро РСПП, например. С Владиславом Юрьевичем Сурковым я действительно учился на одном курсе в институте, это правда.

Основная идея – создать крупного международного игрока, достойного конкурента мейджерам. Германия – третья экономика в мире, а у нее нет национального чемпиона в нефтегазовой отрасли. У Великобритании есть BP, у Голландии – Shell, а у Германии ничего подобного нет.

В 2016 году LetterOne создала две новых структуры: L1 Retail – для инвестиций в ретейл и L1 Health – для инвестиций в медицинские компании, причем в Америке. L1 Retail в этом году купила в Великобритании сеть магазинов здорового питания Holland & Barrett, а L1 Health пока ничего не купила. В то же время новый фонд под управлением Pamplona CapitalManagement вашего бывшего партнера Александра Кнастера получил от L1 $3 млрд и провел сделку по покупке американской медицинской компании Parexel на сумму почти $5 млрд. Это была ваша идея купить Parexel?

Pamplona – отдельная компания. Мы вложили деньги в Pamplona, и она ими управляет. Но под управлением Pamplona находятся деньги и других инвесторов.

Поскольку мы являемся инвесторами, мы с ними все обсуждаем на уровне идей. Но главное ведь не идеи, главное кто принимает решения. Решения принимают они, мы в них не участвуем.

Pamplona сообщала, что размер последнего фонда, который купил Parexel, составил $3,2 млрд. Из них $3 млрд – это деньги L1. За акции Parexel фонд заплатил $4,5 млрд. Как это было возможно?

Там были кредитные средства – сделка почти наполовину была профинансирована банками.

В последних фондах прямых инвестиций под управлением Pamplona большая часть компаний связана с медициной. Вы поддерживаете идею Кнастера и его американской команды вкладываться в медицину? 

Да, конечно. Health Care – это сегодня передовая отрасль науки и бизнеса.

Pamplona в 2016 приобрела еще одну крупную американскую компанию MedAssets. Она, так же как и Parexel, раньше торговалась на бирже. Став собственностью Pamplona, обе компании стали частными и больше не торгуются. Зачем это было сделано?

Это было решением Pamplona, они с нами по этому поводу не консультировались. Но думаю, я понимаю их логику. А зачем нужно, чтобы они были публичными? Это усложняет отчетность и создает много дополнительных проблем при серьезной реорганизации бизнеса. Если мы покупаем компанию, мы консолидируем 100% акций.

L1 Health планирует что-то покупать в США или уже нет? Вы говорили, что хотите на медицину до $3 млрд потратить.

Мы смотрим разные активы.

Как складываются отношения с бывшими партнерами по ТНК-BP? Есть ли какие-то совместные проекты. С Виктором Вексельбергом вы вместе инвестируете в Octo Telematic, если не ошибаюсь.

Нет, это не так. Это Pamplona вложила в проект, в котором Вексельберг F 10выступает инвестором. Это случайно получилось. 

Вексельберг нашел этот проект?

Понятия не имею, кто нашел этот проект. Возможно, поскольку он главный акционер в этом проекте.

Других проектов с Вексельбергом у вас нет?

У нас хорошие товарищеские отношения с бывшими партнерами по ТНК-ВР, но сейчас каждый занимается своим делом. 

Ваша Х5 Retail Group в 2017 году показала хорошие результаты. Капитализация Х5 существенно выросла за год, в отличие от капитализации «Магнита». Х5 активно расширяется, покупает супермаркеты сети O’Key. Чем можно объяснить рост бизнеса?

Здесь качество менеджмента играет большую роль. Раньше, когда дела шли не очень хорошо, был другой менеджмент.

Где вы в основном работаете?

В Лондоне. Я налоговый резидент Великобритании. У меня есть еще и гражданство Израиля, но я там не живу. Я живу в Лондоне.

У вас основная часть бизнеса теперь за границей?

Пока сохраняется более ли менее паритет.