ФОРМА ВОДЫ.
Вот и до нас, жалких обывателей, которых не зовут на крутые кинофестивали, доплыла наконец возможность увидеть новое (не знаю как для вас, но для меня с трепетом ожидаемое) творение Гильермо Дель Торо: "Форма Воды" вышла в широкий прокат. Можно наконец узнать, что же там оправдывал режиссер словами "Я мексиканец! Мне можно!", и за что ему был присужден главный приз Венецианского кинофестиваля прошлого года.
Элайза Эспозито, немая женщина с загадочными шрамами на шее, работает уборщицей в каком-то особо секретном объекте в разгар холодной войны. Ее жизнь круто меняется, когда к ним завозят отловленное в амазонке существо, которого "почитали как бога", а новым начальником учреждения становится злобный вояка Стрикленд.
Как можно было ожидать от Гильермо Дель Торо, фильм с самого начала окутан неким сказочным антуражем: вступительная сцена, демонстрирующая нам мерно спящую в толще воды комнату Элайзы, вливающая нам в уши закадровый голос Ричарда Дженкинса, размышляющий о том, как бы он начал эту историю "о любви и о монстре, который хотел все разрушить", вместе с высшей степени соответствующим музыкальным сопровождением задают тон картине.
Тот мир, в котором живет Элайза, на первый взгляд действительно сказочный. Прямо под ней счастливые американцы восседают в красивейшем зале кинотеатра "Орфеум", огни которого безупречно сияют, а экран предлагает не обделенные ретро-лоском фильмы с ветхозаветными сюжетами. По улицам, наполненным будто спрыгнувшими со стерильных реклам причесанными юнцами, мимо до жути умилительных кафе с грацией проплывают огромные и невероятно красивые автомобили, огромными плавниками напоминающие каких-то доисторических рыб, скалящих хромированный оскал. Рядом с Элайзой живет ироничный и милый старик Джайлз, рисующий те самые счастливые семьи для реклам, но (удивительно) сам не отвергает это счастье массовой культуры: он не устает смотреть и показывать соседке черно-белые мюзиклы, в которых все непременно влюблены и счастливы. Ну в конце фильма точно. Сказочность создает именно связывание этих островков сперва будто идеализированного американского процветания умелым монтажом, обрамление его подобающей музыкой и внимание к цветовой гамме и безупречности всего, на что мы можем положить глаз.
Стоит, однако, немного подождать, и сказка станет мрачнее: из жутко милых и красивых дайнеров выгоняют афроамериканцев, их же неприкрыто считают за людей второго сорта на работе, в социуме фактически запрещается существовать гомосексуалистам, а к самой Элайзе, за исключением двух ее друзей, обращаются не иначе, как "that mute girl". Гильермо Дель Торо вкладывает в свой фильм вполне естественную для дня нынешнего и важную мораль о том, с какими сложностями сталкиваются (и на какое существование обречены) представители различных меньшинств в обществе, которое не стремится дать им должной протекции. Большая заслуга картины в том, что эта правозащитная доктрина действительно органично вплетена в сюжет, его время и место; здесь нет ничего надуманного, в гендерно-расовом разнообразии действующих лиц и антагонисте в лице белого мужчины не чувствуется махровой руки конъюнктуры. Возможно, ее там и вовсе нет.
Да, лишенная стерильной наивности, но всё-таки это сказка, пусть бесконечно одинокая и влюбленная в существующего однозначно вне ее мира красавца, русалочка Элайза и мастурбирует по утрам, пусть их любовь не обходится без ее плотского отражения, пусть порой картина ныряет в совершенно несказочную категорию шпионско-огнестрельного, "Форма Воды" -- это всё-таки сказка. Есть тут место и волшебному стечению обстоятельств, которое возможно, конечно, только благодаря храбрости героев, готовых на все ради правого дела; есть также и момент вроде того, когда гриммовский Румпельштильцхен в последний раз спрашивает, как его зовут, когда захватывает дух, и зло так близко протягивает свои крючковатые (в данном случае даже сгнившие) пальцы к победе; есть и мотив открытия истинной сущности, истинного имени в исключительно важный момент (здесь это, конечно же, выражено историей Димитрия).
По сути, возлюбленный Элайзы полностью ей зеркален. Он, так же, как и она его, видит ее лишь такой, какой она перед ним предстает. Для него просто невозможно попасть в вездесущий для людей невод человеческих социальных обстоятельств, он, ввиду языкового барьера, удвоенного немотой Элайзы (в некоем смысле обойденного языком жестов, впрочем, это очень интересная и неоднозначная тема, на которую я с радостью побеседую со всеми, этого желающими) никогда не сможет погрязнуть в тине лингвистических ловушек, которыми усеяны всякие человеческие отношения.
Умру, если не похвалю актеров, и более всего Майкла Шеннона, который с огромным успехом воплощает Ричарда Стрикленда, поистине страшного человека, который мочится с руками в карманах, не расстается со своей огромной электрической дубинкой (возможно, что-то компенсирует), так легко одурачивается подхалимом-продавцом в автосалоне "Кадиллак" и легко убивает скорее за побитый перед этого несчастного Кадиллака и уязвленное достоинство, чем во имя задания.
Салли Хокинс отлично играет свою Элайзу, отчужденную и так искренне улыбающуюся своим редким или маленьким радостям. Она, с виду хрупкая и отмеченная шрамами, обнаруживает в себе огромную внутреннюю силу, чем становится очень похожа на одного не менее сказочного британского мальчика с горшочной фамилией. Кстати, как и он, она снабжена парой местами забавных и по-своему замечательных друзей.
Является ли "Форма Воды" любовным письмом к кинематографу? Однозначно. Тут и машущая двумя руками на поверхности "Тварь из черной лагуны", которую Дель Торо переиначивает на нужный ему лад своей картиной, тут и вообще симпатия к тому счастливому и простому Голливуду мюзиклов, танцев на ступеньках. Здесь зритель может углядеть связь с "Ла-ла-лендом", и наверняка просто не сможет пройти мимо нее в сцене, когда мы уносимся в черно-белую мечту Элайзы, где она поет и танцует со своим единственным. Потому нужно обозначить принципиальную разницу между opus magnum Дэмиена Шазелла и "Формой Воды": да, вторая, как и первый, шлет в прошлое Голливуда искренний воздушный поцелуй, но в отличие от прошлогоднего мюзикла, она вовсе не является эскапистским произведением.
А чем же "Форма воды" является? Трогательной и сбалансированной, в меру радужно волшебной и в меру безжалостно реальной картиной о любви, которая размывает все преграды.
