Фильмы недели
the Village«Тачки-3»
Всем знакомый красный чемпион Молния Маккуин купается в триумфе, пока во время заездов рядом с ним не появляется конкурент со сверкающими дисками и идеальной маневренностью. На пятки Маккуину и его поколению наступают новые машины — более шустрые, самоуверенные, юные, разбрасываются словами «дедуля» и «ветеран» и, очевидно, представляют собой племя молодое и незнакомое. После тяжелой аварии на трассе Молния Маккуин попадает в рехаб — тренировочный центр для машин, где его покровитель и тренер с латиноамериканским акцентом работают над технической подкованностью, и главное — мотивацией. Ведь оставаться чемпионом, когда вокруг тебя все выглядят иначе и говорят на незнакомом сленге, — невероятно трудная задача.
Pixar продолжает упаковывать простые истины в полные метры, но в отличие от Эндрю Стэнтона и Брэда Бёрда, каждый фильм которых становится откровением, даже если беседует с пятилетним, трилогия «Тачки» всегда была визуально и по смыслу очень простой. С тех пор как студия придумала нарисовать глаза на лобовом стекле и показать различие классов, происхождения и внешности через разные модели машин, «Тачки» не сильно выросли как проект, хоть и продолжают рассказывать базовые правильные вещи. Например, что без уважения к другим невозможно добиться превосходного результата или что даже самому успешному человеку стоит прислушиваться ко мнению со стороны. Все это рассказано в мультфильме Брайана Фи (отвечавшего за визуальную сторону «Рататуя», «Валл-И» и прошлых «Тачек»), как в начальной школе объясняются азы этикета и правила жизни. Детские радостные возгласы и хруст попкорна за щечками первоклашек подтверждают, что «Тачки» нашли дорогу к детским сердцам, но взрослому, скорее всего, будет невероятно скучно — как на детском дне рождении даже не своего ребенка.
Смотреть? Нет (если вы не с ребенком)
«Самокритика буржуазного пса»
Юлиан (это имя и режиссера фильма, сыгравшего главную роль, и написавшего сценарий) мыкается по Берлину в ожиданиях гранта на следующий проект. Как человек не из арт-истеблишмента, он бродит по вернисажам и ужинам с более важными людьми в надежде завести полезные знакомства, скоротать время или произвести впечатление на приятную девушку. Его долгосрочная цель — Камилла — никогда не была в нем заинтересована, зато с огромным удовольствием включается в диалоги о марксизме и прекариате, и это шанс Юлиана выхватить ее из конкурирующих лап. Собираясь подлатать дыры и заработать денег не самым противным образом, Юлиан отправляется на яблочную плантацию, придумывая Камилле версию осознанности: якобы он изучает жизнь трудового класса для будущего фильма. Там, окруженный начальством из рассказов Салтыкова-Щедрина и гастарбайтерами с диким оскалом и русским акцентом, он включает обаяние. Буржуазный пес смирно сидит на вводных титрах и обещает, что настанет время невероятных историй — с шутками про профсоюзы и восстания, диких эксплуататоров и современную полубезработную богему.
Юлиан Радльмайер отлично знает, о ком он снимает свой новый фильм — о населивших удобные городские пространства фрилансерах и ребятах с творческими амбициями. У них есть макбуки, помятые блеклые футболки, пара правильно протертых кед, привычка прокрастинации и усталость в заспанных глазах. Практика, не существующая в подобном масштабе в России, — тысячи художников и режиссеров в европейской реальности действительно выживают между резиденциями и грантами, строят карьеру на закрытых вернисажах и фестивалях и пробираются через толпу себе подобных — часто не в состоянии ответить на вопрос, зачем они там, но очень часто делая и что-то стоящее. Режиссер «Пса» стебется над собой, своими приятелями, 150 годами дискуссий о левой идее, тоске по бунту и молодости, которая для многих проходит в постоянном стремлении казаться, а не быть. Здесь бросаются вокабуляром современной гуманитарной практики (рисерч, референс, бриф, ридинг) и объясняют артистическую реальность, заточенную на процесс без видимых итогов, ведь главное — это рефлексия.
В целом все происходящее в «Самокритике» было уже исчерпывающе описано в тексте песни «Электрический пес» группы «Аквариум» 30-летней давности — «стареющий юноша в поисках кайфа лелеет в зрачках своих вечный вопрос». Сатира Юлиана хочет разрастись из анекдота во что-то большее, но смотрится как затянутый скетч на выпускном бакалавров арт-школы — возможно, аллюзии на Маяковского и Бунюэля здесь ощущаются, но куда сильнее чувствуется влияние двухминутного скетча Монти Пайтона о драматурге из рабочего класса https://www.youtube.com/watch?v=qMmrISkkBM8. Самые умные британцы ХХ века и тогда не знали, как заканчивать короткие уморительные сценки, — и обычно в момент кризиса идеи кто-то из героев взрывался в кадре или сверху стучал сосед и начинался следующий скетч. «Самокритика» работает на узнавание в той же степени, как резиденты плохих и хороших комеди-клубов: скетчи стартуют на ура с угадывания привычек аудитории. И если с угадыванием у автора «Самокритики» нет никаких проблем — общие черты миллениалов витают в воздухе и без его определений, то, что делать с героями после красочных и карикатурных представлений одного за другим, Юлиан-режиссер, кажется, не очень понимает. В чем не хочется его обвинять: в конце концов, это проблема всего его (и нашего) поколения.
Смотреть? Возможно
«Весь этот мир»
Приятная, добрая и любопытная афроамериканская девушка Мэдди живет запертой дома — под присмотром матери-врача и сочувствующей латиноамериканской сиделки. Девушка давно потеряла отца и никогда не общалась со сверстниками, закрытая в красивый куб из дерева, стекла и бетона со всем необходимым для жизни, — само собой, больше всего ей хочется исчезнуть отсюда куда подальше. У Мэдди редкое заболевание иммунитета — и выход за пределы дома чреват для нее срочной госпитализацией и смертью: ее тело совершенно не приспособлено к бактериям окружающего мира. Но окружающий мир начинает ломиться в двери, когда по соседству появляется ровесник Мэдди — белый парень Олли, мающийся в несчастливой семье. Ребята начинают общаться втайне от матери Мэдди и даже планируют совместное бегство.
«Во всем виноваты звезды» и «До встречи с тобой» плодят продолжателей — иногда из этого получается толковое и душевное кино — например, «Я, Эрл и умирающая девушка» или «Не сдавайся». Современный бестселлер, по которому снят «Весь этот мир», — еще один триумф легкомысленной литературы о смысле жизни young adult, вокруг которого нарастает много интересного — от сериала 13 Reasons Why до какого-нибудь фильма «Бумажные города». Целевая аудитория — современные и платежеспособные тинейджеры с гаджетами и привязанной к ним карточкой.
«Весь этот мир» — пресное и очень искусственное зрелище (особенно когда из мелодрамы превращается в триллер в духе греческого «Клыка»), чье обаяние целиком держится на актерах. Мы чуть ли не впервые видим в мейнстримовом кино правдоподобный каст, адекватно представляющий современную Америку местом обитания не только миллионов белых людей. Незатертые лица неизвестных актеров работают для конкретной истории куда лучше, чем если бы в кадре были условная Николь Кидман и Хлоя Морец, но все это приятные плюсы, никак не меняющие положения вещей. Милый и беззубый фильм с моралью, в котором не больше души и смысла, чем в раскрасках для взрослых или десятках американских реалити-шоу, обещает удобное решение за каждой трудной ситуацией — желательно с комментариями психолога. Вряд ли можно всерьез критиковать того, кто решил экранизировать бестселлер про хюгге или секреты уборки Мари Кондо: здесь задача примерно той же сложности. Фильм с симпатичными ребятами о первом чувстве настолько хочет угодить аудитории, проживающей первую любовь прямо сейчас, что серьезно относиться к нему, когда запретные отношения остались за десятилетним рубежом, просто невозможно.
Смотреть? Нет
«Очень плохие девчонки»
Приятная и умная Джесс (Скарлетт Йоханссон) баллотируется в сенат и собственный девичник ей не в радость: он разрушает рабочие планы. Ее будущий муж Питер почти не видит ее дома и еще реже занимается с ней сексом, что нам недвусмысленно дают понять в начале. Девичник в Майами со стриптизером, пиццей и пенной вечеринкой придумала подруга детства Джесс — пухлая и назойливая Элис, воспитательница детского сада, ухаживающая за мамой с болезнью Альцгеймера. Две другие приглашенные — безработная активистка и лесбиянка Фрэнки (Илана Глейзер) и ее бывшая пассия, а теперь разводящаяся мать трехлетнего ребенка богачка Блэр (Зои Кравец). В Майами из Австралии прилетает пятая подруга Джесс, которую никто не знает, — клоун на праздниках, веганка и фанатка медитации Пиппа (Кейт МакКиннон). Зачекинившись в доме знакомых Джесс в Майами по соседству с супружеской парой немолодых и похотливых, они вызывают пиццу и стриптизера. Когда пицца приедет, стриптизер уже будет мертв. «Утонуть в членах», как обещала Элис, в эту ночь не получится.
Стоит сразу оговориться: фильм, каким бы он ни был, гораздо лучше своего чудовищного трейлера, от которого буквально хотелось плеваться. За инди-режиссера Люсию Аньелло хочется порадоваться: автор маленького и милого сериала Broad City получила первый полный метр с одной из самых дорогих актрис нашего времени (Скарлетт) и важной женщиной в современной комедии (Кейт). Тем грустнее наблюдать, как харизма обеих и достоинства остальных размазаны по неровному сценарию с шутками, прихваченными с «Юмор-ФМ». Макароны в виде пенисов — есть, блевание на барной стойке — есть, БДСМ-комната — есть, отсос на заправке — есть, взрослый мужик в памперсах тоже есть.
Аньелло пытается повернуть уже современную классику «Девичник в Вегасе» в сторону черной комедии типа «Уик-энда у Берни», но в финале мы все равно получаем пошленькие исповеди подруг о том, как они не ценили главное, и сотню дурацких штампов о лесбиянках, афроамериканцах, веганах, карьеристках и стриптизерах. У авторов точно не получилось найти новую Мелиссу МакКарти (Джиллиан Белл неплохая, но совсем не то) — и на этом уже проваливается половина комедии. Авторы точно не понимают чего-то важного о хронометраже комедии и не знают, чем 20 минут шуток про жизнь отличаются от двух часов гротеска. Что уж говорить про мужскую линию фильма (она тут тоже есть), представленную стриптизерами, бандитами и покорными парнями, дегустирующими вино маленькими глоточками, пока их девушки нюхают кокос с животов друг друга. Обидно, когда толковые люди делают какую-то бурду, но даже в этом случае заурядный фильм может показаться чем-то сносным: наверное, это просто значит, что планка мейнстримовой летней комедии упала ниже некуда.
Смотреть? Нет
«Он и она»
Во время похорон маститого писателя к его старой жене приходит биограф, чтобы получить первое личное интервью вдовы. Их длинный разговор в гостиной станет рамкой для истории отношений длиной в 45 лет — от первых лет, когда за соседними столиками выпивал Серж Генсбур, до воспитания общих детей, измен и совсем не безоблачной старости вместе. Еврейская девушка и выпускница Сорбонны Сара Адельман, начитанная, образованная, знающая себе цену и острая на язык, знакомится в баре с самовлюбленным литератором Виктором, которому только что отказали в публикации. Пройдет год, прежде чем Сара обратит внимание Виктора на себя — и он радостно примет ее взгляды на жизнь и ее фамилию: оригинальное название фильма «Господин и госпожа Адельман» отлично передает все оттенки их очень сложных и неприятных отношений. Госпожа Адельман не боится предстать не любящей своих детей матерью, зарвавшейся домохозяйкой и вмешивающейся советчицей — но версия для заезжего биографа и настоящая история будут очень отличаться между собой.
«Он и она» — какой угодно, но не «чувственный», «лиричный», «сексуальный и волнительный фильм» или что еще там напишут на афише, чтобы заманить зрителей на сеанс. Это очень жесткий взгляд на современный брак, построенный на конкуренции, где за интеллектуальными разговорами стоят манипуляции, за детьми — их не очень чуткие родители, а миф о вечных супружеских узах улетит с обрыва высотой 150 метров.
Фильм блистательно написан, когда хочет быть комедией, и становится несносно претенциозным, когда пытается втиснуть в сюжет «Мужей и жен» Вуди Аллена, и буквально следом — «Любовь» Михаэля Ханеке. И больше всего его портит нежелание режиссера определиться, что же он на самом деле снимает. Здесь достаточно вдумчивого сарказма и неприятных вопросов героям — от традиционных левых взглядов французских интеллектуалов до шуток над еврейским происхождением, феминизмом, эгоистичным поведением и ложью семьи — с замахом на Бергмана. Но так как Бергмана в кино четыре часа никто смотреть не будет, хоррор брака прошит броскими фразами о меняющихся эпохах (танцы уступают место проплешинам Жака Ширака) и крупными планами красавцев и красавиц, чтобы у привыкших к французским ромкомам не было ощущения, что им подложили свинью. А им подложили свинью — и совершенно неописуемую. Было бы по-настоящему здорово, если бы автору не нужно было идти на компромисс со зрителем и он додавил бы историю тщеславной семьи до лучшей формы, избавившись от получаса неубедительных сцен. С другой стороны, чередование очень точных наблюдений с трюизмами из плохих сериалов — прием, во время которого сбитый с толку зритель десять раз за сеанс меняется в лице. А вызвать у публики замешательство — тоже вполне себе выполненная задача.