Ева

Глава 13
Рождение Евы

Лили лежала на кровати в своей комнате, как неожиданно почувствовала, что ее ладонь обхватила уже знакомая ей рука. Девушка вздохнула с облегчением. Она не видела Еву с тех пор, как Господь сетовал на то, что Адам от Него отвернулся. В обществе матери девушка чувствовала себя уверенно и спокойно, все сомнения рассеивались, заботы уходили прочь, и ей уже не казалось, что она не оправдывает чьих-то ожиданий. С Евой девушке было по-настоящему хорошо.

– А можно вопрос… – едва слышно прошептала она, словно не желая нарушать сладостную тишину.
– Конечно. – Улыбка Евы была такой светлой, что девушка чуть не забыла, о чем хотела спросить.
– Почему в последний раз тебя со мной не было?
– Но я же не Свидетель, дорогая моя. Сегодня наши пути разойдутся, но я буду наблюдать за тобой издалека.
– Значит, сегодня мы отправимся в путешествие по отдельности?

– Когда ты снова будешь свидетельствовать, наши пути пересекутся, но не так, как раньше. Что бы ни случилось, не забывай, что я всегда тебя любила и ты была достойна моей любви.
Ева произнесла эти слова, и девушка им почти поверила. Как странно, что признание в любви может привести к такому глубокому самокопанию, от которого становится просто тошно.
Ева наклонилась и поцеловала Лили в лоб и потом в течение нескольких минут гладила по волосам.

– Ты меня узнаешь, а я тебя нет, – сказала Ева. – Но Адонай никогда не забывает. Помни, Он тебя очень любит.
– Не уходи, – попросила девушка Еву. – Мне кажется, я не переживу еще одно расставание. – Ее голос задрожал. – Ева, я не знаю, кто я.

– Задай этот вопрос Адонаю и верь тому, что Он скажет. Кто по-настоящему любит, никогда не врет и не кривит душой. Кто по-настоящему любит, всегда говорит правду, какой бы неприятной она ни была. Лили, ты моя дочь, вне зависимости от разделяющего нас расстояния, мы всегда будем рядом. Ты – во мне, ты – в Господе, а все мы – в тебе, Лили Филдс. Ты никогда не была и не будешь одна.

Лили не спорила с тем, что сказала ей Ева, но ее глубокие душевные раны не исчезали. Неожиданно Ева начала напевать нежную, сладкую мелодию, которая подняла Лили и перенесла в объятия Бога. Девушка заснула спокойным сном, в котором не было ни кошмаров, ни грез.


На следующее утро Лили чувствовала себя гораздо хуже, чем обычно. Правая, укушенная змеей, рука нестерпимо болела при малейшем движении, и девушке пришлось все делать левой.

Пока Лили добралась на своем кресле до Комнаты Свидетеля, где ее ждали Джон с Саймоном, она вся вспотела.
Джон потрогал ее лоб ладонью:
– У тебя температура. Пожалуй, не стоит сегодня свидетельствовать.
– Ты уверена, что у тебя хватит сил? – спросил Саймон. – Тебе решать. Можно все отложить на потом.
– Но я здесь для того, чтобы свидетельствовать, – возразила она.

Как только Лили подъехала к дивану, она почувствовала, что тело расслабилось и боль прошла. Девушка не знала, почему это так, но в Комнате Свидетеля ее состояние улучшилось.
Через мгновение она уже стояла на поросшем лесом, каменистом холме, с которого открывался вид на равнину, где собралось множество животных. У Лили ничего не болело. Вокруг нее возвышались могучие деревья, и когда она потрогала ближайший к ней ствол, тот мелодично рассмеялся.

Лили в испуге отпрыгнула. Оказывается, это был Хан-эль.
– Ты стал деревом? – рассмеялась она.
Девушка была рада, что ангел оказался рядом.
– Нет, но я могу принимать ту форму, в которой ты хочешь меня увидеть, – пропел ангел. – И не забывай, что сейчас ты в лесу.

Лили рассмеялась еще громче. Во всем теле она ощущала невообразимую легкость и дышала свободно и глубоко. Она посмотрела на свои руки и не заметила следов от змеиного укуса и отека от яда. Она приподняла подол платья и глянула на свои ноги, которые оказались совершенно одинаковыми. Неужели она настолько увлеклась, наблюдая сотворение мира, что не заметила произошедших с ней изменений?

Лили, как маленькая девочка, несколько раз покрутилась вокруг себя и встала, повернувшись лицом к солнцу, лучи которого проникали сквозь кроны деревьев и нежно целовали ее щеки. Она закрыла глаза от наслаждения.
– Хан-эль, что я сегодня буду наблюдать?
– Смотри.

Она открыла глаза и увидела, что ангел показывает пальцем на расстилающуюся под ними равнину. Она не успела моргнуть, как вместе с ангелом оказалась внизу под холмом. Лили увидела Адама и Адоная, а за ними Огонь и Ветер. Адам посмотрел на гиппопотама, подумал и произнес:
– Водяная лошадь.
– О! – сказала Лили. – Я знаю, чем Адам занимается.

– Хорошо, тогда знай, что сегодня последний день наречения, – произнес Хан-эль. – Адам отвернулся от Господа, который не сжег все мосты, оставив Своему сыну возможность снова Ему довериться.
– Как, Адам уже отвернулся от Господа? – ужаснулась Лили. – Скажи, Хан-эль, а как наречение животных может стать возможностью довериться Господу?

– Смотри и все поймешь. Адам уже не видит то, что видишь ты. Он отвернулся и решил, что он совсем один, и эта ложь не дает ему видеть то, что находится вокруг него. Адам уже не видит ни Огня, ни Ветра, да и сам Адонай исчезает и кажется ему всего лишь призраком.
– Но Адама обманули! Его обманула змея, которая сказала, что он один.
– Адам поверил змее и теперь считает, что она сказала чистую правду.
Адам сел на землю у ног Адоная и сжал ладонями голову.

– Я совсем один! – с отчаянием пробормотал он.
– Наречение подошло к концу, – объявил Хан-эль, – но Адам не получил того, на что надеялся.
Адонай протянул руку и положил ладонь на макушку Адама. Потом произошло то, что поразило Лили до глубины души.

Она увидела, как Адонай усыпил Адама и с нежностью уложил на ложе из перьев ангелов. Над ложем возник балдахин из стеблей камыша. Вокруг Адама стояли ангелы. Время шло, и Адам спал. Прошло несколько месяцев, и чрево беременного Адама выросло. И потом время остановилось.
На девять месяцев беременности Господь пробудил в Своем сыне женское начало, чтобы создать в нем нового человека, обладающего силой не меньше, чем сила Адама, но при этом внешне хрупкого и слабого.

Все мироздание затаило дыхание, когда Адонай вынул ее из него, разделив одно на две части. Теперь ни одной из этих половинок не стать цельной самой по себе, но благодаря бесконечной любви Адоная эти половинки могут сойтись вместе, чтобы снова стать единым целым. Теперь стало двое людей, рядом с мужчиной появилась женщина, и им суждено было жить, повернувшись лицом друг к другу и никогда не забывая об Отце, Сыне и Святом Духе.

Крик девочки-младенца огласил ночь, и Посланники отправились из Рая во все концы Вселенной, чтобы возвестить благую весть.
Лили наблюдала, как Господь закрыл чрево Адама, наклонился и поцеловал сына. Адам проснулся, встал и ощупал свой бок, рана на котором быстро затягивалась и исчезала. Вечный Человек показал ему девочку-младенца, одетую в свет, любовь и чистое чудо. Адам взял младенца на руки и радостно засмеялся.

– Наконец-то! Вот моя вторая половинка, вот плоть плоти моей. Назову ее Иша, то есть слабость, потому что потребовалось много моих сил, чтобы дитя появилось на свет.
Лили запрыгала и начала танцевать от радости. Вместе со всеми животными возрадовалась она, но потом посмотрела на Хан-эля и Адоная и увидела на их лицах выражение сдержанной суровости. Лили прекратила танцевать.
– В чем дело, Хан-эль? Разве ты не счастлив?

– Я в восхищении. Дитя – это ответ любви на то, что Адам отвернулся от Господа. Я предвижу, что благодаря этому ребенку нас ждет примирение и спасение, но вижу я по лицу Господа, что придется заплатить за это великую цену. И становится грустно мне.
– А разве рождение ребенка не искупает вину за то, что Адам отвернулся от Господа?
– Есть на это надежда, – пропел Хан-эль.
– Что ждет Адама? Что готовит ему судьба?

– Сейчас Адам повернется к ней, но это спасет его лишь на время. Дитя это – предложение Адоная Адаму признать свою слабость, не чувствовать себя одиноким, не стыдиться и не отворачиваться от Господа. Но той связи, которая была у Адама с Господом ранее, уже не будет никогда.
Лили покачала головой:
– Он назвал ее не Евой, а Ишей. Он назвал ее, как при наречении, как и всех других тварей.

– О, да! – пропел с грустью Хан-эль. – Даже сейчас Адам, стремясь к власти и царству, отворачивается от Господа. Он назвал ее «слабой и хрупкой», то есть выбрал качества, которые свойственны ему самому и которых он так стыдится. Адам будет продолжать отворачиваться от Господа и Его правды, выберет Адам одиночество, словно сам может стать Господом.
Лили протянула к ангелу руку, но не знала, примет ли ее Хан-эль. Ангел взял ее ладонь и крепко сжал. Девушка почувствовала силу и грусть ангела.

– Мне очень жаль, – произнес ангел, имея в виду Адама.
– И мне тоже, – сказала Лили, хотя решила, что ангел жалеет ее саму.
– Но эта история, – добавил ангел, – только начинается. Смотри!

Тут перед Лили, словно на быстрой перемотке, пронеслась жизнь Иши. Девушка увидела, как Господь вскармливал ребенка грудью и как тот делал свои первые нетвердые шаги под присмотром Адама. Иша подросла и в одеяниях из огня и ветра, за руку с Вечным Человеком начала гулять по лесам и полям. Лили поняла, что девочка вырастет красивой и статной. Иша была сообразительной и веселой. Она росла, и вместе с ней росла ее любовь к Адаму, который тоже любил ее всей душой. Им было хорошо друг с другом.

Когда Ева подросла, Адонай начал разговаривать с ними не только о чудесах мироздания, но и о том, что все существа должны размножаться. Когда Адонай заводил эти разговоры, Ева смущенно прятала глаза и чувствовала стыд, причину которого не могла понять. Адам и Ева не знали тайн плотской любви. Они продолжали жить, как и прежде, в радости и наслаждении и знали, что, когда придет время, познают все тайны любви.

Постепенно Ева выросла и превратилась в молодую женщину. Она была сильной, быстрой, умной и выносливой. Иногда она в одиночестве выходила на прогулку в Райском саду, танцевала и пела мелодию бесконечной любви и всегда возвращалась к Адаму, который встречал ее с распростертыми объятиями.

Однако поведение Адама постепенно стало меняться. Лили заметила, что он часто становится мрачным и замкнутым. Он стал менее нежным, иногда не заканчивал начатые фразы и пел не в такт с Евой. Лили не радовали изменения, происходившие с Адамом.
– Я не хочу видеть того, что вскоре произойдет, – сказала она Хан-элю.
– Я понимаю тебя, Лили, – пропел ангел. – Ты хочешь вернуться туда, откуда пришла?
– Да! – ответила Лили.
И она мгновенно оказалась в Подземелье.

– Привет! – воскликнула Лили и резко оторвала голову от подушки, чем очень удивила Джона, сидевшего с ней рядом.
Резкое движение вызвало боль в теле, Лили застонала и закрыла глаза. Постепенно ей удалось пересилить боль.
– У меня есть вопросы, – сказала она Джону.
– Вопросы? – удивился Джон. – Ты отсутствовала всего несколько минут.

– Всего несколько минут? Ну, как считает Гералд, несколько минут здесь могут равняться паре миллионов лет там. Я не понимаю, почему мне показали то, что я только что видела.
– Хм… – Он почесал затылок. – Я не знаю, что ты там видела.
– Ты приняла решение о том, что будешь Свидетелем, – услышала она голос Саймона и начала крутить головой, чтобы увидеть, где именно в комнате тот находится. – Но ты не можешь выбирать то, что тебе показывают.

– Если честно, я не принимала никакого решения о том, чтобы стать Свидетелем. Я не выбираю то, что увижу в качестве Свидетеля. Так кто же решает, что мне покажут и что я увижу?
– Господь, – ответил Саймон.
– А кто решает, что будет записано?
Джон с Саймоном посмотрели на нее с полным непониманием.
– Не понял твоего вопроса, – ответил, наконец, Джон. – Записывается все то, что ты видишь.

– О, Бог ты мой. – Она глубоко вздохнула. Воспоминания о том, что она видела, были еще очень яркими и свежими. – Хорошо, вы не сможете понять моего вопроса, пока сами не посмотрите запись. Давайте просмотрим, и я смогу спросить вас о том, что меня интересует.
Они перешли в Комнату записей, захватив по пути Аниту и Гералда.

Лили дотронулась до стола, чтобы «перекачать» в него свои воспоминания, после чего все их отсмотрели. Потом Лили повернулась к Ученым и Джону. Гералд закрыл рот рукой, Анита покачивала головой, а у Саймона и Джона были изумленные лица.
– Ну? – сказала девушка.

– Я в течение многих лет изучал священные тексты, – сказал Гералд, – но так и не понял всей глубины того, что там описано. И сейчас, отсмотрев этот материал, я тоже ничего не понимаю. Правда, если раньше мне казалось, что я смотрю на огромную гору священных текстов, стоя у ее подножия и задрав голову, то сейчас мне кажется, что я забрался на самую вершину.
– Ты видела начало предательства Адама, – произнесла Анита.

– Да я не об этом! – воскликнула Лили. Боль из укушенной руки распространилась по всему телу, и у нее страшно болела голова. – Наречение является не началом предательства Адама, а его результатом. Я наблюдала самое начало, когда были посеяны первые семена измены, то есть ту часть истории, в которой змея дает Адаму нож, но почему-то в записи этот важный кусок отсутствует.
По выражениям их лиц Лили поняла, что проговорилась, но в тот момент ее это мало волновало.
– Секундочку! – произнес Джон.

Лили еще ни разу не слышала, чтобы Джон говорил таким громким голосом, как сейчас. Девушка прикусила губу, чтобы скрыть улыбку. Ей почему-то было приятно видеть его в таком сильном возбуждении.
Все молчали, а Джон собирался с мыслями.
– Лили, мне кажется, сейчас самое время рассказать о разговоре змеи с Адамом и об этом ноже.

Девушка подробно рассказала им эту историю. Она не забыла упомянуть, что при этом присутствовала Ева, а также и то, что Адонай очень расстроился. Лили рассказывала, и любопытство на лицах ее слушателей постепенно сменилось выражением глубокой грусти. Взволнованный Саймон ходил по комнате из угла в угол.
Когда Лили окончила свой рассказ, в комнате на несколько минут воцарилась тишина.
– Эта история вообще нигде не описана, – первым нарушил молчание Гералд.

Джон подошел к стене, в которой находились слоты для пластин, и стал что-то искать.
– Я надеюсь, Лили, ты понимаешь, что все зло, которое есть в мире, все предательства, потери, несправедливости, все страдания, которые выпали на долю человечества, начались с момента предательства Адама, с той секунды, когда он отвернулся от Господа. До того момента все было хорошо. Не было ничего плохого. Все было Хорошо с большой буквы.

– Хан-эль именно так мне и говорил, – заметила Лили. – Но я все-таки не понимаю. Почему в этом виноват Адам? Мне кажется, что в этом виновата змея.
– Нет, дорогая, – поправила ее Анита. – Змея не виновата в том, что Адам отвернулся, и в том, что в его душе появилась тень. Все это сделал Адам, и это его вина.

– Все равно не понимаю, – сказала Лили и начала кружить по комнате в своем кресле. Движение помогало ей сосредоточиться. – Почему все вы упираете на то, что Адам отвернулся? Что в этом такого? Он же не соврал и никого не убил.
– К сожалению, все к этому идет. Все, о чем ты говоришь, неизбежно произойдет, – сказал Джон, доставая из слота предмет, похожий на небольшую палочку. – Вот одна штука, которая, как я думаю, сможет нам помочь.

Джон повернул основание палочки, которая тут же начала светиться, как яркий фонарь, и направил ее на Лили. Свет ослепил девушку, и она прикрыла глаза рукой.
– Свет сильный, но, не волнуйся, он не причинит тебе вреда, – заверил Джон. – Верь мне, и все будет хорошо. Пожалуйста, посмотри прямо на источник света и ответь на несколько вопросов.

Лили отвела руку и посмотрела на свет. Сперва она сощурила глаза, но потом постепенно привыкла, и ей даже показалось, что этот свет ее как-то успокаивает. Головная боль, как ни странно, прошла.
– Так вот, – продолжал Джон, – ты смотришь прямо на источник света. Скажи мне, видишь ли ты темноту?
– Нет, никакой темноты я не вижу, – ответила девушка.
– Хорошо. Еще вопрос. Как сделать так, чтобы ты увидела тень?
– Допустим, кто-то встанет между мной и источником света.

– Правильно. Но, допустим, никто не встанет.
Лили задумалась, но быстро нашла ответ:
– Мне надо повернуться. Тогда возникнет тень.
– Вот именно, – сказал Джон, – Господь – это свет, и в Них нет никакой тени. Господь освещает всю Вселенную. Адам отвернулся от Господа и создал таким образом тень. Это была его собственная тень. У Адама уже есть свое царство, и это царство вместе со змеей он закрыл своей тенью.
Джон снова повернул основание палочки, и свет померк.
К Лили подошел Гералд.

– Хочу показать тебе еще один простой эксперимент, – сказал он. Гералд вытер ладони о рубашку и протянул их к лицу девушки: – Позволишь?
Она хотела отстраниться, но потом подумала, что Гералд не сделает ей ничего плохого. Она кивнула, и он приложил ладони к ее вискам.
– Смотри. Вот мы стоим лицом к лицу друг с другом. Скажи мне, какая мысль в этом положении точно не придет тебе в голову?
Лили задумалась:
– Мысль о том, что я одна.

– Совершенно верно! – Гералд разжал ладони и сделал шаг назад. – Адам находился лицом к лицу с Господом, и его окружала любовь Отца. Когда он поворачивал голову, Господь поворачивался вместе с ним. Так что Адам должен был сделать, чтобы не видеть любви Господа?
– Он закрыл глаза и отвернулся. И как только он это сделал, ему показалось, что он один! – воскликнула Лили.
– Когда ты всегда лицом к лицу с кем-либо, ты никогда не бываешь один, – сказал Джон.

– Так почему же Адам снова не повернулся лицом к Господу? – спросила Лили.

– Как только Адам поверил, что сделал правильно, отвернувшись от Господа, в его душе появилась тень, – ответила Анита. – Тень стала его новой реальностью. Доверие исчезло, и появилось желание контролировать отношения и дозировать свою любовь. Из-за появившейся в душе темноты Адам по-новому взглянул на все, что было вокруг. Он по-новому взглянул и на Господа, и на свои отношения с Ним. Адам очень быстро забыл о том, что отвернулся от Господа. Он начал думать о том, что он единственный сын Господа, венец творения, и решил быть независимым. Все мы дети Адама, и, к сожалению, все мы продолжаем жить в тени смерти. Каждый из нас сам по себе пытается решать, что хорошо, а что плохо, что зло, а что добро.

– И началось все это с того момента, когда Адам отвернулся от Господа, – продолжил Гералд. – Когда исчезает вера в слово Господа, появляется смерть. Смерть, которая, в конечном счете, является уделом каждого из нас. Все мы хотим управлять своим царством, поэтому появляется политика и религия. Желание человека быть с кем-то дано нам Господом, но мы подменяем это желание эгоистичным стремлением покорять и властвовать. Мы боготворим деньги, словно это самое важное в жизни, превращаем искусство в пропаганду и оружие, заставляющее нас подчиняться. Ради блага многих мы готовы пожертвовать интересами одного человека, мы твердо убеждены в том, что цель оправдывает средства. Каждый из нас сам решает, что хорошо, а что плохо.

Наступила тишина. Гералд по характеру был сдержанным человеком, и все с уважением отнеслись к его словам, в которых было так много страсти. Лили первой нарушила молчание:
– Но ведь все мы являемся и детьми Евы. А ее вообще не было тогда, когда Адам отвернулся от Господа.

– Она была внутри Адама, – произнес Саймон. – Можно сказать, что она тогда спала и еще не успела проснуться. Появление Евы в определенном смысле было предложением Господа Адаму снова повернуться к Нему лицом. Господь создал Еву в чреве Адама для того, чтобы вернуть Своего сына.
У Лили свело шею, и здоровой рукой она начала массировать больное место. Укушенная рука тоже болела, и девушка чувствовала, как змеиный яд все глубже и глубже проникает в ее тело.

– Мне кажется, тебе надо отдохнуть, – сказал Гералд. – Если честно, я бы и сам с удовольствием прилег. Когда начинаю думать об этом вселенском горе, о причинах того, что человек смертен, мне всегда становится не по себе.
– Мне кажется, что Адам очень сильно расстроил Господа своим поступком, – заметила Лили. Она словно размышляла вслух.
Все присутствующие кивнули.
– Я знаю, как чувствует себя человек, когда от него отворачивается тот, кого он любит, – произнес Саймон и вышел из комнаты.

Анита по-матерински поцеловала Лили в волосы. Девушка легла в кровать и расплакалась. Она чувствовала, как слезы текут из глаз и скатываются на подушку. Ей казалось, что она увидела самый грустный момент во всей истории человечества. Она плакала, потому что ей было жалко Адама, Господа, да и себя саму. Но больше всего ей было жалко Еву.