Ева

Глава 3
Лили и змея

Девушка приблизилась к поверхности Земли и медленно спустилась на небольшой голый пригорок. Перед ней расстилалась равнина с непроходимым лесом. Далеко на горизонте виднелись сиреневые пики горной гряды.

Открывавшийся вид поражал величием, но девушка решила осмотреться вокруг, обернулась и в ужасе отпрянула от того, что увидела. На другом конце равнины высоко в воздух поднималось гигантское торнадо, состоявшее из воды и чистой энергии. Столб торнадо вздымался до самых небес, и от него исходили свет и тепло.
– Потрясающее зрелище, – послышался знакомый голос. – Я готова смотреть на него вечно.
Рядом с девушкой стояла высокая темнокожая женщина.

– Ты называешь себя Матерью, – сказала девушка, – но ты точно не моя мать.

Эта женщина привлекала ее гораздо больше, чем любое торнадо. Ее красота и благородство казались еще более удивительными, чем при первой встрече. У женщины было широкоскулое лицо, выразительные темно-карие глаза с ярко-золотой каемкой вокруг радужной оболочки и густые, туго заплетенные в косы светлые волосы, выложенные вокруг головы в виде короны. Одета она была в ниспадающие яркие одежды, сверкающие при каждом малейшем движении.

Женщина улыбнулась и стала приближать свое лицо к девушке, пока их лбы не соприкоснулись.
– Да, я твоя мать, Лили, – прошептала она.
– Лили? – Девушка вздрогнула, услышав это имя, но тут же поняла, что именно так ее и зовут. – Неужели я Лили? О Господи, конечно, я вспомнила. Меня зовут Лили Филдс!
Женщина сообщила ей не только имя.
– Так ты моя мать? Как это возможно?! Ты же…

– Черная? – Женщина громко рассмеялась, и вслед за ней рассмеялась и Лили. – Дорогая моя, черный – это прекрасный цвет, в котором слились все остальные цвета. Согласна?
– Но я даже не знаю, как тебя зовут…
– Ева.
– Ты Ева? Как в библейской притче об Адаме и Еве?
– Да, дитя мое. Я Ева, Мать Всех живых. Как ты думаешь, где мы сейчас находимся?

– Не знаю, – пробормотала Лили в ответ. – Это сон, галлюцинация или у меня просто какое-то серьезное психическое расстройство? – Она помолчала и потом спросила: – Может быть, я схожу с ума?

Девушка наклонила голову и уставилась в землю, как будто надеялась увидеть что-то, что помогло бы ей сосредоточиться и собраться с мыслями. К своему величайшему удивлению, Лили заметила, что она сама в облачении из солнечного света, которое при этом полностью скрывает ее наготу. Ей было неприятно чувствовать себя обнаженной, но свет оказался идеальной одеждой. Она не стала углубляться в мысли о том, как можно быть одетой в солнечный свет, а решила продолжить разговор с Евой.

– Ну, если бы ты знала меня чуть лучше, – пробормотала она, не поднимая глаз, – ты бы поняла, что мне здесь совсем не место.
– Дорогая моя, – ответила Ева, – да кто из людей может признать, что хорошо знает самого себя? – Тут Ева повернулась в сторону и произнесла совершенно другим, уже не добрым и приветливым, а строгим голосом: – Я чувствую чье-то тягостное присутствие. Покажи себя, не таись!

Листья кустов зашуршали, и из них показалась голова змеи. Заметила ли она Еву, оставалось для Лили загадкой, потому что через долю секунды змея стояла в стойке прямо перед ней. Лили отпрянула. Аспид смотрел ей прямо в глаза, угрожающе раскрыв свой капюшон. Раздвоенный язык высовывался из пасти и тут же прятался внутрь, словно пробуя воздух на вкус. Ева смотрела на происходящее с непроницаемым лицом, сложив руки на груди.
– Ты кто? – прошипела змея. – Я еще не видела таких, как ты.

У Лили перехватило дыхание, и она отвела глаза.
– Я никто, – тихо прошептала она. – Я никто.
– Ты утверждаешь, что ты – никто. Но при этом у «никто» есть голос. Кто ты?
– Ничто, – ответила Лили. – И я не из этих мест.
Ей показалось, что с каждым ее словом змея увеличивается в размерах.
– Занятно. – И змея отодвинулась назад, чтобы рассмотреть ее получше. – Так скажи мне, что же привело «никто» и «ничто» в наши края?
Лили не знала, что ответить.

Змея наклонила голову и снова попробовала на вкус воздух.
– Я не знакома с такими, как ты. Вы странные. В лучшем случае вы только мешаете. И прерываете.
После этого змея резко опустилась на землю и исчезла. Лили почувствовала, будто ей милостиво разрешили жить, и вообще была в довольно взвинченном состоянии, но стояла не шелохнувшись.
– Что это было? – спросила она.
– Иногда, – ответила Ева, – змея – это всего лишь змея.
– Но она со мной разговаривала?

– А иногда змея – это чуть больше, чем просто змея. Если ложь привлекает к себе внимание, она начинает расти. Но на самом деле сейчас меня это мало волнует. Меня больше волнует то, что о твоем присутствии уже знают те, кто никогда не будет действовать в твоих интересах.
– Это меня слегка пугает, – заметила Лили.
– Не бойся, – ответила Ева. – Я видела, как развивается этот сюжет.

– Все это… – Лили подняла вверх руки, как бы соглашаясь с собственной принадлежностью к этому миру. – Так все это уже происходило?
– Нет, этому только предстоит произойти, – ответила Ева, что нисколько не показалось Лили странным. – И ты здесь для того, чтобы быть Свидетелем.
– Ева? – Лили инстинктивно протянула к женщине руки, и их пальцы сплелись.
Девушку удивляло, что она спокойно и открыто высказывает свои мысли, не боясь, что ее будут за это судить или наказывать.

– Да, дочь моя, – с нежностью в голосе произнесла Ева и крепче сжала пальцы Лили.
– Я не хочу быть Свидетелем чего бы там ни было.
– Это большая честь, которую, поверь мне, оказывают немногим.
Девушка почувствовала, как в горле застрял комок, и она даже и не знала почему.
– Мне кажется, это всего лишь еще один способ проиграть. Я не очень интересуюсь религией.
Выражение лица Евы стало вопросительным:
– Я о религии ничего не знаю.

– Я к тому, что слышала эту историю. Точно не могу сказать когда, но я была тогда совсем ребенком. Бог создает мир, Бог создает человека, Бог создает женщину, потом из-за женщины вся эта идиллия заканчивается. – Лили замолчала и после секундного колебания добавила: – Я думаю, ты сама это прекрасно знаешь.
Золотая окантовка вокруг радужки глаз Евы загорелась еще ярче.
– Что я сама прекрасно знаю?

– Ну, как с тех пор женщины попали всем в немилость. И я по собственному опыту могу сказать, что Бог в нас, женщинах, тоже сильно разочаровался.
– Можешь поподробнее рассказать об этом опыте?
Лили попыталась вспомнить, какой именно опыт она имела в виду, но не смогла. Она посмотрела на их сцепленные с Евой пальцы, и ей неожиданно захотелось плакать без какой-либо на то видимой причины.
– Не бросай меня сейчас, хорошо? – тихо попросила она Еву.

– Я тебя никогда не брошу. – Лили показалось, что в глазах Евы блеснула слеза. – Ты же моя дочь, поэтому я всегда в тебе, а ты всегда во мне.
Эти слова успокоили девушку. Ева подняла взгляд вверх:
– Смотри! Близится назначенный час. Я обещаю только одно: ты никогда не пожалеешь о том, что стала Свидетелем.


– Ну, что, ты опять к нам вернулась?
Даже с закрытыми глазами Лили поняла, что слышит голос Джона. Девушка почувствовала раздражение от того, что ее разбудили.

– Я наблюдал за тобой, пока ты спала, и тебе снился сон.
«Только этого не хватало! Он за мной подсматривает», – подумала она.
Джон тихо рассмеялся, словно прочитал ее мысли, но нисколько не обиделся. Лили смутилась и покраснела.

– Когда тебе что-то снится, глаза под веками двигаются, словно ты видишь перед собой все то, что происходит во сне. – Он помолчал и продолжил: – На самом деле все, что ты видишь во сне, может быть совершенно реальным. Я не специалист по разгадыванию снов, в этом я точно не силен. Можно спросить об этом у Ученых. В любом случае ты полностью погрузилась в сон и потерялась в другой реальности… какой бы она ни была.
«Потерялась, – подумала Лили, – это именно то, что со мной произошло».

Там, где она находилась сейчас, все было до боли обыденным, а ее видения казались такими яркими и реальными. Она не желала быть Свидетелем, но при этом ей не хотелось расставаться с Евой. Сон потух, как яркие всполохи заката, и с его окончанием что-то в ней словно умерло.
Девушка вопросительно подняла брови, и Джон попытался угадать вопрос, который она хотела задать.
– Так о чем же тебе рассказать? Об Ученых или снах? Об Ученых, да или нет?

Ей почему-то показалось, что потребуется много усилий, чтобы моргнуть, поэтому она попыталась раскрыть рот, вокруг которого уже не было никакой металлической скобы. Она разомкнула губы, но смогла издать только хриплые нечленораздельные звуки. Джон решил, что это «Да», хотя на самом деле ее не интересовала ни одна из предлагаемых тем.

– Молодец! Наконец я услышал твой голос! Поздравляю! – Джон подвинул свой стул ближе к изголовью кровати. – Ученые – это эрудированные и умные ребята, которые изучают тот или иной предмет и могут говорить о нем долго и обстоятельно. Они очень образованные люди, эти самые Ученые. Они могут объяснить практически все, даже если это и неправда. – Джон взглянул на нее, ожидая увидеть улыбку, отметил, что его слова не произвели никакого впечатления, и продолжил: – К сожалению, чаще всего Ученые общаются только друг с другом и говорят на языке, который, кроме них самих, мало кто понимает. Если мне надо обратиться к Ученым, я обычно прибегаю к помощи Переводчика, чтобы разобраться в дебрях их глубоких знаний. В общем, общение с Учеными – дело далеко не простое. Но, если честно, сами Ученые – люди очень приличные, и многие из моих ближайших друзей являются именно Учеными.

Джон замолчал и наклонился ближе к ее лицу. На этот раз Лили попыталась изобразить то, что, по ее мнению, он ожидал. Она попыталась улыбнуться.
Казалось, Джон был несказанно рад ее улыбке, что положило конец раздражению, испытываемому в его адрес.

– Молодец! – радостно произнес он. – Я видел эту улыбку! Первая слабая улыбка, и я очень надеюсь, далеко не последняя. Хорошо, давай я тебе еще что-нибудь расскажу об Ученых. – Он осмотрелся кругом, словно боялся, что их подслушивают, и перешел на шепот: – Ученые часто приезжают в Прибежище. Вот недавно прибыли трое. Хотели увидеться с тобой и, я уверен, тебя исследовать. Рано или поздно тебе придется с ними встретиться. Я умею общаться с Учеными. Я знаю секрет. Главное – щедро угощать их вином или чем-нибудь покрепче. Чем больше они пьют, тем легче простым людям их понять.

Джон тихо рассмеялся. Лили должна была признать, что это замечание на самом деле было немного смешным.
– В общем, как я уже сказал, Ученые во всех смыслах милые ребята, и я многому у них научился. Хотя в их присутствии я редко в этом признаюсь. – Он помолчал и добавил: – Порой приходится приложить много усилий, чтобы выглядеть не таким умным, какой ты на самом деле.

Джон встал и громко рассмеялся. У Лили было не так много способов выразить свои чувства, поэтому она издала неопределенный звук и сделала над собой усилие, чтобы улыбнуться.
– И это я тоже видел! – воскликнул он. – Даже тень улыбки делает тебя настоящей красавицей-принцессой!

Джон наверняка хотел сделать комплимент, но ей лишь стало ужасно тоскливо. Сами слова и тон, каким они были сказаны, должны были ее поддержать, но почему-то она не почувствовала радости, а восприняла их как предвестник какой-то трагедии, о которой еще не ведала.

Страх накатывался на нее морской волной. Общее ощущение дискомфорта усиливалось из-за того, что она не могла двигаться. Лили решила сконцентрироваться на дыхании и вбирать воздух медленно и глубоко. Постепенно страх прошел. Медленно вдыхая и выдыхая сквозь плотно сжатые зубы, она почувствовала, что успокаивается.
Она лежала на спине, глядела в потолок, и слезы текли по ее лицу.

Джон нежно вытер ее щеки и глаза. Она понимала, что он хочет ей помочь и желает только добра, но почему-то его прикосновения были ей отвратительны. По телу девушки пробежала дрожь.
– Дорогая, – сказал Джон с глубоким вздохом, – ты даже не представляешь, как бы мне хотелось, чтобы ты вспомнила свое имя…
Лили казалось, что слезы – это единственный доступный ей сейчас способ общения. Слезы стали жидкими словами.
– Я скоро вернусь, – произнес Джон, погладил ее руку и вышел из комнаты.

Лили рассталась со всякой надеждой на то, что он ее поймет. Кроме злости и раздражения, она не испытывала ничего. Тяжесть этих чувств легла ей на грудь неподъемной могильной плитой. Она была рада тому, что он вышел, и закрыла глаза.
Тут она ощутила, как кто-то берет ее за руку, и сразу поняла, что это ее мать. Прикосновение было мягким и теплым. Все ее существо наполнилось радостью, а раздражение и злость мгновенно исчезли.
– Лили! – послышался шепот. – Возвращайся! Возвращайся и увидь!

Девушке передалась радость, с какой были сказаны эти слова, и с ладонью матери в руке она почувствовала себя в безопасности. Она подняла взгляд, ожидая увидеть лицо Евы, и чуть не вскрикнула. На расстоянии вытянутой руки находилась похожая на водопад стена, состоящая из вспышек света и падающей воды. Девушка подняла руку, чтобы прикоснуться к ней, но тут же отдернула, глубоко внутри себя услышав голос:
– Не достойна.

Лили отвернулась от стены. Раскаленное солнце медленно падало за линию горизонта. Тени, эти предвестники ночи, становились все длиннее.
– Мать Ева, – тихо спросила она, – что это за стена за моей спиной?
– Это граница Рая.
– Рая? Того самого Райского сада? – Лили произнесла эти слова и сама удивилась тому, сколько глубоко забытых воспоминаний они вызвали. – Совсем маленькой меня водили в соседнюю церковь. Там я сидела и слушала разные истории. А разве Рай не исчез после Потопа?

Ева рассмеялась, словно зазвенела хрустально чистая вода в горном ручье, и Лили смутилась. Женщина обняла ее и прижала к себе:
– Лили, со мной ты в полной безопасности. Я рассмеялась только потому, что твои слова показались мне смешными. Поверь, я никогда не стану смеяться, чтобы тебя устыдить.
Девушка медлила с ответом.
– Я чувствую себя такой глупой, когда не знаю то, что должна знать, – призналась она.
Ева снова рассмеялась, и на этот раз девушка не покраснела.

– Ну, как чему-то научишься, когда все знаешь? Чтобы научиться, надо сначала не знать, верно?
– Надо подумать, – сказала Лили и потом рассмеялась. – Все, теперь я тебя поняла.
Ева подняла палец, чтобы указать на то, о чем будет рассказывать:
– У Рая шесть границ, если считать и землю, на которой он стоит. По сути, Рай имеет форму куба. Ты понимаешь, что такое куб, Лили?

– Да, – пробормотала девушка в ответ. – Помню, мы это в школе проходили. Послушай, я, конечно, не хочу показаться грубой, но разве все это не сказка? Я имею в виду все это. Включая тебя саму. Я, наверное, схожу с ума?
– Лили, ты знаешь, что Бог создал все, что существует в этом мире?
– Знаю только тогда, когда сплю, – ответила девушка. – Когда не сплю, все это кажется мне галлюцинацией, и я в это совершенно не верю. Я верю только в то, что все произошло из ничего.