Екатерина Шульман: участвовать, держаться подальше или менять систему?

Философия выясняла, что первично, материя или сознания. А основной вопрос политического процесса — об участии. Еще Аристотель определял гражданина как участвующего в делах полиса. С другой стороны, понятно на чем основаны сомнения и разговоры о невозможности участия, об опасности взаимодействия с государством. Говорят, что не надо играть с шулером. Есть известный призыв учить санскрит. Действительно, контакты с государством бывают опасны и токсичны. Есть люди, которые пришли поучаствовать, но были поглощены государственной машиной и превратились в пародию на самих себя. В мирное время это называется кооптация — когда оппозиционеры становятся частью системы. Это нормальный процесс, но не в том случае, если ценой кооптации становится преображение человека до неузнаваемости.

Бывает токсичность более высокого порядка. Многие в этом зале получают гранты, а многие избегают их получения, потому что считают это опасным: ты возьмешь деньги, а тебя посадят. И это не фантазии, это основано на реальных событиях.

Есть опасения морального характера: я сейчас поучаствую и тем самым, того не желая, буду укреплять, легитимизировать систему, а система порочная, вредная, неправильная.

Все эти опасения понятны. 

Возможны три стратегии: держаться подальше, влиять изнутри или менять систему?

Стратегия №1: держаться подальше. Этот путь опасен, ведь если вы отрицаете государство как дьявольское порождение и ищете чистоты, то вы ее не достигнете. Если вы живете в стране, вы будете соприкасаться с государством. Не советую полностью становиться на путь «не соприкосновения с государством», отказываться от получения госуслуг и выбрасывать паспорт, этот путь ведет в безумие. Или тогда надо уж уезжать из сраны.

Стратегия №2: влиять изнутри. Кооптация. Она возможна, где есть окна для участия. Думаю, те, кто находятся сегодня на ОГФ, — сторонники стратегии №2. Они ищут окна возможностей и пытаются участвовать, чтобы влиять. Они входят в рабочие группы при органах власти, ходят на слушания, выступают в СМИ и социальных сетях, чтобы положить на чашу весов свои знания или моральный капитал. Значительное число наших активистов поступают так, и результаты очевидны. Сегодня на многих сессиях ОГФ говорили о позитивных изменениях, которые происходят в самые разных сферах — например, паллиативной помощи. НКО пытаются влиять, и их слушают, государственная машина вынуждена их воспринимать. 

Но эта тактика не удовлетворяет тех, кто хочет более сущностных перемен. Они такую стратегию иногда презрительно называют теорией малых дел, как в 1870-е годы. Вы помогаете сиротам, а ужасный государственный левиафан тратит деньги на войну и пропаганду, и вы ничего не можете с этим делать.

Третья стратегия — менять систему, как в анекдоте про сантехника. Откровенно говоря, это путь революционных перемен. Если вы считаете всю систему непригодной, вы хотите слома системы. Потом вы выбираете тактику. Тут могут быть разные способы. Как правило, чем меньше легальных способов, тем более привлекательны для людей (особенно молодых или чем-то обиженных) нелегальные способы. Этот процесс называется радикализацией, когда люди думают, что насилие — более краткий путь к достижению цели. Радикализация возникает при отсутствии легальных путей. Чем больше вы асфальтируете поверхность, тем больше под ним растет не зеленая трава, а совершенно другая флора. От сидения в подполье никто не хорошеет, никто не становится туманнее.

Когда очередной режим разваливается, начинается «война всех против всех», и тогда некоторые говорят: зачем же вы покушались на устойчивость диктатора? Вот его не стало, и наступил хаос. Но это инфантильная идея, потому что за ней стоит мысль, что если ничего не трогать, то положение вещей будет сохраняться навсегда, а наш абстрактный диктатор будет вечен. Но если этот автократ уничтожил легальные формы, то остались только радикалы — те, кто готов жить в подполье. Умеренные граждане при радикализации отшелушиваются. И когда центральная власть по какой-то причине отмирает, эти радикалы выходят на поверхность. Они-то и подбирают валяющуюся на дороге власть.

Что следует из этой картины? Пока наша с вами ситуация не описывается в терминах примитивной диктатуры, для нас всех будет лучше, чтобы режимная трансформация (а трансформация режима происходит непрерывно, это не обязательно революция) проходила максимально мирно. Поэтому мои гражданские симпатии — на стороне стратегии участия. Хотя те люди, которые считают такую стратегию опасной, мне понятны. 

(Выступление на форуме ОГФ-2017. Записано не дословно)