«Это была любовь»

Леонид никогда не верил в бредни о призраках, вурдалаках, зомби. Он знал, что после смерти глупо ожидать, что у тебя откроется второе дыхание. Он верил в НИЧТО – полную темноту, которая своим черным полотнищем застилает глаза каждого мертвеца. Странно, но ему становилось спокойно от мысли, что ничего «там» его не ожидает, – он хотел тишины.

Леонид успел устать от жизни, а ведь ему было всего тридцать. Страшно подумать, что будет через год или два. Хотя мужчина все-таки надеялся, что сегодня его жизнь, наконец, начинает налаживаться. И причиной этому – ведьма, которая лежала в луже крови и собственных испражнений прямо у его ног. Да! В ведьм Леонид верил, потому что прекрасно знал одну – белокурую, с красивыми и проницательными зелеными глазами и чертовски острым язычком. Этой ведьмой была его собственная жена, с которой он прожил одиннадцать лет. Её звали Руслана. Первая любовь, первый секс, первая жена – так он описывал свои эротические похождения друзьям, и поначалу Леонид видел в этом нечто романтичное, нечто уникальное и высокое. Он искренне гордился тем, что имел. Его любовь пылала в сердце так же сильно, как пожарище, которое поглотило Карфаген. Но Карфаген был, в конце концов, разрушен, как и он сам.

Все изменилось на пятом году жизни – жена начала превращаться в самое отвратительное существо, которое он только знал. Изменения начались незаметно. Сначала появились первые шутливые подколки в его адрес, потом Руслана стала меньше смеяться, чуть позже секс сократился до строгой и обязательно запланированной периодичности «один раз в неделю». Нехватка секса здорово сказалась на мужественности Леонида, но он любил свою жену, потому терпел и пытался понять причину этих незначительных, но закономерных, как оказалось в дальнейшем, изменений. 

Первый серьезный скандал, который выжал из Леонида всю душу, произошел седьмого марта, накануне Международного женского дня. Он никогда бы не вспомнил год, но ясно помнил день. Именно 7 марта Леонид впервые подумал, что точка невозврата далеко позади. Ссора была вызвана сущим пустяком, но любой пустяк может превратиться в большой гнилостный ком зараженной земли, если приложить необходимые усилия. Так и произошло – Руслана обвинила Леонида во всех бедах своей жизни, назвала его глупцом, трусом, а потом и ничтожеством. Он запомнил её слова: «Хочется плюнуть тебе в лицо, чтобы ты понял, какое же ты ничтожество!» Тогда мужчина ничего не ответил. Он просто молчал. Стоял и молчал, а потом… потом он заплакал. Увидев это, жена расхохоталась. В тот самый день Леонид действительно превратился в ничтожество – его жена была права. Он любил эту женщину и, одновременно, боялся, поэтому решил отступить. Леонид понятия не имел, как такое могло произойти, но подобные эпизоды вскоре стали «нормой» его жизни. Руслана превратилась в самую настоящую ведьму. Ругани становилось все больше, а смысла в ней было все меньше. В последние годы его жене даже не нужен был повод, чтобы унизить своего мужа, – она просто это делала. Она часто называла его слабаком и смеялась над его работой, его желаниями, мечтами, над его жизнью. 

Но худшее – это ее ярость. Гнев, который противоречил человеческой логике, ведь Руслана не злилась на мужа из-за того, что он что-то не так сделал или что-то не так сказал, – она злилась на него, когда он что-то не так подумал. И это было страшнее всего. Леонид думал, что его горло обвили щупальца инфернального монстра из рассказов Говарда Лавкрафта. Он чувствовал себя несчастным. Проблески мужественности Леонида все реже выходили на поверхность. 

Ей всегда было мало. И мужчина думал, что она потешается над ним, иначе как объяснить случаи, когда Руслана просила мужа «высказать свою точку зрения», после чего начиналось настоящая пытка достоинства. Впрочем, Леонид всегда честно говорил свое мнение по тому или иному вопросу. Его взгляды практически всегда были противоположны взглядам жены, например касаемо проблемы суицида, которую в последнее время все чаще обсуждают на центральном телевидении. Леонид верил, что каждый человек вправе распоряжаться своей жизнью, а значит, каждый человек волен распоряжаться своей смертью. Он восхищался людьми, которые могли пустить себе пулю в лоб, когда «все уже было кончено», – сам-то он понимал, что смелости ему для этого не хватит. Руслана же считала, что все люди, которые покончили жизнь самоубийством, – жалкие трусы, дегенераты, наркоманы, слабаки. Два противоположных мнения, которые никогда не сойдутся вместе, но при любом раскладе Леонид терпел поражение в дискуссии. Жене не были интересны его взгляды и обоснование этих взглядов, жене было интересно взять за волосы Леонида и опустить голову мужчины в его собственное дерьмо. Она говорила, что он мудак, который застрял в пубертатном возрасте, что он никогда не повзрослеет, и взгляды у него мудацкие. 

Леонид, с точки зрения жены, с рождения имел «неправильное мнение», и он всегда «неправильно все делал», и всегда «неправильно выглядел». Жена выбирала ему одежду, прическу. Она выбирала ему друзей – старые друзья превратились в воспоминание, когда Леонид запил. 

Алкоголь давал Леониду успокоение. Спирт погружал мужчину в прекрасные грезы, ослаблял хватку жизни, которая душила его так сильно, что из глаз текли кровавые слезы. Леонид страдал, сильно страдал, но пока он пил, страдание уходило на второй план. 

Он вспоминал прошлое, где не было Русланы. Иногда он вспоминал «идеальную Руслану», ту самую Руслану, с которой он познакомился еще в юности. 

Друзей у него не стало, поэтому он пил в одиночестве. Иногда мужчина напивался так сильно, что, осмелев, шел в ванную, чтобы утопиться. Он включал кран на полную мощность, ложился на бок и, прилично нагрузившись вином, засыпал. Он думал, что когда вода покроет его всего с головой, то он, абсолютно пьяный, просто захлебнется и проникнет в царство небытия. Но этого не случалось. Каждый раз он просыпался в своей ненавистной постели, где по правую руку лежала жена. После пьяных ночей жена устраивала ему взбучку. Она вынуждала его извиняться, молить о пощаде, целовать и любить ее. В конце концов, он хотел просто ее успокоить, ведь если этого не получалось, то, каким-то удивительным образом, его начинало тошнить, а голова превращалась в наковальню, по которой бьют тяжелым молотом. Еще в студенческие годы врачи говорили, что ему противопоказано сильно нервничать, – сердце может разорваться. И это ему говорили в восемнадцать лет, а ведь сейчас ему было тридцать. 

Порой, когда он склонялся к «белому алтарю» ванной комнаты, он думал, что время пришло, – вот его черная дверь, которая скоро откроется. Но, рано или поздно, головные боли и тошнота проходили. В такие моменты Руслана кричала на своего мужа, говорила ему о плохой генетике, которая досталась Леониду от отца-алкаша и матери-шлюхи. Тогда он не мог представить, что сможет сказать что-то против. Он привык терпеть подзатыльники и словесные унижения. Он не принадлежал самому себе – он принадлежал Руслане, и она это прекрасно понимала. Леонид не знал, почему он выбрал именно сегодняшний день, но он отметил его красным цветом в календаре своего смартфона еще несколько лет назад. Леонид сделал это, скорее, подсознательно, чем осознанно, – в ту минуту, когда он успокаивал свои нервы в ванной комнате после очередного скандала. В его наушниках играл обволакивающий сердце джаз, красиво звучал саксофон, чертовски проникновенно пел старый негр. Он отметил эту дату, «17 марта 2017 года», и принялся ждать своего часа. Наступило утро. Леонид поднялся с кровати задолго до того, как проснулась его жена. Он не собирался идти на работу, вместо этого он спустился в гараж и подошел к верстаку. Гараж был на две машины, но в нем был только один автомобиль – красный «Опель» Русланы. Свою машину он продал «за ненадобностью», однако гараж не казался наполовину пустым – «вещей памяти» и обычного барахла было полно.

Он достал из-под верстака набор для инструментов. Этот набор достался ему от отца. Коробка была желтой и тяжелой. Леонид не смог бы поднять её одной рукой, несмотря на удобную ручку. Он сдул многолетнюю пыль с коробки. В его душе разгорелся пожар воспоминаний. Леонид вспомнил еще живого отца, который работал этими же инструментами время от времени. Когда-то отец казался ему отсталым от жизни, даже посмешищем, но теперь посмешищем был не отец, а он сам. В наборе было все, что требовалось для легкой починки: сверла, зубило, гвозди, шурупы, молотки, отвертки, хорошая, хотя и старая, немецкая дрель и даже шуруповерт, который Леонид купил уже самостоятельно – в оригинальном отцовском наборе никакого шуруповерта не было. 

У Леонида разбегались глаза. Он не знал, какой именно инструмент он захочет использовать для этого дела. Воспользоваться ли простым, но действенным молотком, либо использовать надежную отцовскую дрель на аккумуляторе? И если использовать дрель, то какого размера вставить сверло? В сердце Леонида все затрепетало – он будто бы затевал шалость, о которой мечтал все детство. О четком плане он не думал – ему хватало простой даты в календаре, которую он отметил красным цветом два года назад. 

В одном из многочисленных научно-популярных изданий, которые выписывал и читал Леонид, говорилось о том, что тело человека гораздо прочнее, чем кажется со стороны. Автор писал: «Если вы думаете, что человеческий череп не надежен, то вы ничего не знаете о человеческом черепе. В последнем исследовании анатомического университета Токио ученые пришли к выводу, что…» Леонид не помнил, к какому точно выводу пришли японские ученые, но суть статьи он уловил – убить человека, размозжив тупым предметом его голову, не так просто. Поэтому Леонид взял немецкую дрель и пару отверток на тот случай, если с дрелью ему не повезет. Он вышел из гаража и снова зашел в дом. Руслана к тому времени уже проснулась и готовила завтрак. – А ты чего сегодня не на работе? – спросила она, как спрашивает мать малолетнего сына, что прогуливает уроки. – Мне нездоровится, – соврал Леонид. Жена ничего на это не ответила, продолжив готовить себе завтрак из яблок, фито-чая и оладий на основе льняного теста, – она следила за своей фигурой. Запах «здоровой пищи» не нравился Леониду, и когда этот самый благоухающий аромат ударил ему в нос, мужчину стало мутить. Через минуту жены не стало. Это было легко. Дрель работала всего пару секунд – её сверло вошло в грудь Русланы, как горячий нож входит в заледенелое масло. Женщина не успела отреагировать ни воплем, ни тем более какимлибо сопротивлением. Самое сложное из всей затеи было одно – вытащить сверло из тела. Мужчине долго не удавалось это сделать, пока он не догадался включить обратный режим – сверло вылетело пулей, обнажив темную дыру на теле Русланы. Мгновение, и из «червоточины» рванул кровавый фонтан, который забрызгал, казалось, всю кухню, все стулья, все стены, всего Леонида. «Даже после смерти она усложняет мне жизнь», – подумал Леонид, побежав блевать в туалет. Однако в его желудке было пусто, поэтому ничего у него не вышло – он тщетно старался, пыхтел, засовывал пальцы в рот, но даже желудочный сок не хотел выходить из его чрева. Мужчина вернулся на кухню, сел на жесткий деревянный стул, за которым он обычно ел, и посмотрел на жену – она не двигалась. Более того, она не казалась рассерженной, не казалась опасной или расстроенной, она не кричала, не бросала на него гневные взгляды, она не устанавливала новые правила, не говорила о том, как ненавидит его, она не втыкала иглы в его сердце – она, наконец, умерла. Фонтан крови, который так сильно брызгал из груди, постепенно сошел на нет. Дома стало совсем тихо.

Леонид глубоко вдохнул носом ржавый воздух. Мужчине показалось, что он вдохнул не просто кислород, а самую настоящую свободу – стало лучше, гораздо лучше, но что делать дальше? Он не знал, поэтому налил себе стакан воды, выпил, налил себе еще один стакан, и снова выпил. Леонид развернул стул в другую сторону так, что спинка оказалась спереди, он придвинул стул поближе к трупу и сел – женщина лежала у его ног и, казалось, уже начинала костенеть. Запах ржавчины усиливался. 

Женщина, которая лежала на полу, была чрезвычайно важной частью жизни Леонида, но он никак не мог придумать верный способ, чтобы почтить ее память. Он пытался вспомнить что-то хорошее, что-то светлое и теплое, связанное с Русланой. Ему это попросту не удавалось сделать. Когда он закрывал глаза, то в голове сразу складывался четкий и предельно отвратительный образ женщины, которую он не любил. Мужчина готов был поклясться, что чувство любви, которое он взрастил в своем сердце, когда встретил эту жестокую суку, было выдумкой. Он был слаб, потому и полюбил. Больше он такой ошибки не повторит – никогда. 

Леонид налил еще воды. После убийства он все время хотел пить. В комнате становилось душно. Мужчина не ощущал хода времени, его мысли переключились на насущные, можно даже сказать, бытовые проблемы.

Он должен был решить, куда деть тело, что сказать соседям, а что наплести полиции, если та внезапно явится по его душу. Впрочем, он не думал, что скоро увидит представителей правопорядка, – никому не было дела ни до него, ни до его жены. 

Леонид осмотрел комнату и понял, что драить ее придется до посинения. Следовало постелить клеенку, прежде чем совершать это, но откуда ему было знать, что крови будет так много? Жена и сейчас досаждала ему, и это было скверно. Он хотел сделать жизнь проще, спокойней и счастливей, а жена решила заставить его мыть полы, вычищать стены и избавиться от одежды, пропитанной кровью, – сегодня он отдохнуть не сможет, да и завтра, вероятно, тоже. 

Он не чувствовал себя победителем, скорее – побежденным. Ему казалось, что кто-то над ним смеется – над его тупейшим решением убить жену. Он явственно слышал этот смех. Тошнотворный, до боли знакомый тихий смех – тот самый смех, который использовала Руслана, когда одерживала победу над ним в том случае, когда он отступал, а отступал он всегда – не было сил бороться. Он знал этот смех. Пальцы на ногах жены дрогнули. Леонид подорвался со стула, в сердце и висках застучало – дышать стало сложнее. Он смотрел на труп жены и видел, как пальцы продолжают слегка подрагивать, – он мог спокойно объяснить это какимнибудь защемлением нервов, ведь трупы, порой, вытворяют такое, прежде чем вконец иссохнуть. Но Леонида эти мысли не успокаивали – что-то было не так. 

Леонид подошел вплотную к трупу и слегка коснулся его ногой. Тело не подавало других признаков жизни. Мужчина этому был рад – он повернулся к кухонному шкафу, где стояла еще закрытая с прошлого года бутылка виски (жена запрещала ему пить алкоголь), достал ее, откупорил и налил себе полный стакан. Хватило всего одного глотка, чтобы полностью осушить его. Виски был теплым, приятным на вкус и, без сомнения, результативным – жар от алкоголя растекся по всему телу, успокоив расшатанные нервы.

– Она, наконец, мертва, – сказал Леонид вслух, развернувшись обратно к трупу.

Но на полу никого не было. Стакан выскользнул из рук, громко разбившись. Один из осколков впился в ступню Леонида – он закричал от боли, согнувшись, будто у него резко заболел живот. Не удержав равновесие, мужчина упал на куски острого стекла – еще несколько осколков вонзились в его тело. Постанывая, он принялся вытаскивать дерьмо, которое пару секунд назад было его стаканом, – это было непросто. Нога была сильно повреждена, но Леонид думал совсем не об этом. Несмотря на боль, ходить он еще мог. Избавившись от последнего осколка, Леонид быстрым шагом доковылял до входной двери и запер ее. По пути он то и дело оглядывался, смотрел по сторонам, выискивая жену, но эта ведьма, по всей видимости, слишком хорошо умела прятаться. Пути назад уже не было – её следовало найти и убить раз и навсегда. 

Он увидел на полу мокрые следы – кровь, которая походила на тропу, сотканную из неровных темных линий. Он увидел, что линии вели в гостиную – комнату с большим телевизором, мягким диваном. Комнату, в которой Леонид нередко оставался ночевать, чтобы не делать это в спальне с женой. Он сжал в руке отвертку, которую захватил ранее с собой из гаража, и пошел по следу. 

Он увидел её. Не на полу, не на диване, не в кресле, не в углу комнаты – она смотрела на него с потолка, хищно оскалившись и похрипывая. Руслана засмеялась и прыгнула на него, крича безумную несуразицу из слов, которые Леонид никогда прежде не слышал. 

Мужчина отреагировал быстро и, несмотря на поврежденную ногу, смог увернуться от удара. Но ведьма, восставшая из мертвых, не унималась – она буквально парила в воздухе, пытаясь нанести сокрушительный удар то ногой, то руками, то своей пастью. Ногти, казалось, вытянулись и стали заостренными. Челюсть также приобрела монструозный вид – Руслана изменилась. Из красивой женщины, которая сдерживала внутри себя монстра, она превратилась в самое настоящее чудовище, которое уничтожило в себе человека. 

Леонид сделал неверный шаг, натолкнувшись на кофейный столик, за что получил оплеуху от жены – щека была разодрана, потеряла товарный вид. Хлынула кровь. Жена истошно завопила и нанесла еще один удар – ровно по тому же участку лица. Ей удалось зацепиться когтями за истерзанную щеку. Она резко дернула и оторвала большой кусок кожи и мяса. Леонид почувствовал, что воздух проникает в рот, даже когда он держит его закрытым, – он был навсегда изуродован. 

Но мужчина не собирался сдаваться – слишком долго он терпел боль, чтобы оказаться в дураках. Ему ничего не оставалось, как держать дистанцию, чтобы жена не могла зацепить его еще раз. 

Леонид быстро восстановил дыхание. Боль пронзала все его тело. Он нервно искал оружие. Отвертка была выбита из рук довольно скоро, вторая была еще в кармане, но надеяться на нее – это все равно что надеяться на зубочистку в битве со львом. Он вспомнил о дрели, которую оставил на кухне, – в ней должно было хватить заряда. С первого раза дрель не убила ведьму, но другого плана у него всего равно не было. Мужчина попятился к выходу из гостиной. Ведьма, оказавшись на расстоянии вытянутой руки, плюнула ему в лицо и снова засмеялась. «Совсем как в старые добрые времена», – подумал Леонид и захлопнул дверь комнаты, придвинув к ней небольшую тумбу, которая едва ли могла сдержать эту тварь. 

Когда мужчина взял дрель, то он уже слышал, как тумба разломалась под напором сверхъестественной силы его благоверной, – Руслана стояла в двух шагах от него. Он нажал на кнопку – дрель протяжно зажужжала, а потом «сдохла». Свет, излучаемый большой кухонной люстрой, непроизвольно замерцал, будто бы нетерпеливо ожидая финала истории. Пару секунд они стояли и смотрели друг на друга – Руслана хищно скалилась в предвкушении убийства, Леонид же рыскал глазами по комнате – он быстро нашел то, что искал. Леонид кинул в жену старый деревянный стул – тот был отброшен в сторону мановением руки Русланы, но мужчине удалось выиграть необходимые доли секунд, чтобы взять в руки свое новое оружие – массивную микроволновую печь, которой, в следующее мгновение, Леонид таранил голову жены. Способности ведьмы, о которых Леонид узнал только этим утром, не смогли защитить её от планомерных, сильных и бескомпромиссных ударов микроволновкой. Лицо быстро превратилось в кровавую кашицу уже на третьем ударе, после пятого удара обнажился череп, из которого быстро вытекла мозговая жидкость. Тело обмякло, но мужчина не переставал его бить. Он бил до тех пор, пока мускулы не стали ныть от боли. Леонид закричал и ударил последний раз, оставив микроволновку буквально вдолбленной в физиономию монстра. Когда-то он любил этого монстра, но не сегодня. Он отпрянул от тела, а скорее, от того, что от него осталось, и выскочил во двор. Когда мужчина понял, что не забрал ключи от машины, то, всхлипнув, вернулся домой, чтобы найти их, – ключи оказались, к счастью, неподалеку от входной двери. Он боялся, что ему придется снова идти к жене. Он боялся, что она снова окажется живой. Машина не хотела заводиться. Он никак не мог повернуть ключ зажигания. Руки дрожали, и ключи несколько раз падали под ноги. С четвертой попытки ему удалось это сделать – он вдавил педаль газа и покинул злополучный дом. На улице собралась небольшая толпа соседей, которые битый час пыталась догадаться, что же происходит в доме, откуда доносились такие жуткие вопли. Они показывали пальцем на машину, кто-то из них протянул к уху телефон, кто-то – зашел в дом. 

Ровно через три квартала, прямо у большой развилки, где находился «Семейный Магнит», автомобиль Леонида неестественным движением свернул на встречную полосу. Водитель маршрутки, державший в одной руке сосиску в тесте, в другой – руль, не смог среагировать. Раздался визг тормозов, скрежет металла, который преобразился в гробовое молчание. 

***

Иван пришел с «суток» домой и был очень уставшим. На столе уже красовался сытный ужин, который приготовила его девушка. Ольга, как завороженная, смотрела в телевизор. Шло местное ток-шоу «Обсуди это», которое Иван всей душой ненавидел. Парню не повезло – он успел к самому началу шоу, когда блевотного вида ведущий в синеньком костюмчике рассказывал затравку для выпуска, не спуская с лица фальшивую улыбку: «Спятивший муж, зверски убивший свою жену, кончает жизнь самоубийством, выехав на встречную полосу ровно в тот момент, когда на нем оказывается маршрутка, забитая школьниками. Трагедия всей этой истории в том, что в ней выживают только два человека: муж, которому сам сатана помог выбраться из того света, несмотря на жуткую автокатастрофу, и жена, которая своевременно была доставлена в реанимацию благодаря действиям добропорядочных соседей. Но вот какая злая шутка – и жена, и муж сегодня находятся в одной и той же больнице, где врачи пытаются сделать все возможное, чтобы сохранить им жизнь. В одном случае – для спасения. В другом – для неотвратимого наказания, передачи преступника властям. Обсуди это!» – Господи, только не говори мне, что ты это действительно смотришь, – сказал Иван и выключил телевизор. – Я не смотрю, я просто включила, – виновато ответила Оля.

***

Мужчина очнулся в больнице. Он обнаружил себя прикованным наручниками к больничной койке. Это была лишняя мера предосторожности – Леонид не мог пошевелить и пальцем, все его тело покрывал гипс, но у полиции были все основания полагать, что в палате лежит хладнокровный убийца. Единственное, что мог несчастный, – это смотреть перед собой. И он смотрел. В дальнем углу комнаты была она. Лунный свет, неровно просачивающийся через окно, освещал обезображенное лицо женщины. Она приближалась, передвигаясь на четвереньках, словно дикое животное, а не человек. Он завыл, когда ее руки коснулись его  ног, – она никогда его не оставит. Это была любовь.

Рассказ был опубликован в хоррор-сборнике «Город»,  издательство «Союз писателей», 2017 год.

Если рассказ понравился и вы хотите еще, то можете поддержать автора донатом: Сбербанк 5469 3002 7517 6193