Эмма

Эмма

Джейн Остин

Глава 50

Насколько отличались чувства Эммы по возвращении в дом от тех, с которыми она выходила в сад! Тогда она лелеяла лишь робкую надежду на временную передышку в своих страданиях, сейчас же пребывала на вершине блаженства – причем блаженства такого рода, которое способно лишь расти со временем.

Они сели пить чай – то же общество за тем же круглым столом… Как часто они вот так собирались здесь! И как часто падал ее взгляд на те же кусты, окаймлявшие лужайку перед домом, и наблюдала она за таким же красивым закатом в западном окне! Но никогда прежде не бывала Эмма такой счастливой, даже похожего ничего не было! Эмме стоило большого труда взять себя в руки и вспомнить о своих обязанностях вежливой хозяйки дома и послушной дочери.

Бедный мистер Вудхаус и не подозревал, что замышляется против него в груди человека, которого он так сердечно принимает и так беспокоится, как бы тот за время своей скачки под дождем не простудился. Сумей он заглянуть гостю в душу, он не тревожился бы о состоянии его легких,
но

, понятия не имея о неминуемом зле, не замечая ничего необычного во взглядах и поведении дочери и мистера Найтли, старик весьма спокойно повторял им все новости, услышанные от мистера Перри, и благодушно беседовал о том о сем, совершенно не подозревая, что они готовят.

Пока мистер Найтли оставался у них, Эмма по-прежнему была словно в лихорадке, но когда он ушел, она начала понемногу успокаиваться и остывать. Бессонная же ночь, которая стала платой за столь бурно проведенный вечер, подбросила ей один или два повода для серьезных раздумий, и Эмма поняла, что даже ее счастье не безоблачно. Отец… и еще Харриет. Как только Эмма оставалась одна, на нее сейчас же начинало давить бремя их – каждого в отдельности – притязаний; и теперь она мучилась вопросом: как лучше всего уберечь их душевный покой? В отношении отца она вскоре успокоилась. Эмма пока не знала, какое решение примет мистер Найтли, но, прислушавшись к собственному сердцу, она торжественно поклялась никогда не покидать отца. Она даже всплакнула из-за того, что согрешила в мыслях, посмев подумать об отъезде. Пока он жив, помолвка должна оставаться помолвкой! Она, однако, тешила себя мыслью, что, избавившись от опасений разлуки с дочерью, батюшка, возможно, только порадуется за нее и успокоится за ее судьбу… Куда сложнее было решить, как поступить с Харриет. Как уберечь ее от ненужной боли? Как по возможности загладить свою вину? Как не сделаться в ее глазах врагом? От этих вопросов ее растерянность и огорчение лишь росли, и она снова и снова мысленно повторяла все горькие и скорбные упреки, какие только приходили ей в голову. Наконец она не придумала ничего лучшего, чем, по-прежнему избегая встреч с Харриет, сообщить ей все самое важное письмом. Она решила, что именно сейчас будет лучше

Она встала рано и написала Харриет письмо. Это занятие навеяло на нее такую серьезность, почти печаль, что мистер Найтли, который зашел в Хартфилд к завтраку, оказался как нельзя кстати. Лишь спустя полчаса, проведенных с ним в полном блаженстве, как во время вчерашней прогулки, к ней вернулось давешнее спокойное состояние.

Не успел он уйти, по крайней мере не настолько давно он ушел, чтобы у нее возникла хоть малейшая склонность думать о ком-либо еще, как из Рэндаллса принесли письмо – очень толстый пакет; она гадала, что в нем может быть, и неодобрительно поморщилась, понимая, что придется его прочитать. Больше она нисколько не сердилась на Фрэнка Черчилля, ей не хотелось объяснений, ей только нужно было, чтобы ее оставили наедине со своими мыслями. Она была уверена, что ни слова не в состоянии понять из его письма. Однако и через это испытание надобно было пройти. Эмма вскрыла конверт – разумеется, так и есть! Записка от миссис Уэстон была вложена в письмо Фрэнка, адресованное мачехе:

«С огромным удовольствием, милая моя Эмма, переправляю вам это письмо. Знаю, вы отдадите ему должное, и нисколько не сомневаюсь в его благотворном воздействии. Мне кажется, мы с вами никогда больше не разойдемся серьезно во мнении об его авторе, однако не стану утомлять вас долгим предисловием. Мы все здоровы. Настоящее письмо исцелило меня от небольшой нервозности, которую я постоянно испытывала. Во вторник мне не слишком понравилось, как вы выглядели, но виной всему было хмурое утро, и, хотя вы всегда отрицаете какое-либо влияние на вас погоды, по-моему, всем становится хуже, когда дует северо-западный ветер. Я очень беспокоилась за вашего батюшку вечером во вторник, во время грозы, и вчера утром, но утешилась, услышав вчера вечером от мистера Перри, что он не заболел.

Ваша
А.У.».
Далее в конверте лежало письмо, адресованное миссис Уэстон.
«Виндзор,

июля.
Дражайшая сударыня!

Ежели вчера мне удалось хоть сколько-нибудь связно выразить свои мысли, то вы не удивитесь моему письму, однако, ожидали вы от меня вестей или нет, а я уверен, что прочтете эти строки беспристрастно и снисходительно. Вы – сама доброта, но, я полагаю, даже вам придется призвать на помощь все свое добросердечие, дабы простить меня. Но я уже прощен тою, у кого есть еще больше оснований негодовать. Пока я пишу, смелость моя растет. Очень трудно любимчикам судьбы оставаться смиренными. Я уже встретил такой успех дважды, когда просил прощения, что могу невольно оказаться в опасности, решив, будто могу рассчитывать и на ваше прощение, и на прощение тех ваших друзей, у которых были основания гневаться на меня. Вам всем необходимо попытаться понять истинную сущность моего положения, когда я впервые приехал в Рэндаллс: попробуйте понять, что у меня была тайна, которую я во что бы то ни стало должен был сохранить. Вот как обстояло дело. Имел ли я право ставить себя в такое положение, когда от меня требовалась подобная скрытность, – это другой вопрос. Я не буду сейчас его обсуждать. Любого, кто оспорит мое право не говорить об этом, я отсылаю к одному кирпичному домику в Хайбери, где в первом этаже подъемные окна, а наверху – створчатые. Я не смел открыто обращаться к ней; трудности моего тогдашнего положения в Энскуме слишком хорошо известны, чтобы требовать от меня объяснений; и мне несказанно повезло – в Уэймуте, перед тем как мы расстались, мне удалось склонить на свою сторону самую

ваш преданный и любящий сын,
Ф.Ч. Уэстон-Черчилль».


Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь

Report Page