Эксперимент

Тут принцесса взмахнула листком и решила положиться на судьбу и женское чутье.

Павел заметил ее движение и вышел из своего блаженно-полусонного состояния.

— Принцесса! — воскликнул он, — Надеюсь вам понравилось?

Как все поэты, он был немного тщеславен, поэтому боялся насмешек Алины.

— Что понравилось? — спросила Лина, — Ах, это? Да просто великолепно! Павел у вас огромный талант!

«Надеюсь что не только талант», — подумала она и хихикнула про себя.

Юноша расцвел обаятельной улыбкой . Похвала любимой была ему приятней всего на свете.

— Но... — Аделина слегка запнулась, но быстро собралась с духом и продолжила, — Я тоже хотела бы тебе кое-что показать...

Она сама не заметила, как перешла на «ты», совсем как в детстве.

— Паша, — проникновенным тоном сказала она, — Ты знаешь, у меня в последнее время есть одна навязчивая идея... Нет, ну я понимаю, что это ненормально... Но больше не могу этого скрывать, мне так хочется...

Павел был заинтригован. Он не понимал, о чем идет речь. «Может быть она тоже пишет стихи», — мелькнула нелепая мысль. А впрочем, не такая уж и нелепая...

— В общем, не буду тебя томить, — тем временем продолжала Алина, — Мне очень хочется показать тебе мои сиськи...

Павел был шокирован. Нет, сказать что он был шокирован, это значит ничего не сказать. У него был натуральный стресс. А потом несчастный поэт решил, что просто ослышался.

— Простите, принцесса, — еле слышным от смущения голосом произнес он, — Я не совсем хорошо расслышал, что вы сказали....

..

— Ничего страшного, — обольстительно улыбаясь, сказала Адель, — Я могу повторить еще раз. Я очень хочу, чтобы ты посмотрел на мои сиськи!

Паша покраснел как вареный рак. Ему не то, чтобы не нравилось это предложение, поражала его непристойность и неожиданность. Принцессы не должны так себя вести! Однако его принцесса была именно такой — шокирующей и непредсказуемой.

Алина тем временем продолжала достаточно спокойно (хотя только она сама знала, с каким трудом давалось это спокойствие):

— А что тут такого? Рисуют ведь художники прелести своих возлюбленных. А ты поэт — тоже служитель муз, ценитель прекрасного. Вот я и хочу, чтоб ты оценил мою красоту. Тебе будет прилив вдохновения, а мне — уверенность в своей привлекательности. Все довольны, и ничего страшного в этом нет. А то мне в последнее время кажется, что они слишком большие. Вот посмотри!

Она схватила себя за вырез кружевной сорочки и резко рванула вниз. Корсет, скрывавшийся под платьем, уехал, и наружу вывалились две очаровательные грудки, идеального размера и ничуть не слишком большие.

Павел взглянул на них и почувствовал, как его мужское естество моментально начало возбуждаться и приподниматься. От этого он смутился и отвел глаза. Нет, он не должен так реагировать на принцессу. Она же не какая-нибудь публичная девка!

Однако принцессу разозлило его нежелание смотреть.

— Это что такое! — воскликнула она, — Не желаешь смотреть! Тогда хотя бы потрогай!

Она взяла его за руку и положила ее к себе на грудь. Он почувствовал ее нежную, бархатную кожу и напряженный, словно каменный сосок. Его пальцы непроизвольно схватили его и сжали. Принцесса застонала.

Павел с ужасом почувствовал, как его член стал твердым и горячим. Он стоял колом, так что это должно было быть заметно даже под одеждой. «Только бы она не увидела», — молил про себя он.

Но она, конечно же, увидела. И осталась довольна.

Теперь уже две руки Павлика лежали на голых сиськах Алины и яростно сжимали их, а пальцы крутили и мяли соски. Принцесса стонала все сильнее, она подставляла грудь под эти яростные ласки, выгибаясь дугой. Ее платье сползло почти до талии и она сидела по пояс голая, не замечая этого.

— А теперь, — хриплым от страсти голосом сказала она, — Я тоже хочу на кое-что посмотреть...

Своей маленькой нежной ручкой она коснулась Пашиных штанов, как раз там, где они больше всего топорщились. Он оцепенел от ужаса и удовольствия, не зная, что предпринять. Но мешать принцессе ему хотелось меньше всего.

Тем временем она распутала завязки на поясе и освободила его рвущийся наружу член. Он стоял во всей красе, большой и толстый, как ствол, налитый соками. Алина с восхищением потрогала его своими маленькими ручками. Теперь очередь стонать пришла уже для Павла. Он был просто в экстазе от этих прикосновений.

Лина нагнулась и провела своим горячим язычком по напряженной плоти. Прикосновение было легким, скользящим, почти незаметным, но Пашу скрутило так, что он не смог сдержать крика.

— Постой... — еле выговорил он, — Что ты со мной делаешь...

— Ничего особенного, — скромно потупив глазки, ответила Алина, — Просто делаю тебе приятное. А теперь твоя очередь.

Она кивнула на свои торчащие, ярко-розовые соски, намекая что Павел должен последовать ее примеру.

Он нерешительно нагнулся и взял губами правый сосок. Кожа Адель пахла какими-то травами, мускусом и почему-то табаком. Этот запах возбуждал его. Паша втянул сосок в рот и стал водить вокруг него языком, постепенно расширяя круги и затягивая его все дальше и дальше. Сиська была упругой и он подхватил ее рукой, сжимая так, что Алине стало больно. Но она не подала вида, боясь спугнуть приближающееся наслаждение.

— Да... — со стоном произнесла она, — Так...

Павла уже не надо было подгонять. Он яростно сжимал грудь Аделины, обрабатывая губами то один, то другой сосок. Его язык елозил вокруг них, дразня и возбуждая, а губы сжимали и втягивали в себя, доставляя немыслимое удовольствие Лине. Он сосал и прикусывал сиськи, доводя ее до крайней степени возбуждения.

Принцесса повалилась навзничь на пышные подушки своей огромной кровати. Она раскинула руки и лежала так, голая по пояс, чтобы Павлу было удобнее сосать ее грудь. Он так увлекся этим процессом, что не заметил, как заполз на нее сверху, чтобы не отрываться от сосков. Теперь он покрывал засосами не только их, но и всю остальную поверхность прелестных упругих сисечек.