Дядя Ваня

Почему так сердце стучит? Мы любовники вот уже почти 5 лет, но все равно я каждый раз волнуюсь при встрече. К двери подхожу уже вся влажная, текущая, ничего не соображающая от желания. У меня есть ключи, но я видела его машину около подъезда, поэтому нажимаю на кнопку звонка. Дядя Ваня открывает дверь, быстро затаскивает меня в квартиру, прислоняет спиной к стене. Резко разводит мои дрожащие ноги и его сильные пальцы погружаются внутрь влажной щелки. Всё так быстро, так грубо, так нагло. Я вскрикиваю и опять, как вчера, растекаюсь, словно масло, по этой чёртовой стене.

— Как же я скучал по тебе, сладкая.

— Я... я тоже скучала...

— Вижу, скучала, мокренькая вся, девочка моя сладенькая.

Целует в шею, не переставая орудовать внутри меня рукой, а его большой палец поглаживает клитор. Трепыхаюсь, насаженная на его ладонь, словно бабочка. Ноги от удовольствия подкашиваются, немного сползаю по стене вниз. Дядя Ваня приподнимает, его наглые пальцы входят еще глубже внутрь меня. Развязывает мой шарфик на шее, раздвигает полы плаща.

— Ды ты голая под плащом, ну ты и сучка!...

— в голосе восхищение. — Придумщица моя!

Интенсивность движения мужской ладони увеличивается. Трахает меня пальцами, стараясь проникнуть как можно глубже.

Я бабочка, я птица, я лечу...

— Не закрывай веки, хочу видеть твои блядские глаза! Мне постоянно снятся твои глаза.

Пытаюсь сфокусироваться на его лице, но вижу только синее небо. Или может, это синее-синее море, и я тону, а не летаю.

— Блядь, какая же ты красивая!

Вытаскивает пальцы...

— Оближи! Лижи их, как будто это мой член. Старательно.

Подчиняюсь, посасываю его пальцы, облизываю, ощущая на языке свой вкус. И всё выше, всё дальше, всё глубже, погружаюсь в это синее небо, это синее-синее море.

— Как ты это делаешь? Ты выворачиваешь меня наизнанку! Ведьма!!

Пальцы снова входят внутрь меня, резче, резче, сильнее...

— Дядя Ваня, — раздается мой срывающийся шепот, — больше не могу! Не могу...

— Не закрывай глаза, хочу смотреть в них, когда ты кончишь!

— Не могу больше, не хочу больше... Дядя Ваня, пожалуйста-а-а...

— Ещё как можешь, ещё как хочешь, я тебя сегодня всю выпотрошу!

— А-а-а!

Это море-небо накрыло, догнало.

— Чёрт, глаза, не закрывай глаза, слышишь!

Сползаю талым маслом по стенке, еще сильнее насаживаясь на мужскую руку. Бьюсь, трепыхаюсь, дышу на его пальцах.

Дядя Ваня не дает передохнуть ни секунды, разворачивает, словно большую марионетку, спиной к себе, задирает плащ вверх. Сильная ладонь звонко шлепает по моей покрытой испариной попе. Расстёгивает брюки, чуть разводит мои дрожащие ноги, затем хватает за волосы. Его член входит в меня сразу и полностью, до упора. Я ещё не отошла от оргазма, сокращаюсь и пульсирую на нём.

— Блядь, какая же ты там узкая!

Голос хриплый, накалённый страстью. Движения резкие, жадные. От них сотрясается мое тело, от них вибрирует всё внутри. Кто-то скулит. Бог ты мой! Это я скулю. Скулю, словно маленький котенок, и сильнее развожу ноги, отклячивая попку.

— Дядя Ваня! Трахни меня! Выеби! Порви меня! Дядя Ваня-я-я!!

Он выполняет эту просьбу-мольбу. Грубее, сильнее, быстрее, жестче в мою влажную глубину. Все мои ощущения сосредоточены сейчас там, между ног. Ничего не вижу — вокруг пелена, синяя-синяя пелена. Я не женщина сейчас. Я самка, шлюха, блядь. Я — пизда. Ноги подгибаются, падаю вперед, в последний момент успев выставить руки. Соскакиваю с члена, и дядя Ваня недовольно ворчит. Теперь я на четвереньках. Он опускается на колени с и снова задирает мой плащ наверх.

— Какая же у тебя красивая попка.

Шлёпает ладонью по моей правой ягодице, по-хозяйски хватает за бёдра, снова насаживая на свой член. Глубокий толчок и я опять кричу. Толчок, толчок, огонь, ток... Толчок. Ещё и пробку двигает внутри моей попки. Теперь уже завываю. Руки тоже подкашиваются, головой упираюсь в пол. Жестко и неудобно. Какие мелочи, главное, чтобы дядя Ваня не останавливался.

— Нравится, когда тебя раком дерут? Сука похотливая, блядь.

Бранные слова еще больше заводят. Люблю ощущать себя его маленькой развратной, готовой на все девочкой. Воздуха не хватает, или я сама его задерживаю внутри, стремясь выжать всё из каждого глотка. Уже снова вошла в предоргазменную эйфорию, внутри нарастает напряжение. Совершенно ничего не соображаю, только иногда хватаю ртом воздух, чтобы потом опять его держать как можно дольше в себе и тихо на выдохе поскуливать. Застываю в ожидании вспышки внизу живота, благословляя каждый удар члена внутри. Вот он, взрыв, вон он, оргазм.

— А-а-а... — толчки продолжаются...

— А-а-а... — оргазм продолжается.

— Сука! В рот! Хочу спустить тебе в рот! — орет в нетерпении дядя Ваня.

Быстро обходит, приподнимает мою голову за волосы. Я вся ещё в полученном оргазме, но рот открываю и плотно обхватываю его член своими алыми губами.

— Бляядььь!! Как хорошо!!

Дядя Ваня разряжается потоками спермы. Глотаю эту вязкую жидкость, чувствуя любимый терпкий вкус. Он выдавливает последние капельки в мой открытый жаждущий рот, потом водит постепенно теряющим упругость членом по моим накрашенным губам, размазывая по лицу яркую помаду и свою сперму.

Силы покинули нас. Я в изнеможении падаю на пол, дядя Ваня устало садится рядом. Мы даже не прошли с ним в квартиру, всё ещё в коридоре, всё ещё одетые. Дядя Ваня только расстегнул ремень и спустил штаны. В нас двоих такая страсть, что нам даже секунду невозможно терпеть. Смотрю затуманенными глазами на него. Это не просто хорошо. Это... Каждый секс с ним непередаваемый. Мы словно созданы для удовольствия друг друга. Кажется, дядя Ваня думает также:

— Марья, ты феерическая женщина, — в голосе усталость и удовлетворение...

Я часто думаю, а как дядя Ваня трахает других, свою жену, например? Он же спит с ней, супруга ведь, а возможно, существуют и другие любовницы. Но тут воображение меня подводит. Все попытки выведать что-то у него ни к чему не приводили. Я получала всегда один и тот же ответ: «Марья, тебя это не касается».

Подползаю к нему, обнимаю за талию, кладу голову на твердое мужское плечо. После такой страсти мне хочется нежности.

— Девочка моя, ласковая, — шепчет дядя Ваня, легонько гладя меня по волосам.

Как хорошо, как тепло, спокойно в этих объятьях. И синь его глаз теперь греет.

— Маш, нам надо выбираться из коридора.

— Мне и тут хорошо.

Начинаю его целовать.

— Марья, я старый человек, — жалуется дядя Ваня.

— Может, мне уйти! — шутливо, слегка наигранно восклицаю я.

Он молниеносно хватает меня за волосы.

— Ещё чего, ты ещё не раз будешь подо мной орать и скулить, — шепчет дядя Ваня жарким шепотом в мое ушко.

От этого низкого голоса мне захотелось орать прямо сразу. Смотрит в мои глаза, в которых опять похоть.

— Блядь, Маша, что ты со мной делаешь?

Его губы накрывают мои, впиваясь поцелуем в рот.

И я опять летаю, а может, плыву по этому синему морю, синему небу.

Мы все-таки добираемся до кровати. Он расстёгивает наконец-то пуговицы моего плаща, не спеша, в предвкушении, как будто распаковывает заветный подарок. Освобождает мое тело от одежды, а потом неторопливо разглядывает.

— Ты как-то изменилась, стала женственнее, просто дух захватывает.

Напряглась. Скажи! Сейчас хорошая возможность открыться.

Дядя Ваня целует мой пупок, постепенно опускаясь ниже. Когда развратный язык касается клитора, дёргаюсь, как в судорогах. Нет! Не тот момент. Потом, когда-нибудь позже скажу. Трусиха! Какая же я трусиха!

Продолжение ...