Дворянское гнездо

Святители! Он, совершенно запамятовал, что лежит без панталон, а она не ведает, что одевать их, ее обязанность. Все равно. Пусть привыкает к виду обнаженного мужчины. Себя Николенька, считал мужчиной.

— Что тебя так сильно испугало?

Закрыв лицо рукавом, девушка залилась краской стыда.

— Барин! Мне не пристало смотреть на голого мужчину! — Стыдливо произнесла она.

— Тебе барыня приказала быть в моей полной власти?

— Да, барин. Приказала.

— Так, подойди ко мне, а затем возьми в руку сей предмет, — властно приказал Николя, указывая перстом на свой вздыбившийся орган.

— Ах, барин! Что это Вам в головку взбрело.

— Ах, да ты я вижу бунтовать, вздумала?!

Невероятно смущаясь и робея, Дуняша послушно приблизилась к молодому барину и двумя пальчиками взяла его за член. Он даже содрогнулся от сладости этого момента. Нет ничего приятней, когда девка держит твой детородный орган.

— Крепче! Крепче сожми!

Она сжала пальчики и от позвоночника юноши мгновенно растеклись будоражащие импульсы желания.

В сжатой ладони Дуняши пульсировал потоками крови горячий, волнующе твердый орган юноши. Горячая кровь бросилась ей в лицо.

— Подвигай им.

— Как, двигать им барин?

— Что за глупые вопросы? Сначала двигай ею к основанию, а затем перемещай кверху.

Двигая членом, девушка не подозревала, что своей рукой онанирует членом юного барина. Его молодое, красивое лицо жарко воспламенилось, глаза заблистали и со сбивающимся дыханием, он прохрипел.

— Быстрей! Да, встань сзади меня, чтобы тебе было удобней!

Почти прижимаясь к его голому телу, она стремительно двигала рукой, с изумлением наблюдая, как дрожат его члены. Издав хриплый звук, барич внезапно выпятил бедра и из побагровевшей головки движимого девушкой органа, внезапно вылетело несколько длинных струй.

— Помоги мне лечь, — утомленно попросил Николя, чувствуя себя крайне истомленным.

Ах, как хорошо это сделала девушка! Он никогда еще не извергался с такой мощью. Опустившись на кровать, он схватил ее за узкую кисть руки.

— Приляг рядом со мной.

Она стыдливо запылала. Барич лежал голый, а она должна лечь к нему в постель.

— Ложись, не раздражай меня.

Медленно опустившись рядом с барином, она целомудренно отвернулась от его продолжающего торчать органа.

— Подержи его, — приказал он. — Мне так приятно, когда ты его держишь.

Держа в руке орган барича, Дуняша невольно испытывала возбуждение.

— А ...

скажи-ка, мне, что девки прячут под юбками?

— Ах, барин, Вы задаете такие нескромные вопросы!

Подними свои юбки, я хочу посмотреть на тебя.

— Барин, это срамно.

— Если я приказываю, ты должна беспрекословно выполнять мои приказы. Или ты хочешь, чтобы тебя выдрали на конюшне? Или, лучше я сделаю это сам.

Хотя Дуняша вцепилась в юбки, барин вздернул их и увидел ее голые ноги с маленьким треугольником волос, под взволнованно вздымающимся животом.

— Как необыкновенно гармонично сложены женщины, — заметил Николя и похотливо погладил девку по выпуклому хохолку волос.

— У тебя, очень красивые бедра. Бедра Катюши тоже хороши, но твои особенно стройны. И здесь у тебя тоже прекрасно, — он погладил ее по лобку, не выпячиваются складки, как у нее. — Ты еще невинная девушка?

— Да, барич. Я еще не тронутая девушка.

— Ты знаешь, для чего предназначена девка?

— Чтобы выйти замуж, а потом рожать детей.

— Не только, для этого. А для того еще, чтобы дарить мужчине наслаждение.

— Барич, миленький, не трогай меня.

Не слушая девки, Николя забрался на нее. Поняв, что приспел конец ее девичьей поре, особо не противясь она покорно раздвинула под ним стройные ноги. Между ее срамных губок, вонзился член барича. С усилием налегая на нее, он с болью лишил ее целомудрия, а потом прижался животом к трепещущему девичьему животику. Его большой член мерно заскользил в узком влагалище шумно дышащей от наплыва страсти Дуняши. Она не могла сказать, что, действия, которые производил с ней сейчас молодой барин были плохи или неприятны для нее. Ее молодое тело охотно откликалось на интимные ласки юноши.

Будучи по природе, натурой здоровой и пылкой, она вдруг ощутила такое блаженство, что схватив его за ягодицы, вдавила в себя и несколько раз со стоном наслаждения, приподняла конвульсивными толчками крепкие бедра.

Николя был счастлив, что едва успев сделать ее бабой, он быстро привел ее к вершинам блаженства.

— Хорошо ли тебе было со мной?

— Ох, барич, как хорошо мне с тобой! Еще, барич! Еще! Не жалей меня, барич, пори меня сильней.

Положив голову на ее голую упругую грудь, Николя лениво оглаживал ее бедра и ягодицы, наслаждаясь нежной бархатистостью кожи.

— Хорошо ли тебе быть бабой? — Спросил он, крепко поглаживая ее по мокрым вспухшим губам половой щели.

— Ох, сладко барин. А я думала, что лежа ночью под отцом, матушка стонет под ним от боли.

— Ты что подсматривала за ними? — С любопытством осведомился Николя, представляя толстую голую бабу, которая колышась под ерзающим по ней мужиком, громко стонет.

— Как же не подсматривать барин, коли мы всей семьей спим все в одной избе? В ней даже занавески нет.

— И часто они делают это? — С любопытством осведомился он.

— Да, каждый вечер, или ночь, почитай. Чем же им в темноте заниматься, как не деланием детей?

— Видел я, к тебе девка приходила, массивная такая...

— А-а-а, это Вы про мою подружку Полинку, поминаете барин.

— Больно уж поглянулась она мне своим обширным задом. Не взять ли мне ее к себе в прислуги? Как ты полагаешь?

— Вы такое же барич имеете в виду услужение, как я с Вами сейчас делаю? — Спросила, догадываясь о чем речь ведет барин. — Так она не девка уж. Порченая она.

— То есть, она уже не девушка? Кто же это посмел испортить ее?

— Нашелся такой, барин.

— Кто же посмел сотворить это? Говори!

— О, это барин странная история.

— Так расскажи же мне ее! Я ужасно люблю странные истории.

— Полинка любит купаться ночью. Придет на мельничный пруд, разденется и ну плескаться в теплой, настоявшейся за день на солнце воде.

Купаясь вот так, она вышла из пруда и в тот же самый момент, из кустов выскочил мужчина. Его лицо было наглухо закутано бабьим платком, так, говорят, делают конокрады, да тати ночные, чтобы их случайно не опознали. Зажав ей рот, таинственный преступник, повалил ее на траву и лишил невинности.