Друзья
О. А.— Нуууу Сооооняяяя! Соня, Сонечка, Оладушек, ты чегооо? − Соня в ответ вздохнула, но замотала головой слева на половину право − насколько позволял шейный протез − нет. Екатерина не сдавалась − София, так не пойдёт. Степан тебя не простит.
— Екатерина Николавна, у меня грипп! − Соня громко высморкалась в белоснежное полотенце и нейронный модуль на наносекунду прервал связь.
— ...офия! А ну-ка соберись! Чай не помирать собралась!
— Тут моя Аннушка передаёт тебе привет. − мрачно прогнусавила Соня и мысленно инвертировала датчики диалога. Теперь Екатерина видела не лицо подруги, а густо напомаженное и накрахмаленное лицо Аннушки. Девушка скромно улыбнулась и вежливо сказала «Здравствуйте, Екатерина Николавна!». «Совсем от рук отбилась», мигнула в мозгу нейросеть 064sofia «Ночью ходила по дому и пела чего-то про траву и дом. И зачем оставалась, дурында.» Помедлив немного, еще раз вздохнула− Ээээх!.. Да ебись оно всё конём, Николавна! Если помру вместе со Степаном, тебе же хуже будет.
— Вот и ладушки − кивнула Екатерина в ответ и отключилась. Её Аннушка тихо вошла в комнату, присела рядом и измерила пульс модифицированной ладонью. Прикосновение было мягким и нежным − ласка, а не процедура. Екатерина закрыла глаза и представила внучку, которая крутится под ногами и виснет на руке: «Бааааб! Бабуля, а что мы будем сегодня читать?». Утро, солнце липнет к стенам и кровати медовыми сотами, и от птичьих возгласов трескается морозный воздух. Пахнет небом после дождя.
— Пульс в норме, Екатерина Николавна, но не тратьте больше столько сил. Вам их беречь надо.
— Ты, Аннушка, солнышко у меня.
— Спокойной ночи, ЕкатеринНиколавна.
— Разбудишь меня?
— Разбужу.
Отчёт: пульс 70 на 100, давление в норме, гемаглобин низкий, нейросигнал свободный.
Звонок в дверь. И ещё один, более настойчивый.
— Иду-иду! − Аннушка в праздничном фартуке спешит открыть гостям дверь. На пороге Соня и Степан с подарками в аэйркрафт-корзинах. Их Аннушки кивают и уходят.
— Ого, Николавна! Да ты эстетка! − Степан восхищенно оглядывает псевдосоветские обои, настенные ковры, часы с циферблатом и даже фартук Аннушки становятся поводом для новых «Ого!» и «Ничего себе!».
— Даааа, Екатерина − довольно тянет Соня. Я такое только на этих, как их, нобуках видела. Моя прабабка такой хранила, там надо было руками всё делать. Ууу, рухлядь.
— Не рухлядь, а раритет! − парировал Степан. Аннушка тем временем стянула с него ботинки и укрыла ноги псевдошерстянным пледом.
— София Егоровна, вам еще один плед напечатать? Как ваш грипп? − Аннушка незаметно считала показания гостей и нахмурилась − Ой, вам не стоило...
Тут из кухни выплыла Екатерина. Её эйркрафт-кресло сияло и сверкало праздничной гирляндой, а псевдоволосы покрывала такая тонная блесток и лака, что причёска напоминала сладкую глазурь. Друзья улыбались друг другу ослабевшими мышцами лица, а их нейросети как могли замещали то, что в молодости они назвали бы крепкими объятиями.
— Аннушка, лапушка, накрывай на стол! − скомандовала хозяйка − дай старикам потусить в последний раз.
— Скажете ещё, в последний! − всплеснула руками Аннушка, но вдруг громко всхлипнула и убежала на кухню.
— Настоящая? − спросила Соня, глядя в дверной проём на стол, застеленный клеёнкой, низенький холодильник и еще какие-то предметы, названия которых она не помнила.
— Да как знать − скривилась Екатерина. − Невестка оплатила, с неё не убудет.
Аннушка вернулась с огромной вазой винегрета в одной руке и селёдкой под шубой в другой. Друзья давно не испытывали ни голода, ни аппетита, но каждый позволил положить себе в тарелку по столовой ложке того и другого. Затем чокнулись невидимыми бокалами и мысленно включили симуляторы шампанского.
— Такой он, наш праздник − первой вздохнула Соня. Она полулежала в эйркрафт-кресле, укрытая в псевдо-пледы с головы до пят. Каждый миллиметр её нано-одежды регулировал тепло и комфорт в умирающем теле, но не мог дать то, что давали псевдо-пледы − чувство домашнего уюта.
— У нас хоть такой, а ты на Аннушку погляди − Степан дёрнул подбородком в сторону кухни − одна тоска и беспросветность. Лучше бы они вместе со всеми того.
— И кто бы тебе тогда нос подтирал, дедуля? А нано-одежду настраивал? А какашки твои убирал кто? Сам, что ли? − Соня прикрыла глаза, будто её мучила сильная мигрень − мне тоже не нравится всё это, но что мы их не просили.
— Всё равно не стоит оно того. − Степан посмотрел на Екатерину, ища поддержки.
Та долго молчала, чего-то пережевывали и перекатывала во рту. Потом сказала:
— А я вот не верю, что не могли они нас взять.
— Как это? − Соня от удивления открыла рот и симулятор голоса завис на одной очень низкой ноте.
— А вот так − Екатерина поглядела на часы и сама себе кивнула, а потом продолжила − ну сами посудите, зачем мы им? Им жить и жить, а нам − умирать. Я бы сама сбежала.
— Ох, Николавна, зря ты так... − Степан покачал головой − среди них же и твои дети есть.
— Да какие они дети, Степан Адамович! − Екатерина хмыкнула − Их прям во мне наживо переписали. То, что из меня вышло, уже было больше ихнее, чем моё.
— Ихнее? − тихо спросила Соня.
— Да. Ну вот Аннушки − они как мы или нет? − Екатерина победно изогнула бровь. − Ну?
— Ну тут как посмотреть...
— А как ни смотри − перебил Соню Степан − а всё одно − Екатерина или права, или не права, но нам от этого ни горячо, ни холодно. Один чёрт помирать.
— Верно − сказала Екатерина − но я всё-таки права. Программа Лазарь была рассчитана на всех, а улетели только они. Оставили нас с улыбчивыми капельницами, потому что самим глядеть в лицо смерти страшно.
— Ох, Катя... − по щекам Сони текли слёзы. − Ну хватит уже, а? Праздник же!
—
— Ой, ну не ной только опять − Степан закатил глаза и свесил голову набок. Его симулятор голоса задребезжал и заухал, а индикатор жизнедеятельности стал красным.
— Степан, ещё рано! − замахала руками Екатерина, а Соня только и могла что беспомощна хватать ртом воздух. С кухни на шум прибежала Аннушка и бросилась к Степану.
— Ещё можно перезапустить систему! − кричала Аннушка − Пока индикатор краа...Ааа!
Индикатор вдруг стал зеленым, а Степан перестал выть и резво чмокнул Аннушку в ладонь. Та от неожиданности влепила ему пощечину и густо покраснела.