Дружба

Тимофей и Алена ушли в комнату и, закрыв за собой дверь поплотнее, предались, наверное, пьяной ебле. А я остался сидеть в кресле, упершись взглядом в телевизор - Стен Смит ожесточенно пиздил Рождера в антураже ебнутой русской озвучки. Реклама заставила меня посмотреть в едва открытое окно - негостеприимная декабрьская ночь била снежинками по стеклу. Игнорируя пиво и водку, я налегал на апельсиновый сок и всякие салатики. Выключил звук телевизора и прислушался - за стенкой стонала Алена. Что ж, Тимофейчик, видимо, сумел расчехлить шляпу.

Я жрал, немного сожалея о том, что Марина в последний момент включила заднюю и, торопливо собравшись, съебалась домой, категорически не желая остаться на ночь и впустить меня в свое узкое лоно. Корчила из себя приличную, блядь. Ей было до сих пор стыдно за то, что я трахнул ее пальцами той осенью, на другой подобной пьянке. Жалко, что только пальцами, конечно, но хули - я уже было готовился расшиперить ей рогатку, когда позвонил ее муж, который, кстати, солдатик-контрактник где-то в жопе России.

Они базарили минуты две - она соврала, что дома и ложится спать, а я тем временем сунул в нее третий палец, левой рукой сжимая небольшую Маринкину грудь. Но все попытки были тщетны и после этого звонка в женушке проснулась совесть - она потребовала вынуть из нее пальцы и, натянув обратно стринги, отвернулась к стене. Ебли той осенью я от нее не получил, а муж-контрактник подал на развод спустя месяц после той ночи. Променял ее на какую-нибудь повариху или медсестру, наверное.

После развода Марина, которая и до этого никогда не была эталоном целомудрия, сменила нескольких парней, не чураясь случайных перепихонов на вписках. Ну, Тимофей так говорил, сам-то я не знаю. Собственно, только поэтому он ее и позвал сегодня.

- А хули, чувак. Я со своей ебнусь, а ты с Маришкой. Он так-то норм телка, не? - говорил он мне накануне утром, ежась от мороза.

- Ну можно, только ты сам ей позвони, а то я стремаюсь чето.

- Я ей вк напишу.

Апельсиновый сок закончился и я хлестал яблочный. Пощелкал каналами - вместо Стена Смита теперь был Владимир Познер с какой-то псевдо-политической проповедью. Стоны за стеной достигли своего апогея и стихли. Тишина длилась несколько минут, а я ждал, сможет ли Тимофей сделать второй заход после того количества пивчанского, что влил в себя за вечер.

Но чуда не случилось и дружок, поправляя свитер, ввалился в комнату. Отхлебнул пива и, глянув на меня, произнес:

- Больше не встал.

- Я так и понял. - Я ухмыльнулся.

- Жалко, что Маринка тебя продинамила... - в тот момент я даже почти поверил, что ему жаль.

- Ты зато поебался вволю. А че, Алена спит?

- Хуй знает, наверное.

Посидели, помолчали. Скрывая свою тупость, с каменными еблами слушали Познера. А потом...

- Иди, ебни Алену, что ж. А то как-то не по-людски получается...

Я не поверил своим ушам:

- Че, че?

- Ну она против не будет особо, бухая, как свинья. Я тоже. Ты мне друг ведь.

Я замялся, хотя почувствовал, что первые признаки эрекции посетили мое тело.

- Бля, чувак...хуй знает... она вроде как твоя девушка...

- Но ты же с ней общался одно время.

- Это было 4 года назад, когда про тебя еще лапоть не звенел! - сок показался мне слишком кислым, а звук телевизора чересчур громким.

- Иди, иди, давай! По-братски! - Тимофей толкнул меня кулаком в плечо, а затем, откинувшись в кресле, закрыл глаза.

Я встал и на негнущихся ногах поплелся в комнату. Алена дремала, абсолютно голая и красивая в неярком свете луны. Закрыв дверь, я присел на краешек кровати, ерзая и стараясь, чтобы та погромче заскрипела.

- О, это ты? - донесся сонный голосок. Даже не пыталась прикрыться.

Облизывая губы, стараясь от возбуждения не выплюнуть бешено стучащее сердце, ответил:

- Ага.

Лег рядом и, проведя пальцами по ее плоскому животику, мысленно пожелал Тимофею долгих лет жизни.