Будущее допинга

Существует масса новых или не очень новых (как в случае с мельдонием) стимулирующих веществ, которые спортсмены вполне легально применяют до того, как препараты попадают в список запрещенных. Успеть за изменениями в списке — настоящая наука.

Тот или иной допинг сегодня принимают практически все спортсмены. Просто есть страны с развитой фармацевтикой, с технологиями, которые позволяют использовать очень сильные стимуляторы, официально не занесенные в запрещенный список. И у спортсменов из таких стран бесспорное преимущество перед спортсменами из тех стран, где фармпромышленность развита слабо. Вот последние и идут на риск, используя устаревшую продукцию, которая отнесена к допингу. А спортсмены из развитых стран пользуются экспериментальными препаратами, которые в черный список еще не попали.

Сначала появляется вещество, которое испытывают на грызунах, затем начинаются клинические исследования на людях. Если вещество показывает эффективность и об этом становится известно спортивной федерации, между нею и фармкомпанией возникает договоренность. Без клинических исследований, только на основе экспериментальных данных это вещество испытывается на спортсменах. На деле это серьезный риск для здоровья — отдаленные последствия неизвестны. Но нередко именно из-за использования таких непроверенных веществ и выстреливают спортивные вундеркинды: выступил, взял медаль и исчез, потому что здоровье не выдержало.

На доказательство клинической эффективности и безопасности препарата уходит в среднем 4 года. Плюс еще года четыре он может использоваться как новый, о котором антидопинговые службы не знают. Иными словами, у спортсмена в запасе 8 лет — два олимпийских цикла.

Запрещенные в спорте вещества наносят вред здоровью, но при этом дают преимущество по сравнению с теми, кто тренируется добросовестно.

На Олимпиаде-60 не выдержал нагрузок датский спортсмен Кнут Йенсен. В 1967-м на одном из этапов изнурительной велогонки "Тур де Франс" замертво рухнул британец Томми Симпсон (он принимал амфетамин). Этот случай и заставил Международный олимпийский комитет пересмотреть свои правила и учредить медицинскую комиссию по борьбе с допингом. Уже в следующем году появился первый список препаратов, запрещенных для спортсменов. Были определены методы, позволяющие выявить их прием. По существу, это стало признанием: большой спорт — состязание не только в силе и ловкости, но и в хитрости — в умении использовать фармацевтические средства так, чтобы повысить силу и выносливость, но при этом не попасться на антидопинговом контроле.

Если в прошлом веке на первом месте были химические виды допинга — амфетамин, гормоны и анаболики (синтетические производные тестостерона), то в наш век список запрещенных препаратов куда обширнее. Что в целом естественно: наука значительно лучше изучила наш организм и изобрела массу способов его стимулировать. Вот только вместо ясности по поводу того, что можно, а что нельзя, царит удобная для толкований двусмысленность.

Так, с размахом ведутся исследования по созданию генного допинга. По определению ВАДА, это нетерапевтическое применение клеток, генов, генетических элементов или модуляторов экспрессии генов, обладающих способностью повышать спортивные результаты. Одно из самых известных направлений — создание блокатора миостатина (белка, который тормозит прогрессивный рост мышечной массы). Если из генома удалить ген миостатина, то мышечные клетки продолжат деление и мышечная масса будет нарастать.

Казалось бы, остановить от рискованных разработок должна сама медицинская логика, ведь от выключения миостатина есть явно негативный побочный эффект: вместе со всеми мышцами растет и сердечная, а это непосредственный риск инфаркта. Но кого это волнует, когда речь о медалях?

Как бы то ни было, но пока за теми, кто попался на старых допингах, с азартом ведут охоту, дела по допингам нового поколения разваливаются одно за другим. В 2003-м впервые было возбуждено дело против немецких легкоатлетов, которых тренировал Томас Спрингштейн. Их заподозрили в приеме репоксигена — препарата, который генетики разработали для лечения анемии в условиях гипоксии (кислородного голодания тканей). С помощью введения специального гена эритропоэтина усиливается выработка эритроцитов, снабжение тканей кислородом резко увеличивается, повышается выносливость. Обратная сторона избытка этого гена — серьезные риски сгущения крови и образования тромбов. Прецедент был серьезнейший (под подозрение попал допинг, который не фигурировал в списках ВАДА), но немецкое разбирательство так ничем и не закончилось.

Между тем эксперты предрекали: мы на пороге эры генного допинга. И начиная с 2002 года ВАДА ежегодно выделяет до миллиона долларов на разработку методов его выявления. Но дело не продвигается: в отличие от препаратов, последствия приема которых обнаружить легко, синтетический генный продукт, по сути, неотличим от своего природного аналога — выявить его чрезвычайно сложно. Доказать же, принадлежит ли вирус — переносчик гена спортсмену или он встроен искусственно, на нынешнем этапе научных знаний и вовсе невозможно. Так что пока химический и генный допинг, скорее всего, будут развиваться параллельно.

— Можно сказать, что генный допинг уже входит в жизнь многих спортсменов. В самое ближайшее время начнут наращивать мышцы с помощью гена инсулиноподобного фактора роста I. Возможно, мускулы у взрослых после генных инъекций и не будут расти, зато они останутся по всем показателям "молодыми". Вполне можно говорить и о пока фантастическом, но в будущем вполне реальном вмешательстве в организм на уровне ядра яйцеклетки: эмбриону можно задать нужные характеристики, которые приведут к блестящим спортивным результатам в будущем.

Основные допинговые скандалы последних лет связаны с легкой и тяжелой атлетикой, теннисом и плаванием. Именно циклические виды спорта, где нужно долго крутить педали, бежать на лыжах или просто бежать, требуют повышенной выносливости. Простор для допинга и в силовых видах спорта.

А вот в командных видах спорта, по мнению экспертов, допинг не так распространен, поскольку подобрать универсальное средство стимуляции для общекомандных действий сложно. Реже используется допинг и в тех видах спорта, где помимо силы и выносливости требуется также координация, точность движений, скорость реакции.

Так можно ли как-то остановить допинговую экспансию? По мнению экспертов, для этого в первую очередь необходимо разобраться, что конкретно можно принимать, а что нет. Многие говорят о том, что нужен не только "черный список", но и перечень разрешенных в спорте препаратов. Такой перечень сразу отсечет все нелегальные средства стимуляции, которые еще не прошли исследования и не используются официально.

Вторая проблема в том, что сегодня спортсмен, которого уличили в приеме какого-либо запрещенного вещества, обязан доказывать, что это было неумышленно. То есть нарушена презумпция невиновности — основная норма права.

Необходима реорганизация ВАДА, пересмотр всех нынешних правил и кодексов. Сегодня это организация, которая делает на допинге огромные деньги. Чем больше стран попадается на допинге, тем богаче ВАДА. Давно известно, что в американском спорте вовсю используют наркотики. Только делают это официально, как сестры Уильямс, которые принимают "в терапевтических целях". А нашу Шарапову поймали на применении мельдония, который несравним с наркотиками и попал в список совсем недавно. В итоге Уильямс играют как ни в чем не бывало, а Шарапову больше чем на год отстранили от корта. И как это объяснить? Все просто: спорт — это бизнес и зрелище, в котором крутятся огромные деньги. А допинг стал частью этого действа. Как и сама борьба с допингом...