Doma

Сколько себя помню, я всегда находилась в этом культе. Мои родители были фанатиками, поклонялись ему, верили его словам. С радостью отдавали ему всё. Не сказать, что я была прямо как «вау» восхищена им, но, возможно, большую роль в этом играла его внешность. Я не могла не отметить его красоту, даже после стольких встреч я всё ещё заглядывалась на него.

Было каким-то проклятьем – видеть постоянно то, как он улыбается при нашей встрече, как его глаза светятся от счастья. Я даже не могу сказать, какой бы камень описал цвет его глаз: не видела таких камней – возможно, у нас их и нет вовсе. Порой я на них так засматривалась, что ему приходилось звать меня по нескольку раз, точно так же улыбаясь, но более ярче. Сложно сказать, был ли такой момент, чтобы он не улыбался. Ни разу, вообще, не видела такого. Постоянно так улыбался, что сложно было не улыбнуться ему в ответ, а то, как он говорил, – мёд для ушей. Его речь хотя и была внятной для многих, однако я не слушала то, что он объясняет. Кажется, ему тоже было плевать, слушала ли я его или нет.

Мне часто приходилось находиться в его компании – в частности, именно он звал меня поговорить. Не сказать, что я была не рада, скорее мне надоедало общаться с ним часто, тем не менее его компания была мне приятна. Он смахивал на навязчивого друга, который плевал на личные границы, что, в общем-то, так и было.

Он часто говорил, что его задача – просвещать людей, ведь они чрезвычайно слепы, глупы. Тогда я не особо понимала, о чём он; возможно, это и было моей ошибкой. Ничем я не отличалась от тех людей, что он описывал. Странно, что он рассказывал мне такие вещи о своих людях, как-то не особо приятно было слышать подобное: всё-таки, в каком-то смысле, они были такими же людьми, как и я. В такие моменты я ему не отвечала: у меня не было на это такого ответа, который бы ему понравился.

— Т/И, ты мало говоришь, это неправильно! Поговори со мной, я хочу услышать твой голос! — с лёгкой грустью в голосе говорит он мне. Просьба, после которой мне становилось не по себе. Меня не должно это волновать, но всё же я должна сделать это без каких-либо пререканий.

Его мягкое отношение ко мне нравилось и очень сильно. Оно давало такое чувство особенности, в этом культе никто не получал столько, сколько получала я от него. Я была его любимицей. Всё равно, что собака рядом вертится и просит внимания хозяина. Честно, я даже не помню, когда сама начала просить его внимания, находиться рядом, просто потому что это было обыденным делом. Этого было достаточно, чтобы услышать, как он восторженно говорит, когда я прихожу утром к нему. Мне было достаточно.

Родители часто говорили, что я, вероятно, обладала чем-то, что должно было заставить его держать меня рядом. Им было на радость, что их дочь имела такое расположение к себе, тем более – от их бога. Какое было бы счастье, если бы он как-то связал жизнь с их дочерью. Им нужно было это благословение. Это было не в первый раз, когда они говорили на эту тему, в то же время переживая, что подобные мысли просто недопустимы по отношению к их богу.

Их бог. Их вера. Их благословение. Всё, что ни скажет – всё будет. Именно по этой схеме всё происходит.

Наверное, всё было бы хорошо, если бы я продолжила молча восхищаться им, проводить день как обычно, не лезла бы, куда не просят. Он же не обратил бы на это внимания? Сейчас перед глазами картина того, как он ест людей, и это вызывает рвотный рефлекс.

Что он вообще такое? Самое ужасное случилось, когда он заметил меня. Его глаза, казалось, излучали не тот свет, что я привыкла видеть, – он был куда более восторженный.

Усмехнувшись, он встал и направился ко мне. От шока я не могла не то что шагу ступить, я не могла оторвать взгляда от того человека, как бы меня ни воротило. Я не полностью осознала ситуацию. Пришла я в себя только тогда, когда он коснулся своими руками моих щёк - я отчётливо чувствовала кровь на его руках. Всё же мне пришлось поднять на него взгляд, какой бы потрясённой я ни была.

«Шестая высшая луна».

Вот что было у него внутри глаз.

— Ах, Т/И, неужели пришла за своим благословением?

«Лучшее благословение – быть съеденным богом». Именно согласно этой фразе оправдывались пропажи людей. И только сейчас я поняла это. Бог здесь он. Его благословения через поедание все так хотят. Благословение того, кто вечно остаётся молодым. За все годы моего взросления в нём вовсе ничего не изменилось.

— Господин Доума, что это значит? — даже удивительно для себя, я сказала это без какой-либо дрожи в голосе. Но я думаю, мой взгляд и напряжение в теле говорили о моём состоянии.

— Ничего, кроме благословения. Он его уже получил, как и все, кто приходят ко мне. Я избавил его от мучений, как и положено богу, — сказал он, улыбаясь мне так же ярко, как и обычно, но сейчас это ощущалось совсем иначе.

Поняв его слова, я попыталась отстраниться от него, но не вышло – он только сильнее сжал свои руки на моих щеках, до такой степени, что я чувствовала, как его ногти впивались в мою кожу.

— Т/И, я бы поиграл с тобой в салочки, но у меня сегодня слишком плохое настроение, — устало вздохнув, он убрал руку с моей щеки и перевёл на шею, сжимая её.— Всем сегодня так интересно заглядывать в эту комнату, когда я дал понять, что лучше этого не делать. Я думал, ты будешь куда послушнее, — другой рукой он достал металлический веер и поднёс его к моим глазам. — Таким, как ты, положена совсем другая смерть.

Когда он взмахнул рукой, я почувствовала, как по моему лицу прошла жалящая боль, приход которой сопровождался обильным излиянием крови. Прямо по глазам. Я детально чувствовала, как по моему лицу стекала тёплая кровь. Металлический привкус был неприятным, даже если бы я попыталась это вытереть – не помогло бы.

Я боюсь вскрикнуть, ведь не знаю, к чему это всё приведёт. Как повлияют на это мои крики; зная его, я бы сказала, что он пытался помочь, он всегда так делал, но сейчас... Я понятия не имею, кто передо мной, было ли Оно чем-то необычным или существом из рассказов стариков культа.

Демон. Моё представление о них совсем иное. Он не изуродованное существо. Совсем не совпадает с моим предложением. Он в точности выглядит как человек. Однако он только что съел человека. Он не может быть связан с демонами. По крайней мере, я надеюсь.

Эта мысль – отрицание того, что я видела, – заставила меня думать именно об этом, а не о том, как сбежать. Да и вряд ли я смогла бы убежать далеко. Ноги, кажется, онемели, я боялась сделать хотя бы один шаг – вдруг бы упала.

В ушах неприятно звенит, но слышно то, как он мычит незамысловатую мелодию рядом со мной. Знакомый мотив, возможно, я его где-то слышала. Думать сейчас об этом бесполезно. Да и в принципе меня отвлекает от этого боль в глазах – остро покалывающая боль.

— Т/И, Т/И, ты не умрёшь такой смертью, тот человек заслуживал этого. Станешь частью меня и будешь жить вечно! — было похоже, что он это пропел, нежели сказал.

Обнял. Он сдавил меня до такой степени, что я была не в состоянии и руки поднять. Дышать, само собой, было невозможно при таком контакте.

Граница, что я чувствовала между нами, пропала. Я не могла нормально воспринимать это. Она просто растворилась, и я ощутила что-то типа сужения во всём теле.

— Как я рад, что ты хочешь быть частью меня, — не знаю, улыбался ли он в этот момент, но я почувствала эту улыбку, а может, просто по интонации поняла.

Это обстоятельство просто дало мне понять, что это конец. Я ничего не оставила в этом мире. Разочарование и сожаление будут преследовать меня и на том свете? Если и так, я исправлю это.

Если бы я вела себя как обычно, не лезла бы в ненужные места, я бы осталась в живых? Господин Доума, Вы же и вправду демон, хотя для них Вы были Богом.