Дом Обрабстроя: 7 причин, чтобы увидеть и полюбить

До последнего времени никто не знал, что девятиэтажное здание в Басманном тупике — уникальный конструктивистский эксперимент. Дом кооператива «Обрабстрой», построенный в 1931 году, с необычным для того времени сложным фасадом, заметил «Центр авангарда». Зданию посвящена третья книга серии «Незамеченный авангард» об экспериментальном жилье 20–30-х годов: с первоначальными планами, замыслами архитекторов и историями первых жильцов. Книга написана, но авторы объявили сбор денег на ее издание. Историк архитектуры Константин Гудков объяснил Strelka Magazine, почему дом Обрабстроя не уступает своему известному аналогу среди советского жилья переходного типа — дому Наркомфина. 

СОЧЕТАНИЕ КОРИДОРНОЙ КОММУНЫ И ОБЫЧНЫХ КВАРТИР

«Обрабстрой» («Объединённое рабочее строительство») — кооператив, занимавшийся строительством жилья в Москве в конце 1920-х годов. По изначальному проекту, в доме Обрабстроя была смешанная система: часть жителей заселялась в частные квартиры, с собственными кухнями, другая жила в общежитии-коммуне c общей столовой на последнем этаже. При этом оба типа жилья находились в одном пространстве: на первых пяти этажах были обычные квартиры, этажи с 6-го по 9-й представляли собой коридорную систему комнат с общими кухнями и ванными. Таким образом, рабочие, в том числе приезжие, жили по соседству c людьми более высокого социального статуса в центре города, со временем обзаводились семьями, участвовали в общественной жизни дома. Это помогало им социализироваться быстрее и эффективнее. 

Столовая в доме Обрабстроя так и не заработала, а в каждой коридорной системе появилась своя общая кухня, что делало коммуну больше похожей на общежитие. К 1965-му жильцы окончательно разгородили коридоры и обустроили собственные кухни.

ОБЩИЙ БАЛКОН С ВИДОМ НА МОСКВУ

Если подняться на девятый этаж центрального подъезда, то можно выйти на общий балкон. В 1931 году оттуда было видно всю, тогда ещё двухэтажную Москву. Для архитекторов было важно то, как дом воспринимался в пространстве и как он организовывал пространство вокруг себя. Фасад здания должен был создавать ощущение движения: смыкающиеся к центру крылья, складки — балконы, центральное остекление, выстреливающее вверх. Центральный балкон ассоциировался с капитанским мостиком на корабле.

ВОДОНАПОРНЫЙ БАК В БАШЕНКЕ

Сегодня большинство жителей дома полагают, что объёмная башня на самом верху главного корпуса — декоративная. Как оказалось, там расположен большой бак. Раньше его наполняли водой в целях противопожарной безопасности. По коридорной системе быстро распространяется пламя, а добраться до верхних этажей пожарные не могли. Когда шёл дождь, бак переполнялся, и вода текла прямо по фасаду — так о его существовании узнали первые жильцы дома.

ОКНА С «ПАРЯЩИМ ЭФФЕКТОМ» 

Сейчас в доме идёт капитальный ремонт. Деревянные рамы сохранились плохо — когда и на что будут менять оригинальные окна, неизвестно. В московских домах не реставрируют даже хорошо сохранившиеся модернистские рамы, выкидывают и ставят стандартные стеклопакеты. В доме Обрабстроя оригинальные окна красили в тёмный цвет, чтобы не нарушать плоскость остекления, которая должна была восприниматься как единое движение вверх.

ДЕСЯТЬ ЭТАЖЕЙ, НЕСМОТРЯ НА РЕГЛАМЕНТ В СЕМЬ

Изначальный договор о строительстве предполагал семь этажей. Когда архитектор Василий Кильдишев закончил проект, основной корпус состоял из восьми — типичная высота для конструктивистского дома. К нему примыкал девятиэтажный корпус, скрывающийся за центральной башней. Десятиэтажным дом стал благодаря цокольному этажу во втором корпусе, где по исходному проекту находились красный уголок, клуб и прачечная. Клуб и красный уголок вскоре заселили, а прачечная работала до 1961 года. На просьбы ведомства согласовать проект с регламентом руководство «Обрабстроя» ответило, что постройку девятиэтажного дома считает возможной. Уже в «Путеводителе по новой Москве» 1931 года говорится, что дом Обрабстроя — самое высокое здание в Москве. На сегодня это всё ещё самый высокий конструктивистский дом в городе.

ДЕТСКИЙ САД НА ПОСЛЕДНЕМ ЭТАЖЕ 

Для идеологов конструктивизма общая столовая была местом политической cилы, там во время обедов и ужинов должно было формироваться новое сообщество. В реальности столовые работали довольно плохо. Возить продукты в каждый дом было накладно. Даже в доме Наркомфина общепит быстро перестал функционировать. В связи с тем, что дом Обрабстроя был кооперативным, жильцы могли сами выбирать, как использовать жилплощадь, поэтому там, где изначально должна была быть столовая, появился детский сад, у которого был выход на крышу. По воспоминаниям местных жителей, воспитатели регулярно водили туда детей на прогулку, те, в свою очередь, плевали на головы прохожих.

ДЫМОУЛОВИТЕЛИ ДЛЯ САМОВАРОВ И ЛИФТ ДЛЯ ЕДЫ 

Из-за весьма плотного населения дом нуждался в хорошей вентиляции, поэтому к каждой кухне вели шахты, к которым присоединялись самовары. По проекту в подвале располагались комната для овощей, комната для картошки, отдельная комната для кислой капусты. Специальный лифт должен был подавать на шестой этаж нужные продукты.

ФАСАД АР-ДЕКО В ДОМЕ ДЛЯ РАБОЧИХ

В то время, когда архитектура стремилась быть физиологичной, функциональной и экономичной, дом для рабочих с подробной и эффектной архитектурой отсылает скорее к рационалистам. Круг АСНОВА (Ассоциации новых архитекторов), в отличие от функционалистов, считали, что здание — это не только наполнение, он должен динамически работать с ландшафтом и пространством города, быть эстетически заряжающим.

Один из лидеров круга Виктор Балихин был однокурсником Кильдишева — автором проекта дома, руководил строительством известный архитектор-рационалист А. М. Рухлядев. Поскольку дом Обрабстроя — кооперативное жильё, архитекторы не были скованы в средствах, как, например, при строительстве рабочих городков, которые полностью спонсировали государство. В кооперативной системе будущие жильцы сперва выплачивали довъездовский взнос — «довъездовский пай»: три или двадцать процентов от стоимости квартир в зависимости от зарплаты. По мере строительства жильцы продолжали выплачивать проценты государству. Это можно назвать советской ипотекой, которая давала больше идеологической свободы и экономических возможностей архитекторам.