Дочь Монтесумы. Сердце Мира

VII
Асьенда

Наши матросы предложили нам на лодке вдоль берега добраться до Кампече, куда они сами направлялись, чтобы прежде всего сообщить жившим там хозяевам парохода о его гибели. Они сами были, впрочем, уроженцами того округа и торопились вернуться к своим семьям. Их предложение нас не устраивало. Мы решили направиться в городок Потрерильо, чтобы запастись всем необходимым для дальнейшего путешествия, так как все наше снаряжение погибло во время бури. В полной нищете оказались все матросы с «Санта-Марии», и всегда щедрый Стрикленд, желая им помочь, вынул из своего пояса пригоршню золотых монет и передал старшему, чтобы тот разделил деньги.

– Счастливый вы, что сберегли столько золота! – с затаенной завистью проговорил дон Хосе. – Я же все потерял, что имел!
– Потому что вы не догадались сделать так, как мы, – ответил сеньор. – Все, что у нас было, мы разделили на три части, и каждый забрал себе одну треть. Наше, впрочем, счастье, что нам не пришлось спасаться вплавь, как вам, а то лишняя тяжесть могла бы стать роковой… А что вы сами намерены делать?

– Если вы мне позволите, я отправлюсь с вами до Потрерильо, – ответил мексиканец, – так как дом мой лежит на этом пути. Быть может, сеньор Стрикленд, вас не оскорбит, если я от имени своего отца приглашу вас воспользоваться его гостеприимством.
– Откровенно говоря, – заметил ему сеньор, – ваше прошлое поведение не располагает принять это предложение. Могу ли я напомнить вам, что еще прошлой ночью вы хотели меня убить?

– Сеньор, я поступил безумно и теперь покорно прошу простить все старое. Вы спасли мне жизнь и отплатили добром за зло. Я знаю, что вам сообщили неприятные сведения о моем отце. Когда он выпьет, он действительно нехороший человек. Но он любит меня и полюбит всех, кто был добр ко мне. Поэтому я убедительно прошу вас посетить дом отца, где мы дадим вам оружие и все необходимое для дальнейшего путешествия.

– Нам нужно купить ружья и мулов, – ответил сеньор, – и если мы это получим в доме вашего отца, то готовы провести у него день или два!
– Наш дом в вашем распоряжении! – вежливо сказал дон Хосе, но я видел, как недобрый огонек мелькнул в его глазах.
– Это очень хорошо, – вмешался я в их беседу, – но я не решусь воспользоваться гостеприимством дона Педро, пока вы не поручитесь за мою жизнь. У нас, кроме ножей, нет никакого оружия!
– Вы оскорбляете меня! – резко воскликнул дон Хосе.

– Нисколько! Я только нахожу странным, что два дня тому назад вы отказались сидеть за одним столом с собакой-индейцем, а теперь желаете принять меня в своем доме!
– Разве я не сказал, что раскаиваюсь в том, что произошло? – возразил он. – А что может человек сделать больше? Слушайте, все здесь присутствующие: если какое-либо зло будет причинено этому человеку в доме моего отца, то я отвечу своей жизнью!
– Этого вполне достаточно, – заключил сеньор. – Теперь скажите, а далеко эта асьенда?

– Если мы двинемся сейчас, то будем дома к закату солнца, хотя верхом отсюда не более трех часов езды.
– Давайте собираться, – решил сеньор.
Мы сердечно простились с алькальдом деревни, который отвел Моласа в сторону и сказал ему:
– У этого места дурная слава: там живут воры и разбойники. Еще на прошлой неделе по реке туда прошел транспорт товаров, которые так и не были оплачены. Говорят, что сам сатана усыновил дона Педро…

– Нам необходимо быть в этом доме, – сказал я ему, подходя, – но если мы не вернемся через несколько дней, то вы, может быть, предупредите власти в Кампече о нашем исчезновении?
– Власти его самого очень боятся, – сказал алькальд, – он так задаривает их всех, что они ничего не видят на его дороге. Но раз с вами есть
inglese
, англичанин, то власти примут меры!

Путь в жару оказался очень утомительным, хотя у нас, кроме платья, не было никакой ноши. К вечеру мы действительно добрались до асьенды, на которой мне пришлось впоследствии прожить столько лет. У самого входа на нас накинулась свора собак, которых не без труда отогнал дон Хосе, потом он один вошел в дом, прося нас обождать. Наконец он вернулся и пригласил войти вслед за ним. В большой, по-видимому, приемной комнате и общей столовой асьенды сидели за длинным столом несколько человек с довольно мрачными лицами, освещенными уже зажженными в сумерках лампами. В этой же комнате, но в самом дальнем углу, мы заметили лежащего в подвешенном гамаке человека и около него молодую девушку-индианку, как показалось мне, очень красивую. Она качала гамак взад и вперед.

– Подойдите познакомиться с моим отцом, – обратился к нам дон Хосе. – Отец, вот храбрый англичанин, который спас мне жизнь, и с ним индеец, который не хотел меня спасать. Я уже говорил тебе, что предложил им наше гостеприимство.

При этих словах дон Педро проснулся или сделал вид, что проснулся, а индианка перестала качать гамак. Это был человек лет шестидесяти, крепко сложенный, но очень маленького роста, так что сидя он не доставал ногами до пола. Белые волосы, тщательно расчесанные, придавали ему благородный вид. Глаза были скрыты под темными очками. Он поклонился в ответ на наше приветствие.

– Так это вы приказали, чтобы лодка вернулась к тонущему пароходу? Действительно, это мужественный поступок, на который, сознаюсь, я бы сам не решился. Я больше забочусь о собственной жизни, нежели о чужой. Впрочем, мне приходилось не раз быть очевидцем, что англичане думают иначе. Я очень рад вашему приезду, сеньор! А теперь скажите мне, что привело вас в наши края?

– Меня интересуют древние развалины близ Паленке, и я направлялся туда с моим другом, доном Игнасио, когда случилась катастрофа, чуть не стоившая нам всем жизни. В нашем беспомощном положении мы приняли приглашение вашего сына в надежде, что вы продадите нам несколько ружей и мулов.

– Развалины, развалины! – повторил хозяин. – Как они привлекают к себе вас, англичан… Я же их не переношу, может быть, потому, что мне сказали, что я найду смерть под этими развалинами. Как бы то ни было, вам посчастливилось спасти свою жизнь и деньги! Мы скоро будем ужинать, а ты, Хосе, отведи наших гостей в их комнату – они, вероятно, пожелают привести себя в порядок после дороги.

Он сделал знак девушке, и она пошла вперед. Вы, сеньор Джонс, для которого я пишу свои воспоминания, часто спали в той бывшей настоятельской келье, куда нас тогда привели, и мне нет надобности подробно описывать это помещение. Мебель потом поменяли, но сама комната осталась в том же виде. Несколько скамеек, простой умывальник и две американские постели, недалеко одна от другой, по обе стороны аббатского портрета, – вот и все.

– Боюсь, что вам это покажется слишком скромным после роскоши в Мехико, но у нас нет лучшего помещения! – заявил Хосе.
– Благодарю вас, мы прекрасно устроимся, – ответил сеньор. – Вероятно, вашим гостям снятся только страшные сны, – добавил он, указывая на картину и на мучимых на костре индейцев, из тел которых черти вынимали сердца.

– Я хотел закрасить эту картину, но отец не позволил. Заметьте, что поджариваются только одни индейцы, ни одного белого нет среди них, а отец ненавидит их от всей души. Приходите ужинать, как управитесь; вы не заблудитесь, так как запах кушаний вас направит прямо в столовую, – сказал он со смехом и вышел.

– Постой, – обратился я к девушке, которая тоже собиралась уходить, – не принесешь ли ты немного пищи нашему слуге, – и указал на Моласа, – так как твои господа не хотят, чтобы он ел с ними за общим столом?
– 
Si
, хорошо! – ответила девушка, стараясь поймать мой взгляд.

Дона Хосе в комнате не было, и я поспешил запереть дверь, так как вспомнил, что в нашем обществе могут быть и женщины. Я сказал несколько условленных фраз служанке, которую звали Луизой, и она мне ответила, как следовало по нашему уставу. В моем лице она не замедлила признать Хранителя Сердца и вся прониклась почтением и послушанием. За стеной послышался голос дона Хосе, звавшего Луизу.

– Сейчас иду, – ответила она громко и затем, обратясь ко мне, шепотом продолжала: – Господин, вы подвергаетесь большой опасности. Не знаю какой, но я постараюсь узнать. Вино не опасно, но кофе не пейте и не спите, когда ляжете в постель. Осмотрите пол, и вы поймете… Иду, сеньор! – опять громко ответила она на зов молодого хозяина.
– Что это значит, дон Игнасио? – спросил меня сеньор Джеймс, когда мы остались одни.
Я молча отодвинул одну из кроватей и на полу увидел темные пятна – пятна крови.

– Люди умирали насильственной смертью на этом месте, – пояснил я моему другу. – Гостей прежде усыпляют, а потом убивают в этом доме. Нас ожидает то же!
– Приятная перспектива. Но мы приглашены особо, и потому дон Педро не решится…
Движением руки по горлу он показал, как режут.
– Конечно, решится! И у дона Хосе не могло быть иной цели, когда он приглашал нас сюда. Дон Педро, естественно, полагает, что англичанин не будет путешествовать без крупной суммы денег!

– Стоило спастись от смерти в море, чтобы быть зарезанными, как бараны!
– Не отчаивайтесь, сеньор. Нас вовремя предупредили, и я не теряю надежды на бегство, рассчитывая на помощь этой девушки и других индейцев. Потом, мы нашли, что искали. Нам остается только не показать виду, что мы о чем-то догадываемся. Ничего с нами не сделают раньше глубокой ночи… Ты все слышал, Молас? – обратился я к нашему спутнику.
– Да, господин!

– Теперь постарайся узнать от этой девушки, когда она принесет тебе пищу, все, что она знает о старом индейце. Покажи ей, что ты член Братства, и она заговорит. Узнал тебя кто-нибудь?
– Не думаю. Было уже слишком темно, когда мы прибыли.

В столовой, бывшей монашеской трапезной, за столом сидели девять человек, уже виденных нами; среди них только один белый, остальные были метисы. Дон Педро продолжал сидеть на прежнем месте, занятый оживленным разговором с сыном. Никто здесь не внушал ни малейшего доверия, приходилось полагаться только на себя.

– Позвольте познакомить вас с моим управляющим, сеньором Смитом из Техаса. Он американец и будет рад возможности поговорить по-английски, тем более что, несмотря на долгую практику, испанский язык у него сильно хромает!

Американец поклонился, и я еще отчетливее увидел его лицо. Что за выражение было на нем! Дон Педро велел подавать ужин и сам повел сеньора Джеймса на почетное место. Меня посадили отдельно, немного в стороне, за особым столом. Таким образом, я имел возможность кое-что осмыслить и больше наблюдать. Я видел, как хозяин старательно подливал вино в стакан сеньора Джеймса, говоря:

– Отведайте этого вина, оно великолепно, хотя ни гроша за него не заплачено… в таможне. Ваше здоровье!.. А вы знаете, что на «Санта-Марии» считали, что у вас «черный» глаз и что вы сглазили погоду?
– Я ничего не слышал об этом, – ответил сеньор Джеймс, – но полагаю, что вам недолго придется рисковать. Ведь завтра мы собираемся в путь!

– Все это глупости, друг! Неужели вы думаете, что мы верим в такие нелепости? Многое говорится для шутки. Вот, например, ваш товарищ, тот индеец, дон Игнасио, если не ошибаюсь, тоже шутил, когда порочил мое имя на пароходе. Я думаю, что сам он не верил тому, что говорил, не так ли, индеец?

– Если вам важно мое мнение, дон Педро, – ответил я со своего места громко, при общем молчании, – то я полагаю, что некоторые сказанные слова и некоторые совершённые действия должны быть забыты под вашим гостеприимным кровом.
– Вы отвечаете, как оракул и как, вероятно, отвечал последний индейский царь Монтесума завоевателю Кортесу, пока тот не нашел способа развязать ему язык. Великий был человек Кортес, он умел обращаться с индейцами!

После некоторого молчания хозяин снова обратился к сеньору Джеймсу:
– Скажите, пожалуйста, сколько нас сидит за столом? Мне кажется, что…
– Считая моего друга, тринадцать, – ответил Стрикленд.

– Вот еще недавно у меня гостили два американца, земляки дона Смита, намеревавшиеся завести здесь большую торговлю. Нас тоже было тринадцать, и что же? Выпили они лишнее и потом повздорили в отведенной им комнате. Наутро мы нашли их обоих мертвыми; они, вероятно, в ярости перекололи друг друга. Нам пришлось вытерпеть даже некоторые неприятности из-за этого!
– Действительно странно, что двое пьяных убили друг друга!

– Так, именно так, сеньор! Одно время я думал, что это дело рук моих индейцев. Но где им! Это народ расслабленный. Теперь правительство нянчится с ними, а я того мнения, что наши отцы умели лучше обращаться с ними. К счастью, мы живем здесь вдали от всяких волнений и можем… – Он не договорил и, выпив стакан вина, продолжал: – Между ними есть, впрочем, какие-то чародеи, знающие места, где лежат несметные сокровища, но они ничего не хотят сказать, ни слова!.. Вот в моем доме теперь живет один такой индеец, даже некрещеный, а с ним дочь прекраснее ночи… Я, пожалуй, покажу вам ее завтра, но в таком случае вы навсегда пожелаете остаться с нами. Как она хороша, как хороша, хотя в сердце ее вселился сам сатана. Я ни одному из этих господ не показывал девушку, но сегодня ночью Хосе нанесет визит ее отцу и ей… Я очень рассчитываю на убедительность его слов!.. Поверите ли, этот старик знает, где лежат сокровища, которые каждого из нас сделают богаче английского короля. Я сам слышал об этом от них… Отчего же вы не пьете? Налейте себе стакан… Ваше здоровье!

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь