Дмитрий Глуховский "Текст"

Для начала представьте себе такую картину: вы лежите с перерезанным горлом в канализационном люке, а ваш смартфон попал в руки человека, для которого вы – злейший враг. А в памяти вашего смартфона (что типично для человека нашего времени) хранится, без преувеличения вся ваша жизнь. Ссоры с родителями и крайне непростые отношения с девушкой в виде переписок в WhatsApp, диктофонные записи рабочих разговоров, в галерее сохранены все памятные моменты последних лет вплоть до самых интимных… «Телефон стал для души резервным хранилищем…». Значит ли это, что человек, все это получивший, и, вдобавок, решивший использовать в своих целях, в некотором роде становится… вами?
Вообще книга не об этом. Не только об этом. Ещё о том, как Система может любого из нас одним щелчком переломить пополам. Всё, что есть – семья, любовь, надежды на будущее, планы - в один момент можно без особой сдожности отнять. Причем, что, пожалуй, самое страшное, чтобы так получилось, необязательно идти против Системы, состоять в запрещенных организациях, ходить на митинги оппозиции и ловить покемонов по церквям. Достаточно оказаться не в то время не в том месте и сказать не те слова не тем людям. Всё! – жизнь больше не будет прежней.
На самом деле, и не сказать в паре абзацев, о чем книга. О преступлении и раскаянии за него. О мести, которая не возвращает отнятое, но забирает оставшееся. О безумной и жертвенной любви. И, наконец, о моральном выборе. Как в классической литературе - между смертью и бесчестием.
Вдобавок ко всему, «Текст» - это блестящая по точности фотография России эпохи «десятых». Сытая и пьяная от сосредоточенных в ней денег и власти Москва – и бедноватая сонная, но оттого и уютная провинция. Обе грани современной России настолько выпукло и точно изображены на страницах романа, что можно быть уверенным: лет через двадцать-тридцать на вопрос что почитать из хорошей русской литературы эпохи триумфа мессенджеров, похорошевшей Москвы и третьего срока В. В. Путина, в числе первых рекомендаций будет «Текст» Дмитрия Глуховского.

Pavel Pereverzev