Для себя.

Конспект для себя

Пролог:

Фундаментальные роли творцов и исследователей являются высшими ценностями человеческого существования, ведь именно этими умениями человек отличается от животного. Чтобы раскрыть высшие возможности нашей жизни, мы должны сперва понять ее устройство и затем воплотить собранное знание на деле. Следовательно, мы должны быть созидающими и познающими.

Сегодня мы не первые и не последние, кто взялся за великое предприятие устроения жизни. За несколько тысяч лет существования цивилизации и сотни лет развития современной науки было накоплено богатейшее интеллектуальное наследие. Главная задача потому — не столько добыть новый материал, сколько возвести прочное здание из уже имеющихся кирпичиков. Как верно заметил Людвиг Витгенштейн в своих «Философских исследованиях», «проблемы решаются не через приобретение нового опыта, а путем упорядочения уже давно известного».

Почему философия необходима каждому?

1. Философия не противоположна науке и не может быть заменена наукой
2. Философия есть самая практическая из всех дисциплин
3. Философия не просто необходима, она неизбежна
4. Философия есть единственный путь к свободе и подлинности
5. Философия не ставит своей целью сообщение чего-то нового
6. В основании большинства бед индивида и общества лежат мировоззренческие ошибки, которые исправляются лишь философской работой
7. Философия создаёт и наделяет силами тех, кто решает экономические, политические, научные и иные проблемы общества

САМОПОЗНАНИЕ

Почему мы чувствуем то, что чувствуем: главный механизм человеческой психики.

Проведя аналогию с барменским искусством, автор говорит, что человеческие эмоции и психика также полностью находятся в его руках, но ждут мотива извне. Как бармен сам способен делать вкусные напитки, так и человек сам способен насыщать свою жизнь положительными эмоциями и чувствами. Если же мы хотим приготовить вкусный напиток, то в первую очередь нам следует позаботиться о том, чтобы в нем было меньше яда и горечи, ибо и малых доз яда достаточно, чтобы он был испорчен. Причина в том, что негативные переживания намного интенсивнее положительных, они с большей легкостью возникают, дольше длятся и тяжелее подавляются. Более того, даже в небольшом количестве они не просто перекрывают собой радостные переживания, но активно подавляют выделение нашим мозгом ответственных за положительные эмоции веществ — дофамина, норадреналина, серотонина, окситоцина и опиоидных пептидов.

Ключевая функция боли и страдания, страха и тревоги — служить сигнальной системой, оповещающей организм о действительной или потенциальной опасности. Назначение же положительных — сопроводить удовлетворение потрбености или указать на ее близость. По природе вещей сигналы первого типа гораздо важнее для эволюции, ведь достаточно один раз их проигнорировать, чтобы выбить из игры навсегда. Возможностей удовлетворить потребности может возникнуть много, но вот умереть получится только единожды. Неудивительно также и то, что звук сигнализации куда громче и навязчивее, чем зовущего к обеду колокольчика, и она постоянно дает ложные срабатывания. Так безопаснее, и лучше сто раз пострадать от нее зазря, чем один раз не обратить внимание на серьезную угрозу.

Страдание (как обоснованное, так и выдуманное нами самими) всегда сопровождается болью, но не ограничивается ей. Оно представляет собой реакцию не на повреждение клеточных оболочек, но на реальное или воображаемое повреждение наших интересов или опасность такового. Человека можно назвать подлинным изобретателем страдания, ибо лишь в обширном пространстве человеческого ума эта сила смогла выпрямиться в полный рост и расправить свои черные крылья. Наш ум усилил биологическую склонность жизни пребывать в состоянии повышенной тревожности. У животных просто не хватает вычислительной мощности и воображения, чтобы творить целые анфилады многократно раздутых и подчас ложных угроз и неудовлетворенностей и постоянно бить себя током при их виде.

Негативные же эмоции имеют двоякую природу. С одной стороны они являются мощной мотивационной силой, побуждающей изменить неудовлетворительную ситуацию и избавиться от гнетущего чувства. Но важнее то, что они играют ключевую роль в процессе обучения. Существо запоминает, что определенная модель поведения неэффективна или же какой-то объект представляет опасность. Напротив, какой бы прилив положительных сил мы ни испытывали, он суть регистрация нервной системой приближения или состояния близости нижней планки «я имею» к верхней — «я хочу». Выделяющиеся вещества (прежде всего, дофамин) мотивируют наше движение в направлении потребности и затем закрепляют приведшую к успеху стратегию поведения сладким пряником.

Главными центрами негативных эмоций являются миндалина, задняя часть гипоталамуса и островок, куда сигнал поступает из поясной извилины, органа, который отвечает за «экзистенциальный разрыв». Гипоталамус в свою очередь объявляет тревогу и начинает усиленную выработку надпочечниками кортизола — главного гормона стресса и страдания. В зависимости от ситуации он также может ощутимо повысить адреналин- гормон стресса и страха. Параллельно, вместе с активацией миндалины и островка информация посылается в префронтальую кору мозга, и вот тут-то мы всецело осознаем, как нам тяжело жить на этом свете.

Испытываемые при этом отрицательные переживания обрабатываются теми же центрами в мозге, что и физическая боль, и задействуют почти идентичный набор веществ. Для нервной системы различия между ударом кулаком, страхом перед ним и воспоминанием о нем крайне малы. С той лишь поправкой, что мучительные представления внутри нашего сознания куда более неотвязные и неприятные.

Например, задача болевых нервных окончаний — реагировать на любые воздействия на организм и передавать информацию об этом в спинной и головной мозг. Для этого клетки используют нейромедиатор субстанцию Р, передатчик «физической боли». Но если человек переживает клиническую депрессию, то ее уровень растет, а если дать ему препарат, снижающий субстанцию Р, то он подействует как антидепрессант. Таким образом, грань между физической болью и тем, что «у нас в голове», не просто тонка, но может и вовсе отсутствовать.

Первое отчетливое понимание роли заднего гипоталамуса и миндалины в ощущении страдания и боли сложилось в 1960-е годы. Хосе Дельгадо в 1963 году имплантировал электроды в задний гипоталамус быков, поче чего выходил вместе с ними на арену. Разозленный бык мчался на Хосе, тот нажимал на кнопочку — бык мгновенно упирался копытами в песок и буквально забивался в угол арены плакать. Человек же выплясывает на своей кнопке денно и нощно.

С положительными же эмоциями дело обстоит так. Поясная извилина посылает сигнал в вентральную покрышку, а она направляет поток в прилежащее ядро — ключевой центр удовольствия. Одновременно дофаминовые нейроны передают заряд в префронтальную кору, способствуя отчетливому осознанию переживаемого состояния.

Первым прорывом в изучении центра удовольствия были эксперименты Джеймса Олдса и Питера Милнера в 1954 году. Они имплантировали крысам в вертальную покрышку электроды, сигнал на которые животные могли сами подать, используя специальный рычаг в клетке. Крысы принимались беспрерывно нажимать на рычаг стимуляции, тысячи раз подряд, забывая о пище и питье, пока не умирали смертью сладкого истощения.

Стоит отметить, что страдания стоят у истоков побуждения. Даже вдох и выдох мы совершаем под занесенной плетью, ибо отказ от них тотчас переходит в наказание. Мы ищем еды и питья, ибо нас толкают к тому голод и жажда — форма страдания. Мы ищем компании других людей, так как одиночество для нас мучительно. Мы меняем положение собственного тела, ведь любое из них начинает быстро причинять нам дискомфорт.

Сам процесс ликвидации недостатка, т.е. реализации желания, также пронизан различными формами и степенями отрицательной энергии. Двигаясь вперед и преодолевая сопротивление действительности нашим усилиям, мы переживаем само это сопротивление как дискомфорт, усиливаемый до степени страдания нашей неудовлетворенностью скоростью и результатами оного движения, ошибками, неудачами, сожалениями, разочарованиями, сомнениями и скукой. Наконец, они же поджидают нас и по завершению данного пути — и не только в случае недостижения цели.

Нам кажется, что в случае достижения любой из наших целей и удовлетворения желаний, на нас накатит волна радости и унесет нас на другие берега. Но это совсем не так, в чем нетрудно убедиться, внимательно изучив собственный опыт. Она лишь немного пощекочет нам пятки, и по прошествии небольшого времени наше состояние «после» лишь незначительно будет отличаться от состояния «до», если будет вообще. Все, что возникает в нашем воображении, чтобы мы двигались вперед, на вкус намного хуже, чем на вид. И, что самое главное, тает во рту слишком быстро, заставляя хотеть больше и ничуть не утоляя голод.

Уже сейчас мы можем счистить с себя пару слоев иллюзий в дистанции планок « «я хочу» и «я имею», то мы сможет достичь некой идеальной жизни, ведь наше эмоциональное состояние будет гораздо лучше. Человек часто страдает не только потому, что «что-то не так, как он хочет», но и потому, что он думает, как ему будет недостаточно хорошо в будущем. Это тождественно тому, будто мы окунаемся в ледяную воду всякий раз, когда нас не вполне удовлетворила температура за окном или ее прогноз на следующий год. Мало того, что это никак не улучшает наше настоящее положение, оно его лишь усугубляет.

Каждый человек должен предпринять честную попытку увидеть истинный лик своего прошлого и будущего как они предстают его внутреннему взору. Очень важно при этом воспринимать не фальшивую ценность их объектов, какой никогда не бывает, а разбивать их на составные части, посекундно. В ходе такого изучения собственной биографии и средних значений эмоционального фона нетрудно убедиться, что природа по-крупному водит нас за нос.

Природа вмонтировала в нас программные модули (аберрация близости и аберрация дальности), но с расчетом далеко не на современного человека. Например, аберрация дальности вызвана тем, чтобы грубо, но эффективно подстегнуть существо к действию, к поиску, преувеличив ожидающую его награду. Аберрация близости же призвана не позволить ему довольствоваться имеющимся, застаиваться и пребывать в настоящем мгновении, чтобы оно продолжило лихорадочно осваивать действительность и не было уничтожено или вытеснено из экологической ниши более резвыми конкурентами. (Тут подходит психологический термин «гедонистическая адаптация» — когда экзистенциальный разрыв уменьшается, но вновь восстанавливается до почти исходных значений, аберрации выходят на сцену и цикл идет по кругу вновь).

Борьба за счастье начинается с борьбы со страданием, от которого зависят 9\10 всего успеха. Мы должны путем умственного усилия выпрямить сами генерирующие страдание искажения, увидеть истинную ценность и природу объектов желания и познать свой настоящий миг. В противном случае система будет самовосстанавливаться, обращая лишь минимальное внимание на все наши потери и приобретения и извечную суету по их поводу. Только когда мы добились на этом фронте каких-то успехов, начинает иметь первостепенный смысл сосредоточение и на второй, положительной части.

Восточный подход к проблемам счастья и желания.

Однажды Будда вышел перед собравшейся толпой монахов и мирян и молча занят приготовленное для него место. Все полагали, что он будет проповедовать свое учение - Дхарму, но тот не произнес ни слова. Минута тянулась за минутой, люди замерли в почтительном ожидании, и тогда Будда поднял с земли цветок и показал народу. Вновь недоуменное молчание продолжилось и уже грозило затянуться, как вдруг один из монахов - Махакашьяпа - что-то понял. Он последовал примеру Будды, также поднял с земли цветок и улыбнулся, пережив пробуждение и достигнув нирваны. Именно из этой Цветочной проповеди, согласно легенде, и возникает дзен-буддизм, передававшийся с тех пор от сердца к сердцу, от Махакашьяпы через Будду.

Смысл дзенского коана, как и жеста Будды, в том, что именно этот миг есть все подлинно существующее, есть местопребывание истины, а путь к освобождению и счастью пролегает через освоение настоящего и непосредственно данного.

Восточную традицию пронизывает понимание, что стоит человеку глубже войти в поток настоящего, как с его плеч спадает этот огромный груз. Ум удаляется от наблюдения за тем, чего нам будто бы недостает, прекращает пороть себя и освобождается для более благотворных задач. Разрыв между "я имею" и "я хочу", искусственным образом преувеличенный, сокращается, ибо мы понимаем, сколь богаче и полнее непосредственно данное здесь и сейчас, чем нам казалось.

Переживание мгновения вне непосредственной связи с его результатом становится источником постоянного счастья и повышает продуктивность за счет большей включенности.

Сам Будда назвал практику пребывания в потоке термином сати, который обычно переводится как осознанность. По сохранившемуся преданию, Будда начал практиковать сати после того, как пережил просветление под деревом бодхи, начав отдавать себе полный отчет в том, что с ним происходит.

Сати представляет собой глубокую вовлеченность и одновременное понимание переживаемого опыта, осознанную внимательность к нему. Ум в этом состоянии становится чище, жизни возвращаются те грани и объемы, которые не замечало суетное и замкнутое в себе сознание.

Четыре благородные истины, составляющие фундамент буддизма: 1) существование есть страдание (дукха - более точный перевод - "неудовлетворенность"); 2) причина страдания есть желание (танха); 3) существует избавление от страдания, и это нирвана; 4) существует путь к нирване, и это Благородный Восьмеричный Путь.

В буддизме есть три пламени, что охватили человека: влечение и привязанность к одним вещам, отвращение и ненависть к другим, наконец, наше неведение. Потушить этот огонь, освободиться от привязанностей и отторжения, рассеять желания означает нанести по нему сокрушительный удар. Дословно нирвана и означает "угасание", "затухание", что является онтологическим идеалом буддизма, которого может достичь просветленный.

Важным элементом буддизма является десубъективация (растворение в потоке). Если нет того, кто теряет и приобретает, если субъект слит и сопряжен с объектом, страдание совершенно теряет опору под ногами. Самую яркую и древнюю формулировку принципа десубъективации мы находим в Упанишадах - важнейшем источнике индуистской философии. Она гласит: "Ты есть То", "Атман есть Брахман", то есть твое вечное начало тождественно Абсолюту, всему миру, как капля тождественна океану, есть его часть и выражение. Видя себя проявлением Абсолюта, таким же в своей сущности, что и всякое явление мира, носителем всеобщей неделимой природы, человек осознает, что не может ни преуспеть, ни потерпеть поражение. Следствием десубъективации является широко распространенный на Востоке принцип непричинения вреда - "ахимса", основанный на на вере в глубинное родство всех живых существ, на вере в то, что ты и другой есть одно.

Каждое живое существо уже пребывает в нирване (в буддизме Махаяны), обладает природой Будды, уже является спасенным и совершенным. Сансара ("блуждание по кругу" дословно) - порождение заблуждения. Нужно только сбросить пелену с глаз пелену, осознать пустотность змеи (аналогия змеи и веревки, лежащей на земле) - и нирвана станет полной.

Ограничения такого подхода.

Но желания и привязанность, причиняющие нам боль, одновременно дарят сильные положительные переживания, богатые переливами нюансов. Нельзя отделить одно от другого, не стоит также считать, что мы одолеваем страдание, отказываясь от них. Безусловно, страдание надо смягчать и умерять, но ставить перед собой задачу достигнуть умиротворенного растворения в потоке - значит обеднить и оглупить себя. Малые и умеренные заряды негативных эмоций значительно повышают творческие возможности, вырабатывая норадреналин, адреналин и кортизол. Они стимулируют трансформацию, поиск нового и преодоление старого.

Наш мир и каждое его проявление создают множественность внутри цельности, отдельность внутри единства, конфликт внутри гармонии, хаос внутри порядка. Без этого жизнь была бы неподвижной гомогенной точкой.

В конце концов, Будда призывал подвергать его учение сомнению, доверяться личному опыту, не полагаться на авторитеты, а само его учение использовать как промежуточное и вспомогательное.