“Дизайн в кино”: фильм “Мех”

Речь идет о фильме “Мех: Воображаемый портрет Дианы Арбус”. Фильм снят в 2006 году режиссером Стивеном Шейнбергом по книге Патриции Босворт. Картина, с Николь Кидман и Робертом Дауни-младшим в главных ролях, мгновенно и дерзко ворвалась в списки худших фильмов всех времен и народов и рухнула в забвение из серии “доступно только на DVD”. Но с годами кино приобрело статус культового, и смотреть его точно стоит. А уж для тех, кто интересуется дизайном и интерьерами, фильм этот просто обязателен к просмотру.

Фильм, как и следует из названия, является вольной фантазией на тему биографии Дианы Арбус и представляет собой сплошной художественный эксперимент. Диана Арбус, если кто не знает, — великая американская женщина-фотограф, которая всю жизнь снимала разных фриков — карликов, великанов, трансвеститов — и просто людей “со странными лицами” и в 1972 году покончила с собой, страдая затяжными депрессиями. Вернее, не всю жизнь — первую половину своей жизни она, дочка очень богатых родителей, была добропорядочной женой фотографа моды Аллана Арбуса, родила двух дочек, и все такое. Но в 1958-м, в 35 лет, что-то с ней случилось, и она все бросила и пустилась в великое путешествие с фотоаппаратом по миру маргинальной Америки. Так вот, создатели фильма решили выяснить: что именно подвигло ее на то, чтобы полностью изменить свою жизнь?

Чтобы ответить на этот вопрос, они сочинили красивую и трагическую сказку. Сказку им пришлось сочинять, потому что реальные потомки реальной Дианы Арбус пригрозили их засудить в конец, если хоть что-то из реальных причин нервного срыва к гениальности окажется на экране. Так что все, что мы видим на экране, — это сказка. Очень нежная и печальная сказка.

Жила-была девочка — взрослая на вид, но забитый ребенок в душе.

Ее папа торговал мехами.

Ее муж зарабатывал, снимая каталоги этих мехов. Ее дочки ходили в шубках.

Сама она тоже ходила в шубках. А еще — в нежных девичьих платьях под стать дочкиным.

Идеально вела хозяйство в идеальной нью-йоркской квартире 1950-х годов. Ассистировала мужу на съемках. Заикаясь от неловкости и смущения, мучилась в беседах с посторонними. Мама постоянно ее пилила, девочка сквозь слезы поддакивала. И задыхалась — буквально, физически.

Однажды, когда дышать стало совсем трудно, она вышла на балкон и расстегнула на груди платье, надеясь открыться душному воздуху летнего города. И увидела, как в дом их въезжает новый сосед.

“Замечательный сосед”, въехавший на верхний этаж респектабельной многоэтажки, — таинственный эксцентрик по имени Лайонел Суини. Он скрывает свое лицо под разными, довольно страшными масками — сквозь прорези в них на Диану и на зрителя смотрят огромные, черные и печальные глаза Роберта Дауни-младшего.

Девичье сердечко трепещет: сосед интригует Диану, и не только прекрасными глазами и маской. К нему все время ходят в гости странные люди, он хранит в подвале цирковой инвентарь (в частности, плакат с изображением себя в маске и словами “Человек-зверь”), он забивает канализационные трубы огромным количеством шерсти и зарабатывает на жизнь изготовлением париков.

В конце концов заинтригованная Диана идет к нему в гости — ей, много лет живущей рядом с мужем-фотографом и не решавшейся до сих пор взять в руки камеру, нестерпимо хочется снять его портрет. Проход одетой в нежно-голубое платье Дианы (костюмер Марк Бриджес позднее получил “Оскара” за “Артиста”, кстати говоря) по пустым ардекошным лестницам к выкрашенной в таинственный цвет индиго винтовой лестнице на верхний этаж — это пиршество для глаз, скажу я вам.

Наверху ее встречает дверь с львиной мордой и глазком.

Дверь открывается на тонкую щелочку, и Диана видит страшную маску, и черные ласковые глаза, и руки в перчатках, держащие белого кролика. И как настоящая Алиса, наша героиня падает в кроличью нору, из которой нет выхода — да и искать его не хочется.

Жилище Лайонела, в которое в конце концов попадает героиня, представляет собой полный контраст благополучной, чистенькой квартире Дианы и ее семьи. На этом лофтоподобном чердаке темно-синие облупленные стены, странная причудливая мебель, каким-то невероятным образом есть большой бассейн, все погружено в полумрак, все время звучит джаз (пластинка проигрывается на старом граммофоне), мерцают зеркала, белеют на стенах фотографии каких-то странных людей, висят недоделанные парики...

На самом деле, этот интерьер — чистейшая аллюзия на замок Чудовища из фильма Жана Кокто “Красавица и Чудовище”. И это далеко не случайно.

Самого Лайонела мы, как и положено в сказке о “Красотке и Чудовище”, видим не сразу — сначала он “ведет” Диану по квартире завораживающе ласковым голосом, задает вопросы, просит разлить чай из свистящего чайника.

Диана видит разные вещи, разложенные на столе, словно бы случайно. Расческа, медицинская энциклопедия… И только когда ощущение опасности и завороженного любопытства достигает предела и красавица уже не знает, на каком она свете, появляется перед ней хозяин дома.

Оказывается, Лайонел болен редким генетическим заболеванием — гипертрихозом: все его тело, включая лицо, покрыто волосами. Таких людей в свое время в цирке показывали (и его, как мы понимаем постепенно, тоже). Показывают нам его внешность во всех подробностях — это, я так думаю, нервный смех глуповатых зрителей и вызывало. Выглядит Лайонел невероятно мило: строгий щегольской костюм, роскошная грива рыжих кудрей и львиная (опять же как фильме у Кокто) морда, украшенная неимоверными глазищами Дауни-младшего.

Добавьте к этому его вкрадчивый, нежный, неимоверно притягательный голос (фильм нужно смотреть только в оригинале!). Получается не Чудовище никакое, а нежнейший Чебурашка, которого с первой секунды хочется обнять, почесать за ухом и спать с ним в кровати, как с мягкой игрушкой.

Кроме всего этого, он эстет, умница, талант и харизматик. И делает парики из своей шерсти.

Естественно, Диана немедленно в него влюбляется по уши — несколько флэшбеков сообщают нам о том, что она с самого детства глушила в себе интерес к фрикам. Естественно, он в нее тоже влюбляется — и на вопрос, за что именно (и почему у него не было романов с “себе подобными”), он очень трогательно отвечает: “Я тебя искал. Искал настоящего фрика”. Он водит ее по циркам и шоу трансвеститов, знакомит ее со всеми своими “особенными” друзьями, и таким образом внутренне освобождает — учит видеть в мире то, что ей по-настоящему интересно.

Конечно, не обходится без сложностей. У Дианы есть любящий муж, который страдает, и противная старшая дочь, которая ревнуют маму (младшая принимает Чебурашку и его друзей на ура). Очень трогателен момент, когда муж в попытке как-то сравняться с Лайонелом отращивает бороду, и красноречивый взгляд Дианы, который говорит без слов: “Разве в шерсти дело?”

Нет, дело, конечно, не в шерсти. Но и не только в прекрасной душе, потому что любовное напряжение между красавицей и чудовищем растет поминутно. И достигает вершины, когда мы узнаем: Лайонел умирает, у него что-то с легкими, он не может дышать. “Аллергия на собственную шерсть?” — спросила одна моя язвительная подруга, видимо, чтобы не расплакаться.

Финал картины содержит одну из самых эротичных сцен, которые я когда-либо видела в жизни (а я немало видела, если что).

А еще — сцену, когда Диана наконец делает тот кадр, за которым изначально поднялась по волшебной синей лестнице: фотопортрет — крупный план чисто выбритого первый и последний раз в жизни лица. Лица, которое никто (даже сам Лайонел) никогда не видел и никто, кроме Дианы, не увидит.

А еще Лайонел оставляет ей в подарок воздух, чтобы дышать вместе с ним. Не спрашивайте как, не скажу все равно. Смотрите лучше.

От просмотра этого фильма сердце заходится. Потому что все невероятно красиво снято, аллюзии на Кокто — это только малая часть киноманских штучек. Потому что между героями невероятная “химия”. Потому что они такие милые, несчастные и обреченные. Потому что это про любовь. Про то, что в конечном счете самое главное — обрести себя и что помочь талантливому человеку обрести свой голос — главное счастье для того, кто рядом, кто любит, но не может творить сам (Лайонел ведь “создал” Диану, как Призрак оперы — Кристину, и она его единственный шедевр, только в ней он сам творчески реализовался).

И еще это, конечно, фильм о безумии — потому что в финале мы, честно говоря, понятия не имеем, было ли хоть что-то из виденного на самом деле. Вряд ли, конечно. Наверное, вообразила себе женщина на грани нервного срыва и эту синюю лестницу, и этот сказочный чердак с бассейном. И этого нежного мехового монстра, уродливого внешне, но такого благородного и цельного внутренне, что по сравнению с ним она, Диана, казалась изломанным, беспокойным фриком, она тоже вообразила. Не было никакого Лайонела, она просто придумала его, чтобы найти внутри себя путь к своей странной свободе, оправдать свой бесконечный побег в мир уродов и людей.

Ну на то, знаете ли, она и сказка, чтобы было не только страшно, но и красиво.

Источник Архитектура и дизайн