Дима

— Дим, — я неожиданно для себя коснулась его руки. Просто мне показалось, что он собирался уйти. — Все нормально, Дим...

Он улыбнулся уже смелее и неожиданно наклонился ко мне. Я попыталась отстраниться, но все было напрасно — наши губы встретились и...

Я улетаю. Как на огромных качелях, куда-то высоко-высоко. К солнцу. У него такие мягкие губы, такие нежные и робкие. Качели возвращаются на землю. Я прижимаюсь к нему. Хочется и дальше ощущать его вкус на своих губах. Хочется проникнуть в самую его суть. И я понимаю, что могу это сделать, стоит лишь влезть своим языком в его рот. Тыкаюсь. Его губы раскрыты, но зубы плотно сжаты. Толкаю языком. Он чуть расслабляет челюсти, и я вхожу... Сначала робко замираю на пороге, будто в чужом доме. Тихо. Уютно пахнет старыми книгами, травами, кофе. Поскрипывают под ногами половицы, тикают на стене ходики. Тик-так, тик-так... И вдруг в это царство тишины откуда-то врывается бешеный ветер — он обнимает мои плечи и крепко прижимает к своей груди, и я чувствую, как пойманной птичкой бьется его сердце. В ушах стучит, шарик в животе давно лопнул. Его запах... Его руки... Его губы...

— Идем... ко мне... — слышу его голос не ушами, а, кажется, желудком, потому что он говорит мне в рот.

Ожидание, напряжение, усталость, злость, пропущенная пара и бессонная ночь — все отходит на второй план. На первом плане — он.

Дима берет меня на руки, нежно и аккуратно, как ребенка. Наши губы неизбежно размыкаются, но мы продолжаем смотреть друг на друга. Я кладу голову ему на плечо, и он несет меня к общежитию.

Вахтера на месте нет. Он бережно проносит меня через турникет, заносит в лифт, и пока мы несемся куда-то вверх (я даже не заметила, кнопку какого этажа он нажал), наши губы снова соединяются, а языки переплетаются.

Он несет меня по этажу. В коридоре пусто — все студенты на парах. Заносит в комнату. Такие комнаты называют двойками, потому что в них всего две кровати. Есть еще тройки и четверки — это меня Алинка просветила.

Но обо всем этом я подумаю позже. Сейчас мои мысли занимает он.

Он бережно кладет меня на кровать и отходит к двери.

Я знаю, что будет дальше. И от этого все мое тело трепещет, а внутри что-то сжимается в сладостном предвкушении. С одной стороны, мне страшно, это ведь мой первый раз. Хотя, по правде сказать, это был и мой первый поцелуй, но такой сладкий, что мне хочется еще и еще. Замок щелкнул. Я вздрогнула. Дима развернулся ко мне — на лице смесь смущения и торжества, радости и недоумения. И что теперь?

Я смотрю на него, а он на меня, и мы не знаем, что делать дальше.

— Оль, ты... это... — неловко начинает он.

Молча киваю.

— Я тоже, — он вздыхает и отводит глаза в сторону.

— И как теперь? — спрашиваю тихо.

— Не знаю... — снова вздыхает.

Понимаю, что надо брать инициативу в свои руки. Ну, не то, чтобы у меня было много опыта. Скажем так, к своим восемнадцати годам я была уже неплохо теоретически подкована в данном вопросе. Но только теоретически...

— Пожалуй, — поднимаюсь с кровати и подхожу к нему, — для начала, — провожу пальчиком по его груди и животу, — надо раздеться...

Он краснеет, потом бледнеет:

— Т... ты... не стесняешься?

— Стесняюсь, — признаюсь, хотя внутри для стеснения не осталось места — дурацкий шарик опять надулся и заполнил меня от кончиков волос до кончиков пальцев на ногах, — но в одежде нам будет неудобно...

— Олька! — вдруг вскрикивает он, подхватывает меня под попу и начинает целовать живот, носом поднимая футболку все выше.

Я смеюсь, но каким-то странным грудным смехом, больше похожим на ворчание кошки во время течки. И нежно целую его лоб, щеки, нос, изогнувшись какой-то совершенно невероятной дугой.

Затем он бережно опускает меня на пол.

— Я все сделаю сама, — говорю я и начинаю расстегивать его ремень.

Медленно, с трудом сдерживая себя от соблазна сорвать одним рывком его надоедливые джинсы и свою гадкую одежду. Руки дрожат, дыхание прерывистое, он вздрагивает каждый раз, когда я, как бы случайно, касаюсь уже заметно выпирающего бугорка под его ширинкой. Вдруг чувствую его ладонь на своей макушке...

Наконец, ремень поддался. Быстро расстегиваю пуговицы. Боже, кто придумал джинсы на пуговицах! Спускаю штаны ему до колен. Затем белье...

И вот мне в лицо уже гордо смотрит Он. Такой красоты я еще никогда не видела. Нет, разумеется, как и у всех, в моем учебнике биологии раздел «Анатомия мужчины» был затерт и засмотрен до дыр. Конечно, я знала, как выглядит член в разрезе. Но вот так, в непосредственной близости от моего лица, из плоти и крови, с поблескивающей от смазки головкой, нервно вздрагивающий в предвкушении, он выглядел куда лучше, чем на картинках. Мне вдруг захотелось прижаться к нему губами, вылизать его и высосать досуха. Видимо, Дима понял мое желание и слегка надавил мне на затылок, как бы приглашая к этому чародейству.

Я закрыла глаза, раскрыла рот и ощутила солоноватый вкус на языке. Чуть терпкий, чуть пряный, но такой... невыразимый...

Над моей головой раздался тихий протяжный стон.

Мои губы скользнули по головке, а языком я стала с жадностью слизывать этот нектар. Его стоны становились все громче, а рука на затылке давила все сильнее.

Я чуть отстранилась от него:

— Дим, это и мой первый раз, — сказала я с упреком, — не надо давить.

— Прости, — прошелестел он и шумно выдохнул сквозь зубы.

Я помогла ему полностью снять джинсы и трусы и отошла к кровати. Вот он стоит передо мной в носках и футболке с гордо вздернутым к потолку членом, красный, как помидор, тяжело дыша и не зная, куда девать руки. Я невольно улыбнулась, вспомнив когда-то давно услышанную фразу о том, что нет на свете смешнее зрелища, чем мужчина в носках и без трусов. Но при взгляде на него, мне совсем не смешно.

Медленно стягиваю с себя футболку. Его глаза загораются, на губах играет азартная улыбка. Расстегиваю джинсы и позволяю им свободно упасть к моим ногам. Белья на мне нет. Бюстгальтеры на мой нулевой не шьют, а трусики... у меня их всего двое, одни я постирала, а другие еще не высохли...

Он с жадностью рассматривает мое тело, и от этого его взгляда мне становится неловко. Дима быстро срывает с себя футболку, подходит ко мне и опускается передо мной на колени. Обнимает мои бедра и трется носом о живот. Его волосы щекочут меня, а шарик внутри, кажется, вот-вот выползет наружу.

Он бережно укладывает меня на кровать, напрочь забывая о своих и о моих носках, проводит пальцем сверху вниз от впадинки под шеей, через ложбинку между грудей — ладно, между сосков — по животу и ниже к лобку. Я выгибаюсь вслед за его движением и меня охватывает дрожь. Ну же, скорее, скорее! Я сейчас лопну, как тот шарик! Ну же, войди...

Чуть раздвигаю ноги, но он не торопится. Его прохладные пальцы скользят ниже, касаются кнопочки... я судорожно хватаю ртом воздух, выгибаясь еще сильнее, чем раньше... Он улыбается, наблюдая за моей реакцией. Осторожно, двумя пальцами раздвигает губки — я раздвигаю ноги еще шире и теперь чувствую себя лягушкой в кабинете биологии. Их тоже вот так вот выкладывают на спинку на лотке, чуть разводят им лапки, чтобы потом скальпелем аккуратно разрезать пузико...

Он ложится сверху, вдавливает меня в кровать своим мускулистым, пышущим жаром мужским телом, шумно выдыхает через нос и медленно вводит головку между моими половыми губами. Я чуть вскрикиваю и инстинктивно пытаюсь отползти, но он легко подавляет мои попытки к бегству.

— Не бойся, все будет хорошо, — жарко дышит мне в ухо.

Но я его не слушаю. Я кричу, а он закрывает мне рот поцелуем и резко проталкивает свой орган в меня. Я чувствую, как что-то рвется у меня внутри, словно тонкая ткань, словно ветошь, которые мы когда-то рвали для того, чтобы мыть окна. Думаю, это моя жизнь порвалась, разделилась на «до» и «после». Но боли нет. И крови нет. Есть только наконец-то лопнувший шарик и разлившееся от него по всему телу тепло. Дима входит еще глубже, и во мне что-то взрывается, ярким фейерверком чувств и ощущений. Он подается назад. Я чувствую, как с глухим чавканьем ему вслед смыкаются стенки влагалища. Он снова идет на приступ — в моей голове разом вспыхивают сотни, тысячи, миллионы огней. Они скачут, танцуют, кружатся в такт его движениям.

Внутри у меня приятно полно и тяжело. Он ускоряется, проникая все глубже. Я подаюсь ему навстречу, крепко обнимая ногами его бедра.

Продолжение следует ...

Потеря девственности Романтика