Детство

Я помню свое детство с очень ранних лет... Нет, конечно не с пяти лет, но пожалуй, с тех пор, как я пошла в школу, я помню все очень отчетливо... Помню первое сентября, как меня провожали в школу, а главное — помню, как я пришла, довольная и счастливая, домой... Меня никто не встречал около дверей и это было странно — обычно, стоило мне только повернуть ключ в замке, как из комнаты раздавался голос бабушки — это ты, Галка? А в тот день никто не окликнул меня из комнаты. Я вошла, поставила ранец около двери и заглянула в комнату, ожидая, что меня ждет сюрприз, но комната была пуста, как и вторая тоже... А вот на кухне... Да, на кухне меня ждал сюрприз... За столом сидели, глядя на меня, мама, папа и бабушка. Лица у всех были очень серьезные и они строго смотрели на меня. Я остановилась около двери и в ожидании посмотрела на них. Первый заговорил папа — Галя, мы хотели бы сразу расставить все точки над i! И объяснить правила, которые ты с сегодняшнего дня должна будешь неукоснительно соблюдать. Испуганная папиным строгим видом, а еще больше тем, что увидела я рванулась к двери, но... было поздно... А посмотреть было на что — посредине кухни стоял деревянный диванчик со снятой спинкой, который обычно был придвинут к стене и на нем во время обеда я сидела, но сегодня спинка была снята, а под диванчиком была постелена клеенка. Рядом с диваном стоял широкий таз, в котором обычно стирала бабушка белье, но сегодня в нем мокли прутья.

Нехорошее предчувствие шевельнулось у меня внутри. Хотя меня никогда не наказывали, но я много читала и знала, для чего обычно использовали прутья... Но я... я... папа, что это? — дрожащим голосом спросила я. Вот об этом мы и хотели с тобой поговорить! Сегодня ты пошла в школу и у тебя началась новая жизнь, новая не только потому что теперь у тебя будут обязанности, связанные со школой, но и потому, что ты теперь должна знать — за малейшую провинность ты будешь наказана, и не просто наказана, а выпорота! Ты должна теперь не только делать ту работу, которую тебе скажут мама и бабушка, но и учиться только на отличные оценки! надеюсь, ты все поняла? Я молчала... Не слышу! Но у меня от страха перехватило дыханье и я не могла вымолвить не слова. Так, раз ты молчишь, придется развязать твой язычок!

Мама! Помогите внучке лечь! И учти, Галя, это только в первый раз тебе помогут раздеться и лечь, а в следующий раз и потом ты должна будешь сама немедленно снимать с себя одежду и ложиться на лавку, поняла?

Но я по прежнему молчала. Но не из упрямства, а от страха...

Бабушка быстро сняла с меня форму, потом стянула беленькие трусики и маечку и положив на лавку, позвала маму. Мама взяла меня за руки и прижала их по бокам диванчика, бабушка прижала ноги, а папа... Папа пропустив через сжатый кулак несколько прутьев, взмахнул ими в воздухе, а затем резко опустил на мою гладкую белую попку! Но белой она осталась совсем недолго — папа раз за разом опускал на нее прутья, которые с ужасным свистом ложились на поверхность попы, прихватываю и ноги и поясницу. Молчала я недолго — уже через несколько ударов, когда моя попа покрылась красными, на глазах взбухающими полосами, из меня рвался визг и просьбы не бить меня больше, что я все поняла и конечно буду всех слушаться и учиться только на пятерки. Но папу это не остановило, и пока он не досчитал до десяти, порка не прекратилась. После этого меня, всю красную от стыда, потому что во время порки я описалась и клеенка, предусмотрительно подстеленная под лавкой, была вся в моей моче, подняли с лавки и заставили мыть клеенку и убирать все после порки на кухне. На негнущихся ногах и плача от боли я все убрала и остановилась, ожидая, что же будет дальше. Мне не разрешили даже одеться а сказали идти в комнату и встать в угол. Мимо меня ходили все домашние, не обращая на меня никакого внимания. Через час мне разрешили выйти из угла и пойти делать уроки. Только я не могла даже сесть и все прописи делала в тетрадке стоя. Папа проверил, как я сделала уроки и решил, что задание выполнено недостаточно аккуратно. На лавку меня уже класть не стали, а просто вытянули ремнем несколько раз со всей силы по красной припухшей попе. Переписав еще раз уроки я была отправлена в ванную, где мама меня ополоснула прохладной водичкой и отправила спать, несмотря на то что время было еще совсем раннее. Мне очень хотелось посмотреть со всеми вместе телевизор или почитать книжку, но я даже боялась заикнуться об этом и тихо лежала в кровати. Лежать без одеяла было холодно и стыдно, но накрыться было невозможно — при малейшем прикосновении, попа начинала пульсировать от боли всеми напоротыми местами.