Деревянный Чача

Случилось это где-то в середине нулевых. Жил я в небольшом селе в Алтайском крае, и с кучей таких же как и сам охламонов, искал избавления от скучных летних будней. В то время наша компашка собиралась на глиняных карьерах, успешно к тому времени заброшенных.

Так сложилось, что именно в этот сезон всех, в одночасье, посетила гениальная мысль: в отвесных склонах, мягких и податливых, без особых затруднений можно вырывать  вполне себе приличных размеров пещеры. Естественно, к концу июля, весь карьер представлял собой нечто наподобие сот, или, скорее, термитника.

Но это всё предыстория. Теперь о главном: в тот радостный августовский день ничего не предвещало беды, мы залипали на карьерах, когда один из парней – Чача (мама с папой назвали его Саша, но дефекты речи не позволяли ему лишиться клички) решил, что будет очень остроумно начать донимать всех вокруг противным голосом. При любых проявлениях внимания, он начинал убегать, заливисто гогоча.

Таким образом, не имея чувства самосохранения, Чача умудрился настропалить против себя почти всех в округе. Решение оказалось настолько же гениальным, насколько и простым. Оно давно витало в воздухе и Серёга, мой однокашник, просто озвучил его: «Слышь, пацаны, а может прикопаем его?». Сказано-сделано, растратчик наших драгоценных нервов был пойман и успешно зафиксирован лёжа в одной из заброшенных пещер.

При этом он орал, бился и исходил пеной у рта, что нас на тот момент несказанно веселило. Торчащую голову его мы заботливо прикрыли кепкой, после чего, умиротворенные, ушли дальше развлекаться. О Чаче мы вспомнили только к вечеру, когда, собираясь расходиться по домам, заметили мяч.

Мяч был футбольный, потрёпанный, и с подписью: «Семёнов А.Л.». Чачин мяч. Тут только пришло осознание. Бегом, мы припустили к карьерам, чтобы там, в стене, увидеть Чачину голову. Голова жутко хрипела, пыхтела и вращала глазами, но выбраться нашему герою так и не удалось. С горем пополам мы высвободили его из плена холодной глины, пацан шевелить мог только челюстью, он сорвал голос ещё в первые пол часа вынужденного заключения.

Пришлось тащить его втроём, благо, весил он ну от силы килограмм 40. Так, торжественной процессией (толпа чумазых парней трагично-помпезно несёт деревянного Чачу, Чача на скрещенных «мумией» руках  держит мяч) мы прошли через пол-деревни, радостно сгрузили его на порог  и тут же исчезли, опасаясь заслуженного возмездия.

P.S. С того момента на Чачу снизошло что-то вроде просветления: в речах он стал вежлив, в движениях плавен, и на карьерах больше не появлялся.