День Рождения

Так повелось, что Х был отроду славный юморист. 

Друзя, так любившие за глаза обзывать его шутом и выскочкой, всё равно не представляли никакой своей встречи без него. Он был тем человеком, который всегда заполнит своей болтовней неловкое молчание и разрядит обстановку. Разумеется, Х не представлял, что только за одни эти качества его и держали подле себя. Такая участь на первый взгляд не покажется ужасной, но побочным эффектом этой роли в любом обществе всегда есть то, что человека перестают считать Человеком. Он - шут, каким был при царском дворе 400 лет назад, таким и остался.

Х развивал своё мастерство с тех пор, как оценил себя на три из пяти в том смысле, что, в общем, обладал средними характеристиками по всем параметрам, на которые люди обычно обращают внимание. Его решение стать шутом было возможно не настолько осознанным, но Х чувствовал, что ведом внутренним голосом, что именно это, не имеющее точного определения, «это»- его истинный путь, единственный из возможных путей.

Анекдоты занимали большую часть промысла Х. Он их сочинял, переделывал, составлял тематические талмуды, коллекционировал себе подобных и в конечном итоге достиг совершенства. Он знал, когда требуется сделать паузу, когда взмахнуть рукой, знал, когда нужно вещать без единой эмоции и, наоборот, кричать во всю глотку. На каждый случай, казалось, даже самый непредсказуемый у Х в арсенале находилась парочка подходящих анекдотов. Анекдоты были почти всей его жизнью. 

Остальную же, маленькую оставшуюся часть, мрачную и еле-еле видимую между строк, занимало то, с помощью чего талант Х мог по-настоящему раскрыться - розыгрыши.

Явлением это было, надо сказать, нечастым, оттого и более устрашающим. Все, с кем когда-либо близко общался Х, испытали на себе этот неловкий ужас быть разыгранным. Некоторые даже неоднократно. Палитра розыгрышей Х была весьма обширной и включала в себе всё, начиная от легкого позора в людном месте, и заканчивая ужасом быть напуганным резиновым монстром у себя же в доме. Монстров, кстати, он делал вручную. 

Новички возмущались, а давние знакомые Х понимали, что только так он мог говорить. Только через остервенелые розыгрыши у Х была возможность показать свою истинную злобу, злобу, которую он и сам до конца не понимал. Как будто его заперли в собственном теле и только иногда позволяли выбраться и прокричать то, что он хочет. Правда, говорил он всего минуту, редко две, а потом заливался хохотом, будто бы ничего и не было. 

Негласный порядок вещей в этой вселенной диктует необходимость переломного момента. В жизни каждого человека он в большей или меньшей степени наступает. Когда тот стучится в двери, человек решает, пустить и позволить ему вывернуть себя наизнанку или оставить за дверью и вернуться к прежней жизни, будто бы ничего и не было.

—

Когда в комнату вошла Y, в брючном велюровом костюмчике с обветрившимся румяным личиком и сказала: «Всем здравствуй-те!», Х замер в исступлении и впервые на памяти всех присутствующих не закончил анекдот. «В десятку! - прощебетала какая-то девушка, давняя знакома Х,- к слову, прошу любить и жаловать Y.»

Таким вот образом произошло второе рождение Х, произошло оно мгновенно и без его согласия. В следующие дни, и через неделю Х удавалось оставаться новорожденным. Шутить он стал поменьше, а потому всё чаще молчал. Ему доводилось влюбляться и раньше, но он это до сей поры умел сдерживать, опускать себя на землю. Сейчас всё было иначе, ему рисовался нимб над головой Y, ему казалось в ней всё не таким, новым, свежим. А новизна, как известно, располагает. 

Порочить эту нетипичность ему долгое время не хотелось. Иной раз и заговорит с ним Y, а он и слова не вымолвит, только кивнёт и сделает вид, что срочно должен отлучиться по важному делу. Да и в компании друзей стал появляться реже. Реже и заполнял собой те самые неловкости. Это вменялось ему непосредственно в обязанность, так что меланхолия Х начинала отдалённо всех его друзей не на шутку бесить. 

Игнорировать любопытство- предприятие не очень-то надежное, а если оно подогревается личной заинтересованностью, так совсем провальное. Игнорировал свои чувства Х уже не в первый раз, и не в десятый. По этой части, он был профи. Но как-то раз, неожиданно для самого себя, во время того как Y разъясняла ему о важности культа *** в культуре, Х вдруг перебил ее и сказал: «Слушай, может сходим пообедать?» Когда та любезно согласилась, Х рассмеялся, а потом вдруг опомнился и покраснел, оказалось, это вовсе и не шутка была.

—

Х всегда шагал странно, не как все нормальные люди. Каждый раз, наступая на ногу, он будто подпрыгивал и пружинил на собственных пятках. Поэтому их шествие к тому самому месту напоминало один большой анекдот: молодой человек летит вприпрыжку, а девушка на своих коротеньких ножках несётся за ним, пытаясь поспеть. 

Ощущение у Х было странное, он даже смущался поначалу. Но в голове у Y он ещё не слыл безнадежным шутом и это окрыляло его. И вместо того, чтобы шутить, он рассказывал о шутках, о великих комиках прошлого, о том, что он вот-вот начнёт писать свою программу и серьезно рассчитывает на славу в будущем. Удивительно, но Y с неподдельным интересом слушала его. Возможно, Х даже казался ей интеллектуалом.

То самое заведение оказалось столовой с белой плиткой, подносами и шеф-поваром иностранцем, но пятизвёздочной столовой, если уж сравнивать. 

-О, - начал Х с наигранной важностью,- положитесь на мой вкус, и вы не пожалеете

-Ладно,- не желая ему потакать, отрезала Y,- только прошу без перца, хорошо? Страшная аллергия, начинаю задыхаться...

Кассир, он же шеф, он же официант сидел уткнувшись взором в ящик. По телевизору показывали выступление одного из тех легендарных комиков, о которых только что с таким восторгом разглагольствовал Х.

-Что вам?

Х посмотрел на шефа-кассира-официанта и впал в задумчивость на четверть минуты, как будто он выбирал не блюдо в забегаловке, а свою судьбу. Комик в телевизоре как раз собирался заканчивать анекдот финальной фразой. Х облокотился на витрину и начал говорить с ним слово в слово, копируя его полностью- уж это выступление он видел наверное в сотый раз. Зал расхохотался, да с такой мощью, что Х, на секундочку поменялся с кумиром местами, расплылся в пьяной улыбке и скромно прошептал: «Благодарю». 

-Ну ты там заснул, чтоли? Либо заказывай, либо проваливай и не мешай смотреть.- Ответил с привычной для таких заведений манерой многофункциональный сотрудник.

-Мне вот, что, шеф! Порцию куриных крылышек на двоих. О, и перца, перца добавьте побольше.