День 59.

День 59.

Я лежу тут уже по-настоящему долго, по-моему, дольше меня никто не лежит. Все, кто ложились со мной в один день, уже выписались. Я повидала немало людей и наслушалась самых разных историй. Многие истории похожи, но встречаются и такие, от которых мурашки по коже бегут, такое даже специально-то и не придумаешь. Но сегодня речь пойдет не о каких-то ужасах. Большинство людей ищет надежду, маленький лучик света в этом темном депрессивном царстве, они хотят верить в новую жизнь после успешного лечения. Но не все. Я хочу рассказать показательную историю одной такой девушки.

Ей всего лишь неполных 16 лет. Назовем ее Оксаной. Оксана - типичный пример бунтующего подростка. Убедила саму себя и всех вокруг в нетрадиционной ориентации (это видно, когда это искусственно), носит короткие фиолетовые волосы, показательно курит крепкие сигареты и почти ничего не ест. Она лежит здесь уже около месяца, в целом ее лечение проходило нормально, дело шло к выписке, ее депрессивное состояние и суицидальные мысли (которые нередко в форме протеста возникают в головах трудных подростков) прошли. И вот Оксану отпускают на выходные в домашний отпуск, она идет в гости к подруге (по совместительству своей девушке), они наедаются транквилизаторов, и Оксана показательно начинает царапать себе левую руку поперек вен. Как она объяснила позднее, тремор, который присутствует тут практически у всех, не дал ей нанести глубокие порезы. По возвращении в больницу она начинает хвастаться перед всеми своими царапинами. Замечает их и зав отделения, переводит ее в первую палату и назначает новую усиленную терапию. Первая палата для тяжелых пациентов или для тех, у кого случился какой-то приступ. В первой палате не закрывают дверь, отбирают на ночь телефоны, забирают абсолютно все вещи, кроме одежды, и все пациенты там находятся под усиленным контролем. Оксана с гордостью рассказывает про то, как она наелась транквилизаторов, про то, как расцарапала себе руку, как ее перевели из ее платной одиночки в первую палату, как начали делать новые капельницы и поменяли все лекарства. При этом она не перестает говорить о том, что хочет быстрее отсюда выйти, но ее мама не позволит ей выписаться раньше, чем отпустят врачи, ей ведь всего 16, она не может подписать отказ сама.

Чего хочет Оксана? Она не хочет вылечиться, она даже, скорее всего, не считает себя больной, ей просто нравится это индульгирование и всеобщее внимание. Не удивлюсь, если она повторит свой подвиг, когда дело снова пойдет к выписке. Конечно, я не хочу сказать, что она прокручивает это все у себя в голове и осознанно устраивает эти спектакли, я почти уверена, что она не понимает сама, что делает. Да и что может понимать человек в 16 лет, тем более с нестабильной психикой, которую она уже успела подплавить наркотиками. Она не пытается помочь себе, она лишь делает хуже. Могу предположить, что ей не хватает внимания со стороны родителей, и она таким образом его активно привлекает.

Я конечно желаю Оксане скорейшего выздоровления, еще я желаю ей повзрослеть и одуматься. Мне вообще кажется, что психотерапия помогла бы ей лучше, чем бесконечные антидепрессанты и нейролептики. Я тут хожу и абсолютно всем советую просить у своего врача, чтобы им назначили психотерапию. Ее силу психиатры явно недооценивают, а между тем это невероятно эффективная вещь и важная часть терапии. Забавно, что когда я сказала об этом Оксане, она начала жаловаться на то, что ее мама постоянно устраивает слезливые истерики из-за того, что она не хочет кушать, и что это именно ей, маме, и нужен психотерапевт. Я посоветовала ей попросить семейную терапию и не унывать.

Пока я писала эту историю, у меня в голове закрутись строчки Мэрлина Мэнсона: "I kill myself to make everybody pay". Они отлично отражают ситуацию ) В общем, не будь как Оксана. Не порти себе жизнь всякими глупостями. Будь сильнее этого.