День 1/31
Ярославль-Один месяц писательства-
День 1.
Я была там, когда эти двое впервые показались в этом богом забытом месте. Статный отец и обычный мальчишка. Отец рассказывал мальчику про новую жизнь их семьи в месте, неподалеку отсюда. Рассказывал про дом неподалеку, который им еще предстоит привести в порядок, но по блеску в уже немолодых глазах и легкой улыбке можно было представить, сколько теплоты отец отдает, когда произносит слово "Дом".
Мальчик внимательно слушал отца, играясь с воздушным змеем. Завороженно глядя, как эта причудливая игрушка плывет по небу, он тоже улыбался. Он еще не понимал, что такого в этом слове "дом", но то, как это слово произносил отец, вселяло в него чувство неподдельного восторга.
Я была там, когда их Дом был готов. Видела, как утомленный отец гордо озирает окрестности, как в его грубых, поцарапанных руках зажат инструмент. И все тот же огонек в глазах. Он сделал на поляне небольшие качели, подвешенные на одной из моих ветвей.
Мальчик часто прибегает на поляну поиграться. Каждый раз он находит себе новое занятие, будь то исследование муравейника или сооружение шалашей из веток и палок. А еще мальчик обожает свои качели. Они немного тяжелые для меня, но я рада стать частью счастья этого малыша!
Я была там, когда мальчик стал юношей. С зажатой под боком книгой он приходил ко мне, садился рядом и вслух читал. Это были прекрасные часы погружения в иные миры и события, о да! Сперва он читал робко, как бы стесняясь своего голоса. Но чем дальше, тем увереннее он становился, тем сильнее в нем разгорался азарт чтения. Много же мы с ним прошли событий, познали тайн и удивительных вещей. Читать он любил, а я любила слушать его.
Я была там, когда отец медленно обходил окрестности. Он уже был не так молод, как раньше: не мог обойтись без своей изящной трости. Но одно в нем не изменилось от слова совсем: глаза, окруженные морщинами, все так же бодро и восторженно смотрели на места вокруг.
Была я там и тогда, когда юноша впервые привел ко мне гостя. Он явно смущался этой милой девушки, и всячески старался ее развлечь. Усадил на качели и немного покатал, отчего та была в восторге. Затем они сели возле меня и стали читать вместе. А я внимательно слушала его голос и укрывала их от непрошенных гостей. Шелест моих ветвей был прекрасным сопровождением для них двоих.
Я застала день, когда старик пришел на поляну и сел на качели. Вздохнув, он раскачивался взад-вперед, думая о чем-то своем. Мне хотелось ободрить его, сказать многие их тех слов, которые он говорил своему сыну. Но получался у меня лишь шелест да скрип ветвей.
Юноша познакомил старика с этой девушкой. Именно тут, под моими ветвями. Старик видел блеск в глазах и этих двоих, и улыбался сам. Да, его сын был по-настоящему счастлив. А что может быть лучше для старика, чем счастливый ребенок?
Я была там, когда юноша менялся, становился статным парнем. Я видела, как он пришел чинить качели. В руках у него был отцовский инструмент, а в глазах почему-то стояли слезы.
Теперь рядом со мной есть небольшой холмик, наверху которого закреплен деревянный крест. Старик теперь не уйдет отсюда. Уже никогда.
Парень стоял над холмиком долго, очень долго. Девушка была рядом, стояла, прижавшись к нему и что-то говоря ему на ухо. Но тот не слышал. Лишь смотрел на холм, ставший последним пристанищем дорогого ему человека.
У меня появился новый друг. Парень пришел сюда и посадил на холмике новое дерево, говоря при этом:
"Все как ты и хотел. Ты станешь частью новой жизни."
Парень и девушка часто приходили сюда ночью. Лежали на траве, смотрели в небо. Парень играл на гитаре, а девушка восторженно его слушала. Они часто и долго читали вместе.
Я была там, когда парень стал мужчиной, а девушка - женщиной. Они по очереди несли в руках какой-то белый сверток, из которого доносился плач. Когда они подошли ближе, то я увидела внутри белых тканей маленькое личико. Их ребенок.
Пока она успокаивала малыша, мужчина стоял возле качелей, а взгляд его был направлен куда-то вдаль. В его глазах я видела проблеск отцовского запала.
Для меня круг замкнулся. Старик стал источником жизни моего соседа, который теперь гораздо выше и крепче, чем раньше. Еще немного, и его ветви уже начнут сплетаться с моими. И мы будем смотреть за тем, как эта семья приходит и уходит. Будем смотреть вместе.
Ведь я всего-то дерево с качелью на ветви. Старик может гордиться тем, что когда-то сделал. Теперь ребенок его сына уверенно качается на качелях, даже норовит залезть мне в крону. И в любопытных глазах этого ребенка я вижу то же, что приметила у старика с сыном: искорку жизни.