День 119

26.01. Навстречу приключениям

Крайнее утро в монастыре было окутано не туманом, а ярчайшим оранжевым рассветом! Первым за десять дней нахождения здесь. Такой красоты я не видела нигде. Сонные постояльцы выбираются из своих комнат на зов света и тепла. Всё вокруг окутано тишиной. Все стоят в одиночестве, у всех свои мысли в головах. Но никто не остался равнодушным к этой красоте. Забавно наблюдать, расположившись на зеленой и сырой от росы траве, как люди бредут куда-то по своим делам, и внезапно словно под гипнозом останавливаются напротив пруда, где меж тех самых двух гор, сквозь пальмы сочится солнце.

Кажется, и правда, пора валить. Это знак. Ну или просто красивое завершение очередной главы в путешествии.

Отзавтракав и посетив утреннюю медитацию, мы с Аленой накинули рюкзаки на плечи и вышли за ворота уже такого родного места. Многие люди с грустью улыбались, провожая нас. Были те, с кем я до сих пор ни разу не общалась, но всё равно совместная жизнь в куте (так называлась общая комната, типа общаги), быт, медитации, они очень роднят с людьми вокруг.

Выходим на дорогу и первая же машина останавливается.

- Мае Хонг Сонг. - И водитель сигналит нам рукой, мол, запрыгивайте.

Даа, сложнее разместиться на заднем сидении, когда вас двое, рюкзака тоже два, да еще и гитара! Но мы справились.

Через секунду на зеркале заднего вида замечаю иконку. "Стоп, она что православная?? Спаси и Сохрани...Чтооо? На русском??" - в недоумении думаю я, и сразу же тереблю Алёну за руку.

- Смотри, иконка наша! На русском там написано всё.

- Что? Где? Да ладно! Надо спросить.

Начинаем терроризировать водителя, тыкая вперед пальцами и тараторя на ужасном ломанном английском, который за десять дней отсутствия практики стал еще более убогим. Через минут пять этого представления, водитель, наконец, понимает, что мы пытаемся ему донести. Оказывается, он (почему-то) православный, а иконку ему привезла дочка из ...пам-пам... Питера! Вот же забавности!

Нас привезли в центр города, где на берегу огромного пруда, я упала на лавочку в беседке и провела часа полтора обездвижена. Ехать по серпантину гор не в багажнике пикапа то еще счастье! Так хреново мне не было давно. В это время Алёна бегала по соседним хостелам в поисках ночлега, проситься в храм мы как-то застремались, хотя и было дико интересно попробовать.

Найдя хостел в паре километров, мы доплелись до него под палящим солнцем и упали на мягкие матрасы. Какое наслаждение ты получаешь от обычных повседневных вещей, когда долгое время они находятся в дефиците.

К вечеру решили выбраться на разведку, что тут интересного, прихватив с собой гитару, комбик, микрофон и подставку. В общем, меня, наконец, ждало давно обещанное шоу!

Встав между палаткой с тематическими футболками, и прилавком каких-то свистулек из дерева на ночном рынке, Алена запела.

Я, честно, вообще не ожидала такого! Я не ожидала, что она так потрясающе поёт, что у неё такой сильный ангельский голос, что люди будут останавливаться посреди своих прогулочных разговоров, а если и проходить мимо, то выворачивать шеи, чтобы еще немного увидеть этой атмосферы, что воцарила вокруг.

Она играла лирические песни на улицах Мае Хонг Сонга и творилась какая-то магия. Все пели, спрашивали откуда мы, кричли про фри лайф, целовали в щёки, обнимали, записывали контакты, жали руки, улыбались, да что там - смеялись, и я смеялась и танцевала! А когда Алёна запела "5nizza - Нева", я почти рыдала. Это же атмосфера нашего любимейшего города - Санкт-Петербурга. Как же захотелось на время этой песни очутиться на родных тёмных, но освещенных тусклым светом фонарей, улочках.

Вообще мы много говорили о Питере в последние дни. Все эти разговоры породили в моей голове сотни образов воспоминаний, любимых мест, квартир и комнат.

Сейчас четко засело очертание любимого города в облочении мелкого кирпича красно-бардового цвета откуда-то с дворов колодцев Чкаловской.

Так же тёмно-коричневый кирпич дома на Ваське. Чуть больше света в этих картинках, чем на страницах "Преступления и наказания", чуть ярче краски от дождя, который медленно оседает на город. Свежесть.

Шум проезжающего транспорта по лужам. Вот он перекрёсток к метро, где мы идём налево, направо, по диагонали. Я снова смотрю в очередную лужу ожидая старта зелёного сигнала.

После воспоминания уносят в субботне-воскресное утро, когда я возвращаюсь после вечеринки на рассвете. Солнце оранжевым светом сопровождает меня, отражаясь в водах Невы. Не вписывается в атмосферу плазменный баннер Петровского стадиона - на нем зелёным светом рекламируется Мегафон.

И вот я уже валяюсь на пышном, но аккуратно постриженном газоне Марсово поля. Вдалеке удивляюсь дороге, устремившейся в небо - Троицкий мост разведен, два часа ночи.

Теперь же я закутана в футболку, кофту, пуховик, шарф, шапку, варежки, колготки, штаны с начёсом и ботинки, ступаю по ледяному снегу на реке, выдыхая пар, который тотчас кристаллизуется и падает в общую массу льда под ногами. Свет солнца не греет, зато даёт надежду на приближение нового времени.

Весна, резиновые сапоги на всех прохожих каменоостровского, а я в кроссовках и не смотрю на дорогу. Бессмысленно. Давно хлюпаю носом и шмыгаю носком.

Бегу навстречу струям, вырвавшегося фонтана в парке трехсотлетия.

Подмигивает кукурузина, и ощущаю ледяную волну на ноги 9 мая с финского залива.

Пыльные дороги и железнодорожные пути рассекаются восьмью, а иногда и семью колёсами роликов где-то за КАДом.

Ныряю в зелёную воду жёлтого карьера вслед за уплывающими друзьями.

Ловлю вкус шавермы на Грибоедова под Сплинов часа в три ночи. А в пять продрогаю под Хаски в ожидании такси.

Ладожское накрывает похлеще Черного, оставляя в купальнике ошмётки зелени. Ладожская накрывает депрессией похлеще осени.

Пламя костра под Сосново врывается в сердце, выплескиваясь грязью гонки героев.

Парк авиаторов веет холодом. У МСГ всегда студенчество, всегда весна, всегда одуванчики.

Купчино навевает уверенность. Дыбенко Марину. Коменда вкуснейшие булочки. Девяткино и Парнас грусть. Приморская больше не тупик. А беговая свежесть новой станцией и морским бризом. Ветерки каждый раз открываются по-разному. Хата на Симоняка первая питерская; коммуналка бабушки типичная; МСГ странный - чаще родной и приятный, реже одинокий; Надина коммуналка свободная для меня и пьянствующая для остальных; Васька на Среднем теплее некуда; гражданка возле Муринского отдает балаковским гостеприимством; Сосновоборская гостиница перенесла в детский лагерь; ладожская трёшка первая взрослая тюленья стабильность; страшная хата, но самые семейные и гостеприимные озерки; любимая поднимающая на крышу и такая же крышесносная Васька.

В общем, сладенько ностальгирую, и двигаюсь дальше!