Протокол судебного заседания.

Судебное разбирательство началось в январе 2019-го года и продолжалось до моего исчезновения после прений сторон в июне, когда прокурорша Шеин М.И. запросила назначить мне наказание в виде четырёх лет лишения свободы, а мне стало очевидно, исходя из всего хода процесса, что объективного и справедливого решения суда не будет.

В ходе процесса были допрошены свидетели, как давшие ранее показания следователю, так и другие. В том числе - сотрудники центра "Э", проводившие мероприятия в день моего задержания, и следователь Масалова Н.В. Никто из них не сообщил о том, что имелась какая-либо оперативная информация, согласно которой я был причастен к незаконному обороту психотропных веществ или проживал в квартире, где вещество было обнаружено. Масалова сообщила, что в данную квартиру она с сотрудниками пришла с целью моего обнаружения, потому что я мог там проживать, а мог и не проживать. Также она сообщила, что отсутствие возражений с моей стороны по поводу проведения осмотра, было в её понимании равносильно моему согласию. Как и в ходе следствия, никто из свидетелей, в том числе моих родственников, проживавших в данной квартире, не смог пояснить, откуда там взялся кетамин. Мною были приглашены и дали свидетельские показания мои приятели Сафрин Д.А. и Шебанин Г.А. Они, а также мой брат Лобарев А.И., достаточно подробно описали, где и при каких обстоятельствах видели меня в период с моего прилёта в Новосибирск (07.07.17) до моего задержания (11.07.17). Более того, они также сообщили суду, что видели 10.07.17 по данному адресу моего приятеля Александра "Блэка", вместе с которым я туда заходил. Видели и были готовы его опознать. Но суд не заинтересовала эта информация. Мной была предоставлена в суд и приобщена к материалам дела моя переписка в интернете от 07.07.17, из которой следовало, что я договаривался с попутчиками о совместной поездке на фестиваль. Эта переписка до сих пор хранится в моих личных сообщениях. Также к материалам дела была приобщена официальная выписка из домовой книги, согласно которой по данному адресу были зарегистрированы мои родители и моя сестра Лобарева О.И.

Вместе с тем, суд отказался оглашать свидетельские показания Нордхольма М.А., согласно которым это он случайно оставил кетамин по данному адресу, будучи там в гостях. Также суд отказался вызывать его для допроса в судебном заседании. То есть суд, как и ранее следствие, попросту проигнорировал признательные показания, данные другим фигурантом дела. Кроме того, по ходатайству стороны обвинения, не смотря на мои возражения, суд огласил показания моей сестры, Лобаревой О.И., данные ей в ходе следствия. Руководствуясь УПК РФ и Европейской конвенцией, я настаивал на её вызове в суд и допросе. Во-первых, потому что она была зарегистрирована по адресу, где был обнаружен кетамин. Во-вторых, потому что согласно показаниям свидетелей, она являлась человеком, употреблявшим психоактивные вещества. Данная информация имеется даже в открытом доступе на одной из её страниц в интернете, где она неоднократно делилась своим опытом употребления разных веществ. То есть объективно, оснований подозревать в хранении кетамина её, было никак не меньше, чем меня. Естественно, что я её ни в чём не собирался уличать, однако планировал задать серию вопросов, на которые ожидал получить честные ответы. Именно поэтому, чтобы не отвечать на неудобные вопросы, она и предпочла не являться в суд. Суд же предпочёл не искать её и не допрашивать, а нарушить положения УПК РФ и Европейской конвенции по защите прав человека.

Помимо этого, допрошенная в суде эксперт-лингвист продемонстрировала свой низкий уровень понимания предмета исследования, ответив на большинство заданных ей вопросов: "я даю ответы только по тексту своего заключения". Заключение же опиралось на абсолютно неверные представления о разных вещах, например, о боге, как о "высшей, конечной инстанции, несущей в себе объективную истину справедливости, добра, всеобщей культуры и свободы". Тем не менее, суд не счёл нужным назначить повторную экспертизу. Кроме того, были отклонены наиболее важные мои ходатайства. Помимо оглашения показаний Нордхольма, я настаивал на исключении из материалов дела постановления о возбуждении дела и протокола осмотра помещения, как полученных с нарушением требований УПК РФ. Но суд отказался пойти на это. Я делал официальное заявление о совершённых в отношении меня преступлениях Ступиным, Корольковой и другими должностными лицами. Однако ни судья, ни прокурор на это никак не отреагировали. После моего исчезновения производство по делу было приостановлено.