Дело о "Клубе червонных валетов"
Дело о «Клубе чревонных валетов» стало одним из самых ярких судебных процессов за историю Российской Империи: проверка недавно введенного института присяжных, небывалый масштаб (48 обвиняемых), наконец, выступления лучших представителей российской адвокатуры, ставшие образчиками ораторского искусства, - всё это до сих пор вызывает стабильный интерес. История о «Клубе червонных валетов» регулярно становится темой научно-популярных статей и телевизионных передач. Книги, ставшие непосредственным откликом на данный судебный процесс, не прекращают переиздаваться.
Модель поведения, а также название клуба были заимствованы московским клубом из книг цикла «Похождения Рокамболя», которые называлась «Клуб червонных валетов» и «Грешница». Эти романы-фельетоны публиковались в газете La Patrie на протяжении 1858-1859 гг. Первый перевод на русский вышел в Петербурге в 1868 г.
Все началось осенью 1867 года в Москве, на улице Маросейке, в принадлежавшем молодому купцу Иннокентию Симонову доме № 4, где принятый в кругу «золотой молодежи» богатый повеса устроил фешенебельный бордель. А чтобы приумножить доходы, открыл еще и подпольный игорный дом, поскольку на содержание легальных игорных заведений царское правительство разрешений никогда не давало. Среди состоятельных кутил «дом Симонова» скоро стал пользоваться небывалым успехом: в апартаментах подавали приличные вина, шла игра и девочки были хоть куда! В один из вечеров в компании собравшихся за карточным столом приятелей Симонов не то в шутку, не то всерьез предложил создать «клуб мошенников» -- как в модных романах о Рокамболе.
Впоследствии среди участников созданной шайкимы встречаем и купцов, и мещан, и лакеев, и крестьян, и офицеров, но подавляющим большинством здесь представлены дворяне: 36 человек. Многие из этих дворян относили к так называемой золотой молодежи: И. Давидовский, Н. Дмитриев-Мамонов, Н. Калустов и др. Вот только лидером всего этого общества был человек не дворянского происхождения - П. Шпейер. Именно его авторству приписываются самые дерзкие и гениальные аферы, осуществленные «валетами». Если сравнивать его со злодеем сэром Уильямсом, выдуманным Понсоном дю Террайлем, то преимущество остается за московским аферистом: он не явился на суд и уехал со всем кушем.
Шпейер придумал самые известные аферы, но было и множество более мелких преступлений. Всего Клубу червонных валетов приписывалось 42 мошенничества, из них 22 - с особыми приготовлениями, 4 кражи, одна растрата, один грабеж, одно кощунство и одно убийство. Средства, к которым прибегало сообщество для осуществления преступлений и афер, были самими разными.
Показательно дело, с которого начался судебный процесс о «валетах»: в августе 1871 г. стало известно «о получении с потомственного почетного гражданина К.Ф. Еремеева после приведения его упоительными напитками в состояние беспамятства безденежного обязательства на значительную сумму». Очевидно, обвиняемые по этому делу Давидовский и Шпейер взяли на вооружение прием из арсенала «червонных валетов» Понсона дю Террайля, который был воспроизведен практически досконально: в кругу общения жертвы появляется несколько новых богатых друзей; обманом, без сопротивления они уводят жертву в загородный дом; и кучер, и прислуга в доме, и гости - все сообщники, временно разыгрывающие эти роли; жертву начинают поить винами и не дают протрезветь, пока не заставят подписать нужные бумаги (как правило, векселя).
Также одной из первых и значимых афер была операция с почтовыми отправлениями и страховками.
Через нижегородскую контору «Российского общества морского, речного и сухопутного страхования и транспортировки кладей» неизвестные лица отправили почтой в разные города России десятки запечатанных сундуков с «готовым бельем», оценив каждый груз в 950 рублей. Однако никто из анонимных получателей груз не востребовал, и сундуки вскрыла полиция. К изумлению блюстителей порядка, внутри каждого сундука оказался другой, меньшего размера, в нем третий и так далее, по принципу матрешки. В последнем сундучке лежала книга «Воспоминание об императрице Екатерине Второй по случаю открытия ей памятника». Полицейские и почтовые служащие сочли рассылку сундуков дурацкой шуткой и никакого расследования проводить не стали.
И напрасно! Это была весьма хитроумная афера осмелевших «валетов». Дело в том, что страховая контора выдавала клиентам расписки на гербовой бумаге, которые принимали в залог наравне с векселями. Сначала мошенники подрядились за деньги вывезти залежавшийся и непроданный тираж книги, потом купили сундуки, вложили в них «Воспоминание», застраховали грузы на приличную общую сумму и разослали по городам и весям, а полученные «гербовые расписки» обналичили. Эта афера, пятая часть от которой причиталась Долгорукову, явилась своего рода криминальным ноу-хау.
Напоминает по духу «валетов» Понсона дю Террайля и другая афера московских подражателей. Так, под руководством арестанта Неофитова в 1872-1873 гг. в Московском тюремном замке (ныне Бутырская тюрьма) была устроена лаборатория фальшивомонетчиков, где банковские билеты подвергались «вытравлению», чтобы изменить номинал, и передавались на волю в грязном белье.
В сети этого сообщества легко попадают молодые - как правило, потерявшие или ищущие богатство - люди. Так, в материалах дела приведена история дворянина Тульской губернии А. Протопопова. После того, как он утратил два своих имения, уволился в отставку из Тульского окружного суда и его дела совсем расстроились, в 1871 году он приехал в Москву, где, по воле случая, поселился в соседних номерах с И. Давидовским и Д. Массари, лидерами «валетов».
«Первый, хорошо зная крайность, в которой находился Протопопов, мало-помалу приобрел над ним сильное влияние, обещая доставить ему сколько угодно денег и говоря при этом, что для него как человека в Москве не известного, это будет особенно легко и удобно, так как в Москве много людей, которые поддадутся на обман. Давидовский указывал на возможность продавать и закладывать несуществующее имущество».
Протопопова стали выдавать за богатого человека: «валеты» всячески распускали слухи о его большом наследстве, наняли ему роскошный номер в гостинице Шеврие, ездили в каретах, тратили много денег на кутежи, приглашали гостей. Были сделаны ложные документы. Старательно созданный Протопопову образ богача позволял на его имя совершать сделки в кредит, делать займы, выдавать безденежные векселя. Немного другой пример «вступления» в преступное сообщество мы наблюдаем в случае сына богатого купца Пегова, который тоже случайно в Москве на свадьбе познакомился с «валетами» и увлеченно отдался их «идее».
Шпейеру и товарищам удалось сделать еще один важный ход, который позволял им стать на шаг ближе к финансовому успеху, - подчинить себе и любовные перипетии. Речь идет о Екатерине Башкировой, иркутской мещанке, на совесть которой легло единственное инкриминируемое «валетам» убийство. Судом не было установлено, кто именно из «валетов» подговорил Башкирову на убийство и дал ей револьвер, которым была нанесена смертельная рана коллежскому асессору Сергею Славышевскому. На тот момент Башкирова жила вместе со Славышевским, который тоже входил в Клуб, но ревновал ее к некоторым другим «валетам» и грозил выдать всех участников полиции. Это убийство во многом помогло разоблачить шайку.
Как было указано выше, «валеты» обвинялись в нескольких десятках преступлений. Некоторые из этих преступлений были крупными и красивыми аферами, придуманными Павлом Шпейером, которые широко обсуждались на страницах печати. Помимо «красивых» афер, «валетами было совершено и множество мелких, грязных преступлений. Неоднократно практиковалось создание конторы-однодневки, куда по газетному объявлению набирались служащие. По закону того времени, служащие должны были внести за себя некоторый залог (как правило, не меньше 500 рублей), который «валеты» им потом не возвращали. Среди преступлений, можно назвать следующие.
1. Голумбиевский с поддельными документами как мещанин поступал на службу к купцу, украл у того все вещи на сумму 600 рублей и сбежал.
2. Массари на протяжении многих лет вместе со старокрымским купцом Иваном Эрганьянцем выманивал у матери деньги на покупку несуществующего имения (до 20 тысяч).
3. На квартиру Шпейера заказали гроб и восемь человек певчих из хора Дюпюи. Дворянин Николай Калустов лег в гроб и заснул. Затем в него лег сын коллежского секретаря Иван Брюхатов. Остальные стояли с зажженными свечами вокруг гроба, хор пропел «со духи праведни» и «вечную память». После этого гроб был отдан обратно гробовщику.
Список можно было бы продолжать. «Валеты» покупали в долг шубы, оружие, обещали вернуть деньги, а сами где-нибудь закладывали товар.
Московские «валеты» проживали свои «золотые годы» с русским размахом: самые дорогие гостиницы, самые знатные гости, самые редкие породы лошадей и т.д.
Суду были преданы 47 лиц. Среди защитников было несколько выдающихся юристов — Ф. Н. Плевако, В. М. Пржевальский, А. В. Лохвицкий. Обвинение поддерживал товарищ прокурора Московского окружного суда Н. В. Муравьёв.
Скамья подсудимых была необычайно пёстрой. Здесь рядышком находились бывший князь В. Долгоруков и Н. Дмитриев-Мамонов, выдававший себя за графа, офицеры К. Голумбиевский и П. Калустов, дворяне Д. Массари, И. Давидовский, В. Ануфриев и ряд других «молодых баричей» из знатных московских семей, нотариус А. Подковщиков, архитектор А. Неофитов, купеческие сынки А. Мазурин и В. Пегов, мещане К. Зильберман и Э. Либерман.
Женская часть подсудимых также состояла из разных персон: от жены одного из главных обвиняемых Е. Шпейер, урождённой княжны Еникеевой, до проституток А. Щукиной и М. Байковой. Многие подсудимые вели себя в зале заседания развязно — паясничали, кривлялись, хвалились своими «подвигами», пытались смешить публику, что создавало неприятное впечатление.
Чтение обвинительного акта (112 печатных страниц) длилось несколько часов. Подсудимым вменялось в вину около 60 различных преступлений, ущерб от которых превышал 300 тыс. руб.
Естественно, каждый «валет» пытался выкрутиться по-своему. Например, нахичеванский купец Султан-Шах Эрганьянц прямо на судебном заседании пустил пену изо рта и объявил себя «царем всех армян».
Конечно, его отправили в психиатрическую лечебницу. Тем не менее присяжные Московского окружного суда признали обвиняемых виновными. Давыдовский, Верещагин, Массари, Плеханов, Неофитов, Дмитриев, Меерович, Огонь-Догановский, Протопопов, Каустов и многие другие на долгие годы отправились в Западную Сибирь. Симонова отдали в работный дом, а «царя армян» - в смирительный. Другие получили арестантские роты. Лишь некоторые, раскаявшиеся, отделались общественным порицанием и очень крупными штрафами. Но 19 человек всё же были оправданы.