Давка на Ходынском поле

О Ходынской катастрофе

Вступление на престол Николая II ознаменовалось страшной трагедией, вошедшей в историю под названием «Ходынская трагедия» или «Ходынская давка»: во время народных гуляний погибло 1389 человек, а 1500 получили увечья. И это только официальные данные. Очевидцы трагедии называют другие цифры: 18 мая 1896 года на Ваганьковском кладбище было похоронено больше 6000 раздавленных людей…

Сразу после катастрофы в обществе появились разные версии случившегося, называли имена виновников, среди которых были и генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, и обер-полицмейстер полковник Власовский, и сам император Николай II, прозванный «Кровавым». Кто-то клеймил чиновников-разгильдяев, кто-то пытались доказать, что катастрофа на Ходынском поле – спланированная акция, ловушка для простого народа. Так у противников монархии появился еще один весомый аргумент против самодержавия. За долгие годы «Ходынка» обросла мифами. Тем более любопытно разобраться, что же в действительности произошло в те далекие майские дни.

Хронология Ходынской трагедии

Николай II взошел на престол еще в 1894 г., после смерти своего отца Александра III. Неотложные дела, государственные и личные (свадьба с любимой невестой Алисой Гессен-Дармштадтской, в православии Александрой Федоровной), заставили царя отложить коронацию на полтора года.

В течении всего этого времени специальная комиссия занималась разработкой плана торжеств, на проведение которых было отпущено 60 млн рублей. Две праздничные недели включали в себя большое количество концертов, банкетов, балов. Украшали все, что только было можно, даже колокольня Ивана Великого и ее кресты были увешаны электрическими лампочками. В качестве одного из основных мероприятий предусматривалось народное гулянье на специально разукрашенном Ходынском поле, с угощением пивом и медом, царскими гостинцами.

Заготовили около 400 тыс. узелков из цветных платков, в каждый из которых завернули сайку, полфунта колбасы, пригоршню конфет и пряников, а также эмалированную кружку с царским вензелем и позолотой. Именно подарки стали своеобразным «камнем преткновения» – в народе о них распространялись небывалые слухи. Чем дальше от столицы, тем серьезней возрастала стоимость гостинца: крестьяне из отдаленных деревень Московской губернии были совершенно уверены в том, что каждой семье государь пожалует корову и лошадь. Впрочем, дармовые полфунта колбасы также многих устраивали. Таким образом, только ленивые не собирались в те дни на Ходынское поле.

Организаторы же позаботились только об устройстве праздничной площадки размером в квадратный километр, на которой были размещены качели, карусели, ларьки с вином и пивом, палатки с подарками. При составлении проекта гуляний абсолютно не учли, что Ходынское поле было местом дислоцирующихся в Москве войск. Там устраивали военные маневры и были вырыты окопы и траншеи. Поле было покрыто рвами, заброшенными колодцами и ямами, из которых брали песок.

Накануне катастрофы

Массовые гулянья были назначены на 18 мая. Но уже утром 17 мая количество людей, направлявшихся на Ходынку, было так велико, что местами они запруживали улицы, включая мостовые, и мешали проезду экипажей. С каждым часом приток возрастал – шли целыми семьями, несли на руках маленьких детей, шутили, пели песни. К 10 часам вечера скопление народа начало принимать угрожающие размеры, к 12 часам ночи можно было насчитать десятки тысяч, а через 2–3 часа – сотни тысяч. Народ все не переставал прибывать.

Давка

По свидетельству очевидцев, на огражденном поле собралось от 500 тыс. до полутора миллиона человек: «Над народною массой стоял густым туманом пар, мешавший различать на близком расстоянии лица. Находившиеся даже в первых рядах обливались потом и имели измученный вид». Давка была до такой степени сильной, что уже после трех часов ночи многие начали терять сознание и умирать от удушья. Ближайшие к проходам пострадавшие и трупы вытаскивались солдатами на внутреннюю площадь, отведенную для гулянья, а мертвецы, находившиеся в глубине толпы, продолжали «стоять» на своих местах, к ужасу соседей, напрасно пытавшихся отодвинуться от них, но, тем не менее, не пытавшихся покинуть торжество.

Повсюду раздавались крики и стоны, но народ не желал расходиться. 1800 полицейских, конечно, были не в состоянии повлиять на ситуацию, им оставалось лишь наблюдать за происходящим. Провезенные по городу в открытых повозках первые трупы 46 жертв (на них не было следов крови и насилия, так как все скончались от удушья) впечатления на народ не произвели: всем хотелось побывать на празднике, получить царский гостинец.

Для наведения порядка, в 5 часов утра было решено начать раздачу подарков. Артельщики, опасаясь, что их сметут вместе с палатками, начали кидать свертки в толпу. Многие бросались за кульками, падали и сразу оказывались втоптанными в землю напирающими со всех сторон соседями. Спустя 2 часа разнесся слух, что прибыли вагоны с дорогими подарками и началась их раздача, но гостинцы достанутся лишь тем, кто находится ближе к вагонам. Толпа ринулась к краю поля, где шла разгрузка.

Обессиленные люди падали во рвы и траншеи, сползали по насыпям, и по ним шли следующие. Сохранились свидетельства о том, что находившийся в толпе родственник фабриканта Морозова, когда его понесло на ямы, начал кричать, что даст 18 тыс. тому, кто его спасет. Однако помочь ему было нельзя – все зависело от стихийного движения огромного людского потока.

А тем временем на Ходынское поле прибывали ничего не подозревающие люди, многие из которых сразу же находили там свою смерть. Так, рабочие с фабрики Прохорова наткнулись на колодец, заложенный бревнами и засыпанный песком. Проходя, они раздвинули бревна, часть попросту проломилась под тяжестью людей, и сотни полетели в этот колодец. Их вытаскивали оттуда на протяжении трех недель, но всех не смогли достать – работа стала опасной из-за трупного запаха и постоянных осыпей стен колодца.

А многие погибли, так и не добравшись до поля, где предполагалось гулянье. Вот как описал зрелище, представшее перед глазами 18 мая 1896 г., ординатор 2-й московской городской больницы Алексей Михайлович Остроухов:

«Страшная, однако, картина. Травы уже не видно; вся выбита, серо и пыльно. Здесь топтались сотни тысяч ног. Одни нетерпеливо стремились к гостинцам, другие топтались, будучи зажаты в тиски со всех сторон, бились от бессилия, ужаса и боли. В иных местах порой так тискали, что разрывалась одежда. И вот результат – груды тел по сто, по полтораста, груд меньше 50–60 трупов я не видел. На первых порах глаза не различали подробностей, а видели только ноги, руки, лица, подобие лиц, но все в таком положении, что нельзя было сразу ориентироваться, чьи эта или эти руки, чьи то ноги. Первое впечатление, что это все „хитровцы“, все в пыли, в клочьях. Вот черное платье, но серо-грязного цвета. Вот видно заголенное грязное бедро женщины, на другой ноге белье; но странно, хорошие высокие ботинки – роскошь, недоступная „хитровцам“…

Раскинулся худенький господин – лицо в пыли, борода набита песком, на жилетке золотая цепочка. Оказалось, что в дикой давке рвалось все; падавшие хватались за брюки стоявших, обрывали их, и в окоченевших руках несчастных оставался один какой-нибудь клок. Упавшего втаптывали в землю. Поэтому то многие трупы приняли вид оборванцев. Но почему же из груды трупов образовались отдельные кучи?.. Оказалось, что обезумевший народ, когда давка прекратилась, начал собирать трупы и сваливать их в кучи. При этом многие погибли, так как оживший, будучи сдавленный другими трупами, должен был задохнуться. А что многие были в обмороке, это видно из того, что я с тремя пожарными привел в чувство из этой груды 28 человек; ходили слухи, что оживали покойники в полицейских мертвецких…»

В течении всего дня 18 мая по Москве курсировали подводы, нагруженные трупами. Император узнал о произошедшем днем, но ничего не предпринял, решив не отменять коронационные торжества. Вслед за этим Николай II отправился на бал у французского посла Монтебелло. Естественно, он ничего изменить бы уже не смог, но его бездушное поведение было встречено общественностью с явным раздражением.

Последствия Ходынской трагедии

Николай II, чье официальное восшествие на престол было отмечено множеством человеческих жертв, с того времени начал именоваться в народе «Кровавым». Только на следующий день царь вместе с женой посетил пострадавших в больницах, а каждой семье, потерявшей родственника, велел выдать по 1000 рублей. Но для народа император от этого добрей не стал, его обвиняли в трагедии в первую очередь. Николай II не смог взять правильный тон по отношению к трагедии. А в своем дневнике накануне нового года он бесхитростно написал: «Дай Бог, чтобы следующий 1897 г. прошел так же благополучно, как этот».

Следствие

Следственную комиссию создали на следующий день. Впрочем, виновные в катастрофе всенародно так и не были названы. А ведь даже вдовствующая императрица требовала наказать градоначальника Москвы великого князя Сергея Александровича, которому высочайшим рескриптом была объявлена благодарность «за образцовую подготовку и проведение торжеств», тогда как москвичи присвоили ему титул «князя Ходынского». А обер-полицмейстера Москвы Власовского отправили на заслуженный отдых с пенсией 3 тыс. рублей в год. Так было «наказано» разгильдяйство ответственных.

«Кто виноват?»

Потрясенная российская общественность не получила ответ следственной комиссии на вопрос: «Кто виноват?» Да и невозможно на него ответить однозначно. Скорей всего, в произошедшем виновно роковое стечение обстоятельств. Неудачен был выбор места гулянья, не продуманы пути подхода людей к месту событий, и это при том, что организаторы уже изначально рассчитывали на 400 тыс. человек (число подарков).

Очень большое количество народа, привлеченного на праздник слухами, образовали неуправляемую толпу, которая, как известно, действует по своим законам (чему немало примеров и в мировой истории). Любопытен и тот факт, что среди алчущих получить бесплатное угощение и подарки были не только бедный рабочий люд и крестьяне, но и весьма обеспеченные граждане. Уж они могли бы и обойтись без «гостинцев». Но не удержались от «бесплатного сыра в мышеловке».

Так инстинкт толпы превратил праздничное гулянье в настоящую трагедию. Шок от случившегося мгновенно отразился в русской речи: вот уже больше ста лет в обиходе существует слово «ходынка», включенное в словари и объясняемое как «давка в толпе, сопровождающаяся увечьями и жертвами…»

И винить во всем Николая II оснований все же нет. К тому времени, как царь после коронации и перед балом заехал на Ходынское поле, здесь все уже было тщательно убрано, толпилась разодетая публика и огромный оркестр исполнял кантату в честь его восшествия на престол. «Смотрели на павильоны, на толпу, окружавшую эстраду, музыка все время играла гимн и „Славься“. Собственно, там ничего не было…»