Dacha

в этапе ​после детства, когда три года подряд проводишь в городе (да уже считай все четыре), я понимаю, что больше всего мне не хватает дачи. это лежать под деревом в гамаке, охотиться на комаров, есть клубнику и огурцы прямо с грядки, вечером смотреть жужжащий телевизор и искать пластинки для раптора. ходить в лес за грибы и прийти с двумя домой, но потом обнаружить полянку с земляникой, объехать на велосипеде весь маленький мир ограниченный городским шоссе. засовывать ноги в пруд но не купаться, опаздывать на электричку, разгадывать кроссворды и играть в слова пока за окном солнце опускается в подмосковные пейзажи. 

удивительным образом, но примерно лет пятнадцать из свои двадцати трех я не очень любила дачу. во-первых, дача уже в более менее сознательном возрасте напоминала ссылку (особенно когда ты уже знаешь что это такое из школьной программы) и сидишь в избушке сырой, но иногда отапливаемой буржуйкой, пока твои одноклассники покупают себе новые ручки и тетрадки, валяются в сквере около метро китай-город, внешкольные друзья пишут в аську "ну что когда приедешь" и ты считаешь пока пройдет каждый день лета, чтобы уже наконец-то вернуться в гимназические джунгли.

сначала была одна дача, рядом со звездным городком - помню я ее отрывочно лет с семи - бабуля не отпускала меня за пределы четырех ухабистых улиц, но я говорила что я наматываю круги, а она просто меня не видит. в тот же момент я познакомилась с ребятами из соседнего товарищества и провела не одно лето с ними. на даче я заработала первую гематому, меня впервые смачно облаял спаниель, я попробовала черноплодную рябину, упала в канаву с крапивой (вместе с велосипедом), в общем я эмпирическим образом познавала мир. там же я научилась искусству смирно стоять в очереди, но представляться выдуманными именами, впервые в жизни услышала земфиру и мне не понравилось, узнала что такое игра дворник от старшей подруги (это когда сгибаешь карты почти в кулак, они разлетаются и ты их собираешь по всей поверхности), полюбила корюшку и плавать в лягушачьем пруду. на даче можно было обложиться кошками, учиться играть в нарды, спать под маминым одеялом, есть кислый фезалис, а еще нужно было учиться играть на фортепьяно (привет этюдам черни) и ​ и только постепенное уменьшение ​списка чтения на лето приносило мне удовольствие из всех этих интеллектуальных занятий. прелесть дачи была в том, что через пятьсот метров был кпп в звездный городок - куда мелочь типа меня могла просочиться, а взрослые, забывшие паспорт дома уже нет. там можно было купить мороженое ералаш - которое взрывалось во рту, смотреть на аквариум с рыбками в местном универмаге, и бесконечно смотреть ван хельсинга, единственный фильм который показывали в местном кинотеатре. на аллее перед домом космонавтов мы с мамой запускали воздушного змея, я никогда не забуду как я бегу по полувековым колдобинам, а мама бежит за мной и он взлетает - только небо, только ветер, только радость впереди. в последнее лето я тусовалась с двумя дамами - у одной был суровый папа милиционер, а в другой папа был попущенный, и разрешал нам бесконечно зависать у них на даче, но с условием что его дочь будет читать книги на немецком. потом дачу продали, и одно лето мы провели в серебряном году, умудрившись снять какую-то государственную дачу. это был деревяный дом на двенадцать квартир, по одну сторону жила какая-то партийная бонза, по другую стоял детский диспансер для сердечников. туда нам пришлось переехать на какое-то даже осеннее время, где я честно излазила каждый сантиметр участка и где в октябре было дико холодно, и тогда я еще не понимала что такое серебряный бор и какая удача мне выпала там побывать. но я постоянно спрашивала маму - как это вообще, что мы едем на дачу от дома на метро и троллейбусе. лет десять спустя, мы с домом на дереве ездили ночью в серебряный бор и там за каким-то трехметровым забором стояла какая-то бездушная громадина, впрочем похожая на своих соседей.

проходишь мимо и понимаешь, что в дырку от рабицы уже не пролезешь (уголовно наказуемо), яблоки не посрываешь, в напаличники воды не нальешь пока они не лопнут.

спустя еще год, мы переехали на новые тридцать три квадратных метра, если быть точнее то это баня среди леса. бабуля сокрушалась и сокрушается до сих пор, что там ничего не растет, потому что деревья жадные до воды и солнца, а спилить жалко, но в парнике все таки выросло три гордых помидора. и чем старше ты становишься, тем все меньше тебе хочется сидеть на даче, где ты как одинокий сыч так и не смог ни с кем толком познакомиться. сидишь как чеховская сестра - в москву, в москву и не знаешь, что тебе будет двадцать три и все, чего тебе будет хотеться в выходной день это лежать в гамаке, читать толстенный роман (или учебник по немецкому) и объедаться черешней.

PS. На фотографии дача в ста километрах от Бранденбурга, это полдома построенного в начале двадцатого века, с ветхим полом, оккупированный бездомными кошками, и засаженный цветами. Это была первая дача за последние шесть лет где можно было носиться по полям, читать книжки, топить печку, и просто ничего не делать без зазрения совести.

Это была первая добровольная ссылка на дачу, и я не помню когда я последний раз так радовалась всему - что кирпич красный, трава зеленая, костер пахнет копотью, кошки облезлые и наглые, и ты лежишь и улыбаешься как дурак, потому что только когда уже детство кончилось, ты понимаешь что счастье здесь.