d1
Поставить вопрос о месте религии в жизни современного общества. Прикасаясь к этим табуированным вещам, как таинство при осуществлении, вот превращение вина в кровь Христову – это же из обряда, и соответствующее таинство, которое не только православной, но и католической части присущи.
****История про то, как она ездила в Мексику, в мексиканской деревне причащаются кока-колой.
Вот они пытались преодолеть самоцензуру, раскрепоститься, раскрыться, в определенном свете выставляя то, что трогать, не принято, о чем не принято говорить, показывать в провокационном виде, потому сфера для общества чувствительная. Вот они пытались сказать, что может быть представители религиозных учений должны как-то переосмыслить свое отношение, религия должна адаптироваться к современным условиям, то есть попытка преодолеть самоцензуру, поставить вопрос о ценностях. Был в свое время скандал про художника, он взял картину про нагорную проповедь (Христос в окружении слушающих его людей) и вместо головы Христа, поставили голову Микки Мауса, тоже был скандал. По сути, цель понятна, меняются ориентиры, ценности, меняются те, кого мы слушаем, как авторитет, по большому счету. Тоже можно такой смысл за этой картиной усмотреть.
*** История про литературный кружок. Насколько по-разному в разное время меняются источники этических установок?
Предыдущую мысль тоже можно за этими экспонатами усмотреть. Сказать, что они делают что-то совершенно ненужное, наверное, нельзя. Сказать, что художественная ценность этих произведений невысока, но мы, наверное, не настолько сведущие в искусстве, чтобы говорить, что это искусство, а это нет.
В ответ студентке: Будучи верующим, человеком, и полая какие-то вещи значимыми для себя, вы другим людям отказываете, чтобы они делали что-то значимое для себя? А почему? А если бы они просто говорили о том, что есть такая проблема, какие-нибудь провокационные высказывания допускали, это было бы вам менее неприятно? До какого предела вы готовы допустить это вмешательство, признавая, что вы все-таки в демократическом обществе живете?
Студент: здесь, наверное, за рамками толерантности проходит, дело ЕСПЧ «Институт Отто-Премингер (Otto-Preminger-Institut) против Австрии», ст. 10 Европейской конвенции, организаторы провели выставку, образ Спасителя является самым почитаемым, «Сие есть кровь моя» - это одно из семи таинств, невообразимо с такими вещами сравнивать христианские ценности.
Ефименко: Для современного общества Кока-Кола, действительно, так же важна, может быть, здесь не только попытка преодолеть самоцензуру, а то, что современное общество во главу угла ставит совсем не те ценности, которые ставит традиционное общество? Может быть можно указать, что они нам в такой провокационной форме показывают то, что мы сами стали другие, что они нам в такой форме показывают, что сами мы стали другие и для нас ценно уже не то, что было ценно для наших родителей, а то, что нам навязывает масс - медиа и т.п.?
Студент: Пришел к выводу, что исходя из постановления ЕСПЧ, и говоря, о некоторых постановлений КС и говоря про особую роль, это было сделано немного нетерпимо, не толерантно, я пришел к выводу, что исходя из соразмерности, защищаться здесь будет более свобода совести.
Студентка: Реализация прав не должна затрагивать права других, ссылка на Конституцию на свободу убеждений, если посмотреть ст. 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Пакт о гражданских и политических правах.
Ефименко: Вы все это здесь увидели? Опять же вопрос, почему вы используете эту норму? Вы пытаетесь сказать, что должна быть терпимость и крайние формы нетерпимости являются наказуемыми, а данную ситуацию как оценить? Что здесь пропаганда религиозной ненависти или попытка возбудить её?
Студентка: нет, задачи такой нет. Если рассматривать данную задачу, и право на свободу и право на творчество, то больше доминирует право свободы человека, в оом контексте, что это право творчества ущемляет права других граждан.
Ефименко: Как оно ущемляет вашу свободу выбора религии?
Студентка: Должно быть уважение с разных граждан по отношению к религии. К религии и равное отношение ко всем конфессиям, то данная выставка затрагивает чувства верующих?
Ефименко: А если бы они еще над мусульманской ценностью надругались? Вы просто сказали про равное отношение к религии, я вот и думаю, как можно вывернуть это. То есть если надругаться надо всеми сразу, то равное отношение всем будет обеспечено?
Студентка: нельзя свое право на что-либо реализовывать в контексте того, что затрагиваешь права других. Твое право заканчивается там, где начинаются права другого.
Ефименко:
Мы говорим, что носители свободы совести, свободы вероисповедания, пытаются реализовать свое право за счет покушения на пределы, в которых реализуется свобода творчества? Условно говорим, что одно право нападает на другое. Мы можем предположить цель, которую они имели, цель, может быть, и благая, но, а способ, который они избрали?
Почему мы считаем, что это было оскорбление? Это субъективная оценка. Для кого-то обидно, для кого-то не обидно. Можно некоторые объекты религиозного почитания подать так, что даже неверующий человек оскорбится? Я не готова утверждать, что весь состав ЕСПЧ глубоко религиозные люди, но когда они смотрели этот фильм по поводу этих 18 минут экстаза этой святой Терезы, они ведь тоже были глубоко оскорблены тем, что там было показано, всевозможные откровенные действия с распятием, в решении почитайте. Это тоже вопрос, кого оскорбило, кого – нет, мы, может, не столь верующие люди, но признаем за верующими право верить, и в том смысле, когда что-то такое превышающее некие допустимые пределы происходит, мы тоже считаем себя униженными. Где эти пределы?
Студентка: Предлагает логику, кто хотел – тот пошел.
Ефименко: С.А.Белов очень сильно возражает против этой логики, говорит, что в рамках нашей конституционно-правовой доктрины, и вообще с позиций юриспруденции, мы не имеем право говорить: «Не хочешь, не ходи». В любом случае есть реклама, освещение, так или иначе, люди не посетившие, могут оказаться осведомленные о том, что там происходило. В этом смысле, какое-то значение может иметь место, где это происходило, одно дело известная группа поет в храме, другое дело – общественный центр, возможности для того, чтобы говорить – были чувства задеты или нет.
Название выставки достаточно неопределенное, он ведь может быть по-разному истолковано, примерное как фраза «Казнить нельзя помиловать», что это значит «Осторожно, религия» - верующие не ходите или атеисты не заходите? По-разному можно сказать. Решающее значение здесь все-таки имеют предметы культа, о которых нам сказано. Потому что многое в этой задаче зависит даже не от того, чтобы вот так в лоб сказать – есть конфликт или нет? Сначала выяснить нужно, что вот верующие люди говорят, оно вообще правом этим покрывается или нет? Вот если вы Конституцию посмотрите, что там сказано о свободе совести, о свободе вероисповедания в её конституционном буквальном прочтении?
Или то как эту норму Конституции воспроизводит Закон «О свободе совести…»: «право избирателей исповедовать индивидуально, коллективно…», ведь на эту ипостась права никто не посягает. Ну, исповедуйте себе, выбирайте, кто вам мешает, творчество причем? Соответственно, при такой постановке вопроса можно сказать, а есть ли тут конфликт прав. Но тут, же можно сказать, что Конституция наша не исключает, защиту тех прав, которые в ней не упомянуты, это, во-первых, во - вторых, конституционные формулировки помимо буквального изложения имеют и более глубокий смысл, если мы на Конвенцию посмотрим, то там, ведь свобода совести шире трактуется. И, в общем - то, эта буквальная формулировка Конституции содержательно права на свободу вероисповедания, на свободу совести не исчерпывает, и в этом смысле одним из проявлений данного права действительно можно полагать не только ту его часть, которая предполагает вашу возможность действовать определенным образом и определенным образом себя проявлять, но и права требовать определенного отношения со стороны других людей, право требовать определенного уважения к вашей вере. Понятно, что это право не является безграничным, в том смысле, что в обществе разные права и мнения сосуществуют. И даже тот же ЕСПЧ в том же деле «Институт Отто-Премингер (Otto-Preminger-Institut) против Австрии» говорил, что у верующих нет объективных оснований полагать, что они останутся вне критики, в таком мультикультурном, плюралистичном, скажем так, обществе, в отсутствии единой государственной и какой бы то ни было иной идеологии, нельзя говорить, что одни всегда будут правы, а другие должны мириться и не говорить ничего против. Что он нам говорил? У тех, кто открыто выражает свою религиозную веру независимо от принадлежности к религиозному большинству или меньшинству, нет разумных оснований ожидать, что они останутся вне критики, они должны проявлять терпимость и мириться с тем, что другие отрицают их религиозные убеждения и даже распространяют убеждения враждебные их вере – п. 47 решения ЕСПЧ.
Что здесь важно? Требовать уважения, – до каких пределов возможно вмешательство в это право на свободу вероисповедания. И вот в этом деле впервые встал вопрос о религиозных чувствах. Не все судьи с этим согласились, здесь есть мнение судьи ЕСПЧ, который говорит, что ни о каких чувствах здесь вообще речь идти не должна. Но в целом, ЕСПЧ высказался, что чувства верующих тоже до определенных пределов лишь могут затрагиваться, и пределы эти определяются тем моментом, когда начинает осуществляться посягательство на объекты религиозного почитания. Как раз объекты культа, объекты поклонения – те пределы, которые нельзя преступать, это то, что в рамках защиты вероисповедания, свободы совести, уже трогать нельзя.
В рамках нашей задачи, мы с известной долей условности можем сказать, что наши организаторы выставки, создатели произведений, быть может, и преследовали благую цель, но пытаться добиться какого-то социально значимого результата они использовали способ, который представляет собой как раз посягательство на объекты культа, предполагая его. Провокационные изображения ликов, образов святых, элементов священных ритуалов, таинств – это, наверное, как раз те пределы, границы, которых преступать нельзя. И в тот момент, когда они стали говорить в подобном ключе, подобным образом представлять предметы культа, они как раз и поставили свое право на свободу выражения, право на творчество в такие условия, когда это право уже может быть ограничено.
Мы можем высказывать разные мнения, но здесь именно объекты культа становятся объектом уничижительного отношения, то есть вещи терпимые, а есть вещи, особо чувствительные, так сказать, с которыми нужно обращаться бережно. ЕСПЧ в ряде своих дел сказал, что объекты культа – это уже тот момент, когда мы можем сказать, что чувства верующих уже затронуты настолько, что именно право должно получать приоритет. Упоминалась статья 17 - это второй из возможных подходов в решении задач по правам человека, первый, наиболее часто встречающийся подход – это вопрос применения ч. 3 ст. 55, когда речь идет об ограничении какого- то права. А здесь у нас, как мы установили конфликт, когда есть субъекты – носители одного права, есть субъекты – носители другого права, объективно в процессе реализации этих прав возникает конфликт и нужно решить, кто должен получить приоритетную защиту.
Мы можем в рамках данной задачи опираться на критерии ЕСПЧ и говорить о том, что да, есть права, в каких – то ситуациях они входят в достаточно тесное соприкосновение друг с другом, в данной ситуации, они не просто сталкиваются, а одно право пытается реализоваться за счет другого. Это неизбежно тоже, но до определенных пределов, в данном случае, посягательство на объекты культа представляет собой превышение допустимых пределов вмешательства одного права в пределы другого права. И соответственно, ч. 3 ст. 17 Конституции – принцип, который в ней отражен, применим. Нужно помнить, что истолковывать его можно в обе стороны, одно право не должно реализовываться за счет другого – или творчество за счет вероисповедания, или свобода вероисповедания за счет свободы творчества. По идее, можно в обе стороны. Здесь наша задача, как раз найти, преступили ли субъекты, реализующие свое право те границы, которые преступать нельзя? В данной ситуации с учетом того, что было посягательство на предметы культа, можем сказать, что преступили, раз преступили, то они действительно реализуют свое прав за счет прав других лиц. И в этом смысле, то право, которое находится в обороняющемся положении, должно получить защиту.
Другое дело, как оно должно получить защиту? Они могли избрать другие допустимые способы урегулирования конфликта, обратившись в уполномоченные органы, пытаясь законными способами эту задачу реализовать. Но опять же, решая эту задачу, вдаваясь в способы уголовно – правовой, административно – правовой оценки того, что там произошло, не нужно. Понятно, что если предметы были разрушены, можно ставить вопрос о гражданско-правовой оценке. Но наша задача – оценка конституционно – правовая.
Ваша задача вспомнить, что представляет собой конкретное право, укладывается ли оно в рамки буквальных формулировок в текстах НПА или по содержанию своему оно шире, как в данном случае, то есть не только право действовать самому, но и право требовать уважительного к себе отношения, в том числе, и право требования уважительного отношения к объектам религиозного почитания. Соответственно, если ваше право предполагает уважительное отношение к объектам религиозного почитания, то это недопустимое посягательство на имеющееся у вас право. Если это так, имеет место ч. 3 ст. 17 Конституции РФ.
Здесь задача, направленная на усвоение метода, так как прежде, чем сказать, что есть конфликт прав, нужно выяснить, а есть ли право. То о чем здесь вообще говорят, пределы защиты права входит или нет, покрывается действием права или нет? После того, как увидели, что здесь действительно действие права затрагивается, то здесь уже можно говорить о конфликте, а если здесь говорим о конфликте, то мы ищем способ его разрешения.
Для практики решения ЕСПЧ: «Институт Отто-Премингер (Otto-Preminger-Institut) против Австрии», «Уингроу против Соединенного Королевства». – там содержатся критерии, касающиеся посягательства на объекты поклонения, можно найти.