Цвет пурпурный

И еще он танцевать умел. Такого танцора как Альберт поди поищи, когда он помоложе был. Часами с ним бывало отплясывали. Потом лишь бы до ближайшей постели доползти. И смешить умел меня. Смешной он был, Альбертик-то. Почему теперь не смешной? Почему сам не смеется? Почему не танцует никогда? Мой Бог, куда девался мужчина моей любви?

Тихонько полежала, и снова заговарила. Я дюже удивилась, как узнала, что он на Анни Джулии жениться хочет. Так удивилась, даже не расстроилась. Не поверила сперва. Соображал же он, што такую любовь как наша далеко надо ходить, штобы найти. Я даже думала, такой и не бывает.

Слабый он. Папаша евоный ему наплел, что я дрянь, и мама моя, мол, мусор. Братец евоный тоже самое ему пел. Он стал выступать да его быстро родственнички к ногтю прижали. И думать не моги на такой жениться, говорили, у нее же дети.
Так это
его
дети, сказала я старому Мистеру __.
А откудова нам знать? вот чево он мне тогда сказал.

Бедная Анни Джулия, Шик говорит. Куда ей было супротив меня? Я была ужас какая злая, бешеная совсем. Всем так и заявляла, наплевать мне, мол, на ком он там женивши, захочу и буду с ним трахаться. Шик замолкла на минуту. Потом говорит: Как я и делала. Мы столько трахались, до неприличия.

Он и с Анни Джулией тоже трахался. Она его даже и не любила вовсе. Ее семейка про нее и думать забыла, как замуж ее отдали. Потом дети пошли, Харпо и все прочие. В конце концов она стала с этим мужиком крутить, который ее застрелил. Альберт ее бил. Дети из нее соки тянули. Иногда я спрашиваю, о чем она думала, когда умирала.
Я знаю только, о чем я думаю. Ни о чем. И собираюсь продолжать в том же духе.

Мы с ей в школе вместе учились, Шик говорит. Красивая она была. Черная-пречерная, кожа без единого изъяна, глаза черные, большие, как две луны. Хорошая была девка. Черт, да мне она самой нравилась. Зачем, спрашивается, я ей столько крови попортила? Я Альберта неделями от себя не отпускала. Она бывало придет, денег у него просит, детям еды купить.
Чувствую, мне на руку что-то мокрое капает.

А когда меня к вам притащили больную, как я с тобой по-свински обходилась. Как с прислугой какой. И все от тово, что Альберт на тебе женился. При чем сама-то я и не хотела за него замуж. Я ведь по настоящему-то никогда за него замуж не хотела. Мне надо было просто, штобы он меня прежде всех выбрал. Природа ведь и так за нас распорядилась. Природа велела, вы двое будьте вместе и другим пример показывайте, как это все на самом деле должно быть. А все што поперек того шло, мне хотелось с землей сравнять. Но видать, ничего хорошего между нами не было — так только, плоть потешить. Я такого Альберта не знаю, который не танцует, не смеется, не говорит почти, который тебя колотит и письма от твоей собственной сестры тебе не дает. Кто это такой?

Я ничего не знаю. И не хочу знать.
Миленький Бог,
Как стало ясно, что Альберт прячет Неттины письма, я быстренько вычислила, где он их хоронит. В сундуку своем. У ево все ценное в сундуку спрятамши. Сундучина и открытый никогда не бывает. Добыть ключ Шикова работа.

Раз вечером, Мистер __ с Грейди пошли куда-то, мы отперли сундук. В ем охапка Шикового нижнего бельишка, открытки с гадкими картинками, и в самом низу, под его табаком, Неттины письма, целые пачки. Какие толстые, а какие тонкие. Какие открытые, а какие нет.
Как же их забрать? спрашиваю я Шик.
Очень просто, говорит. Мы письма то вынем, а конвертики то оставим, как будто так и было. Он в этом углу сундука никогда не шарит.

Я растопила плиту да поставила чайник. Стали мы конверты над паром раскрывать, письма вынимать да на стол складывать. Конверты взад запихнули.
Я их сейчас тебе по порядку разложу, Шик говорит.
Ладно, только не здесь, говорю, пошли-ка в вашу комнату.
Пришли мы в ихнюю с Грейди комнатушку. Она в кресло села, рядом с кроватью, и письма подле себя разложила. Я на кровати уселась, подушки под спину подложивши.
Вот эти самые первые, Шик говорит. Видишь штемпель.
В первом письме писано
Дорогая Сили
,

Соберись-ка ты с духом да уйди от Альберта. Он плохой.
Как я вышла от вас, он за мной на лошади увязался. Только дом из виду скрылся, он меня нагнал и заигрывать стал. Знаешь, как он всегда. Ах, мисс Нетти, как ты выглядишь и все такое прочее. Я на него не смотрю и дальше себе иду, да с котомками далеко не убежишь, еще и по жаре. Притомилась я и присела у дороги. Тут он с лошади слез и в кусты меня поволок.

Я отбиваться стала и с Божьей помощью так ему врезала, что он отвалил от меня. Взбесился он ужас как. Сказал, раз я такая, то он не позволит мне с тобой переписываться. А тебе со мной.
Я такая злая была на него, меня просто трясло всю.
Вот такие дела, ну в общем подвезли меня до города добрые люди и показали, в какой стороне дом мистера __, проповедника. Можешь представить, как же я удивилась, когда дверь мне открыла девочка, и на ее лице были твои глаза.
С любовью, Нетти

Во втором письме было писано
Дорогая Сили
,
Думаю, рано мне еще от тебе весточки ждать. Шибко много у тебя хлопот с Мистеровыми __ детьми. Но я так по тебе соскучилася. Пожалуйста, напиши мне, как времечко будет. Я о тебе каждый день тоскую. Каждую минутку.

Которую даму ты встретила в городе, ее имя Коринна. Девочку зовут Оливия. Мужа зовут Самуил. Мальчика зовут Адам. Они люди верующие, и ко мне добрые. Их дом подле церквы, где Самуил проповедник, и мы много занимаемся всякими церковными делами. Я говорю «мы», потому как они меня всюду с собой берут, чтобы я не думала, будто я позабытая и позаброшенная.
Но Боже ж ты мой, Сили, как я по тебе скучаю. Я вспоминаю, как ты ради меня принесла себя в жертву. Я люблю тебя всем сердцем,
Твоя сестра, Нетти

В другом письме было писано
Моя дорогая Сили
,
Я просто в отчаянии. Видать, Альберт правду тогда сказал, что не отдаст тебе моих писем. Так оно, похоже, и есть. Я прикидываю, кто нам может помочь, и в голову приходит только папаша, да только я не хочу, чтобы он знал, где я.

Я спросила Самуила, не наведается ли он к вам, просто узнать, как ты там. Но он сказал, что не может встревать между мужем и женой, тем более они ему незнакомые. Мне было неловко приставать к нему с просьбами, они с Коринной и так делают мне много добра. Но у меня душа болит от горя. Болит от того, что мне не найти работы в городе, а значит, мне придется перебираться в другое место. А если я уеду, что с нами будет? Как я узнаю, что с тобой?

Коринна с Самуилом и с детьми входят в общину миссионеров, так они называются, а эта община часть Американско-африканского Миссионерского Общества. Они были с миссией на западе, у индейцев, а сейчас работают с бедняками в нашем городе. Они говорят, это подготовка к служению, для которого они рождены, быть миссионерами в Африке.
Я с тяжким сердцем жду их отъезда. За короткое время, что я жила у них, они стали мне как родные. Разумеется, не как настоящие родные.

Пиши мне, ежели получится. Вот марки.
С любовью, Нетти.
Следующее письмо, толстенное, писано через два месяца, и в ем гаварится
Дорогая Сили
,
На корабле, по пути в Африку, я писала тебе каждый день по письму. Но только мы причалили к берегу, на меня напала такая тоска, что я их все порвала на клочки и бросила в воду. Альберт все равно тебе не будет давать их читать, так какой смысл? Такое у меня было настроение, вот я и выкинула всю свою писанину на волю волн. Но после я передумала.

Помнишь, ты раз сказала, что тебе ужас как стыдно за все случившееся с тобой в жизни и ты даже не можешь Богу рассказать, а только написать, хоть писать для тебя сплошная мука. Ну вот, теперь я поняла тебя. Неважно, дойдут ли до Бога твои письма, ты все равно их пишешь; и это мне урок. Во всяком случае, когда я тебе не пишу, мне так плохо становится, как бывает, когда я не молюсь. Я тогда замыкаюсь в себе, и меня начинают душить собственные чувства. Мне
так одиноко,
Сили.

Теперь я тебе расскажу, как я очутилась в Африке. С Коринной и Самуилом должна была ехать еще одна женщина, чтобы помочь им открыть школу, но она неожиданно вышла замуж. Ее муж испугался ее отпустить, и сам не захотел поехать. Так мои Коринна с Самуилом и оказались с лишним билетом на руках, уже на чемоданах и без помощницы. А я как раз не могла найти работу. Вот уж я не ожидала, что попаду в Африку! Я и не думала о ней, как о чем то реальном, хоть у них у всех, даже у детишек, только и разговоров было, что об Африке.

Мисс Бизли в школе рассказывала, что там живут дикари, которые ходят голышом круглый год. Даже Коринна с Самуилом иногда так думали. А они знают гораздо больше об Африке, чем любой из наших учителей, и мечтают, как они будут помогать угнетенному народу своих предков, которым для нормальной жизни нужны Иисус Христос и хорошая медицина.

Перед отъездом я ездила с Коринной в город, и мы встретили мэрову жену с ее служанкой. Мэрова жена ходила по магазинам, а служанка носила за ней покупки и у дверей ее ждала. Не знаю, видела ли ты когда-нибудь мэрову жену. На мокрую кошку похожая. А ее служанка, вот уж, глядя на нее, трудно подумать, что она может кому-то прислуживать, а тем более этой.

Я с ней пыталась разговориться. Она ответила, но тут же смутилась, и будто все в ней погасло. Так странно это было, Сили! Только говорила с живой женщиной, и вдруг в ней ничего живого. Одна оболочка.
Я весь вечер не могла забыть ее. Самуил с Коринной мне рассказали, как она попала к ним в прислуги. Будто она полезла с мэром драться, ее посадили, а потом мэр с женой взяли ее из тюрьмы к себе по дому работать.

Я стала их расспрашивать об Африке и перечитала все книжки, какие есть у Коринны с Самуилом на эту тему.
Знала ли ты, к примеру, что тысячи лет назад в Африке были большие города, больше, чем Миллиджвиль и даже Атланта? И что египтяне, которые пирамиды строили и израильтян покорили, были не белые? И что Египет вообще в Африке? И что Эфиопия, о которой в Библии написано, обозначала всю Африку?

Я читала и читала, чуть глаза не повылезли. Читала, как африканцы нас продали, потому что любили деньги больше нас, своих сестер и братьев. Как нас привезли в Америку на кораблях. Как заставили работать.
Я и не подозревала, что я такая
невежественная,

Сили. Все мои знания уместились бы в наперстке. А мисс Бизли еще говорила, что такой хорошей ученицы она не встречала. Но за одно я ей благодарна — она меня научила, как самой знания получить, если много читать, запоминать и писать ясным почерком. И за то, что она поддержала во мне
любовь

к знанию. Так что, когда Коринна с Самуилом спросили, поеду ли я с ними в Африку строить школу, я сказала: да. Но только если они будут учить меня всему, что сами знают, чтобы от меня был толк в их миссии и чтобы они за меня не стеснялись перед своими друзьями. Они согласились на мое условие, и так начались мои университеты.
Они держат слово, и я занимаюсь день и ночь.

Да, Сили, есть на свете цветные, которые хотят, чтобы мы учились! Хотят, чтобы мы росли и тянулись к свету! Не все такие низкие, как папаша и Альберт, и не такие забитые, как мама была. Коринна с Самуилом чудно ладят друг с другом. Их очень огорчало, что у них не было детей, но потом, как они говорят, «Бог» послал им Оливию и Адама.

Я хотела им сказать, что «Бог» им послал еще и их тетю и сестру, но не стала. Да, Сили, это твои дети, посланные «Богом». И они растут в любви, христианском милосердии и познании Бога. И теперь еще «Бог» послал меня, чтобы хранить и защищать их. Чтобы передать им часть моей любви к тебе. Разве это не чудо? Такое чудо, что тебе наверняка трудно во все это поверить.
С другой стороны, если ты веришь, что я в Африке, а я в Африке, ты можешь поверить во что угодно.
Твоя сестра, Нетти

После тово письма следующее было вот это
Дорогая Сили
,
Когда мы ездили в город, Коринна купила материи на два дорожных костюма для меня. Один оливкового цвета, другой серый. Длинные юбки клиньями и жакеты, под них белые хлопковые блузки, а на ноги высокие ботинки на шнурках. Еще она мне купила соломенную шляпку с лентой в мелкую клетку.

Хоть я и работаю у Коринны с Самуилом, и смотрю за детьми, я совсем не чувствую себя служанкой. Думаю, это потому, что они занимаются со мной, я занимаюсь с детьми, и так круглый день — учеба, занятия, работа.
Прощаться с нашей церковной общиной было грустно. Но и радостно тоже. Все надеются, что в Африке нам удастся много сделать для тамошних жителей. Над кафедрой у нас в церкви написано
Эфиопия прострет руки к Богу.

Подумай только, что это значит, Эфиопия в Африке. Все эфиопы в Библии были цветными. Мне это никогда не приходило в голову, хотя, если читать все слова внимательно, это совершенно очевидно. Все дело в картинках. В иллюстрациях к словам. Вот где обман. На них все люди белые, и начинаешь думать, что вообще все люди в Библии белые. Но белые, которые действительно
белые,

жили в это время совсем в других местах. Не зря в Библии говорится, что у Иисуса были волосы как овечье руно. Овечья шерсть не прямая, Сили. И даже не просто волнистая.

Не знаю даже, с чего начать тебе рассказывать про Нью-Йорк; наверное, начну с железной дороги. Мы должны были ехать в сидячем вагоне, но, Сили, представляешь, в поездах есть кровати! И ресторан! И туалеты! Кровати прикреплены к стенкам, они откидываются и называются полками. Только белые могут спать в кроватях и ходить в ресторан. И для них устроены отдельные туалеты.

Один белый, на остановке в Южной Каролине, когда мы вышли, чтобы проветриться и отряхнуть платья от пыли и крошек, спросил нас, куда мы едем. Когда мы сказали, что в Африку, его это позабавило и как будто малость оскорбило. Он сказал своей жене, ниггеры в Африку едут, ну теперь меня ничем не удивишь.
Мы приехали в Нью-Йорк усталые и грязные. Но сколько было радости! Слушай, Сили, Нью-Йорк такой
красивый

город! У цветных есть целый отдельный район, Гарлем называется. На улицах так много хороших машин с цветными за рулем, просто не верится, что такое может быть, и хорошие дома, лучше, чем любой дом у белых в наших краях. В Гарлеме больше ста церквей! И мы были во всех. Коринна, Самуил, я и дети выступали перед прихожанами, и мы порой в себя не могли прийти от их щедрости и доброты. Они живут в такой красоте и с таким достоинством, Сили! А стоит только заговорить по Африку, пожертвования текут рекой.

Африку здесь очень любят. Снимают шляпу при одном упоминании. И говоря о шляпах, если бы мы просто пускали по кругу наши шляпы, они бы переполнились тут же и не вместили бы всех пожертвований на наше предприятие. Даже маленькие детишки доставали свои монетки и бросали в общую кучу. И говорили при этом, пожалуйста, передайте африканским детям. Все детки здесь очень нарядные, Сили. Как бы мне хотелось, чтобы ты на них посмотрела. В Гарлеме теперь мода для мальчиков носить короткие брючки, присобранные ниже колена, бриджи называются. А девочки носят цветочные венки на головах. Я таких красивых детей еще не видывала, и Адам с Оливией с них глаз не сводили.

И еще нас приглашали на обеды, а также на завтраки, ленчи и ужины. Я поправилась на пять фунтов, хотя везде только пробовала, потому что не могла есть от волнения.
И еще тут у всех туалеты внутри дома, и газ, и электрические лампочки!

В общем, у нас было две недели на изучение языка олинка, на котором говорят жители той земли, куда мы едем. Доктор (цветной!) проверил наше здоровье, а Миссионерское общество Нью-Йорка выдало нам запас лекарств для нас самих и для жителей деревни, где мы будем жить. Во главе Общества стоят белые, и они ничего не говорили о любви к Африке, а только о долге. Неподалеку от деревни, куда мы едем, уже живет одна белая женщина-миссионер. Говорят, что местные ее очень любят, хотя она их считает совсем другим биологическим видом по сравнению с европейцами. Европейцы это белые люди, которые живут в Европе. Наши домашние белые все приехали из Европы. Еще она говорит, что африканская ромашка и английская ромашка называются цветами, но это совершенно разные цветы. Один человек из Общества сказал, что она не потакает своим подопечным, поэтому у нее получается. И еще она знает их язык. Этот человек белый и относится к нам так, будто нам нечего и надеяться на подобный успех у африканцев.

После того как мы побывали в Обществе, я немного упала духом. Там все стены увешаны портретами белых мужчин, какой-то Спик, какой-то Ливингстон. Еще кто-то по имени Дейли. Нет, вру, не Дейли. Может быть, Стенли? Я искала портрет с белой женщиной, но не нашла. Самуил тоже загрустил, но потом приободрился и напомнил нам, что у нас есть одно большое преимущество. Мы не белые. Мы не европейцы. Мы черные, как и сами африканцы. И у нас с ними есть общая цель: духовный рост черного народа во всем мире.

Твоя сестра Нетти
Дорогая Сили,
Самуил большой и высокий. Он одевается во все черное, только воротничок белый, как положено проповеднику. Он очень черный. Если не видишь его глаз, кажется, что он мрачный или даже злой, но у него очень добрые и заботливые карие глаза. Все, что он говорит, действует успокаивающе, потому что он никогда не говорит ничего сгоряча и никогда не хочет огорчить, осадить или обидеть. Коринне повезло, что у нее такой муж.

Теперь про корабль. Он называется «Малага» и, представляешь, он высотой в три этажа! На корабле у нас были комнаты (называются каюты) с кроватями. Ах, Сили, как это необыкновенно — лежать в кровати посреди океана! А сам океан! Сили, в нем больше воды, чем умещается в воображении. Нам понадобилось две недели, чтобы переплыть его! После чего мы очутились в Англии. Англия это такая страна, где живут белые люди, причем некоторые из них очень хорошие, и есть свое Миссионерское общество за отмену рабства. В английских церквях нас тоже очень поддержали. Белые мужчины и женщины, очень похожие на наших белых, приглашали нас на свои собрания и к себе домой на чай. «Чай» для англичан это как пикник в комнате. Бутерброды и печенье и, конечно, горячий чай. И у всех одинаковые чашки и тарелки.

Все говорили, что я слишком молодая для миссионерской работы, но Самуил сказал, что у меня большое желание работать, и, во всяком случае, моей основной обязанностью будет сидеть с детьми и вести один или два подготовительных класса.

В Англии мы стали яснее представлять свою будущую работу, потому что англичане уже, наверное, сто лет ездят миссионерами не только в Африку, но и в Индию, и в Китай и еще Бог знает куда. А сколько всего они навезли из этих мест! Мы провели в одном музее все утро. Он битком набит драгоценностями, мебелью, коврами, мечами, одеждой, и даже есть
гробницы
из тех стран, где они бывали. Мы видели
тысячи

ваз, чаш, масок, кувшинов, корзинок, статуй из Африки — они все такие красивые, даже не верится, что народа, их сделавшего, больше не существует, как уверяют англичане. У африканцев была цивилизация выше европейской (я это вычитала у писателя по имени Дж. А. Роджерс, сами англичане, конечно, так не считают), но несколько столетий назад для них настали тяжелые времена. Англичане любят повторять эту фразу — «тяжелые времена», когда разговор заходит об Африке. При этом легко забывается, что они сами немало постарались, чтобы «тяжелые времена» стали еще тяжелее. Миллионы и миллионы африканцев были проданы в рабство — я и ты, Сили! Целые города гибли и разрушались, когда работорговцы воевали между собой, чтобы поймать побольше людей для продажи в рабство. Сейчас жители Африки, после того как самые сильные и крепкие были убиты или проданы, страдают от болезней и духовного и физического упадка. Они верят в бесов и поклоняются мертвецам. И не умеют ни читать, ни писать.

Зачем они нас продали? Как они могли? И почему мы до сих пор их любим? Вот какие у меня были мысли, пока мы бродили по холодным лондонским улицам. Как-то раз я изучала карту Англии, такую аккуратную и надежную, и мне вдруг подумалось, что при усердии и правильном отношении все еще может быть хорошо на африканской земле.

И наконец мы отплыли в Африку. Мы покинули Саутхемптон, в Англии, 24 июля и прибыли в Монровию, в Либерии, 12 сентября. По пути мы делали остановки в Лиссабоне, что находится в Португалии, и Дакаре, в Сенегале.

В Монровии мы последний раз увидели людей, нам более-менее знакомых и привычных, так как Либерия была «основана» бывшими американскими рабами, вернувшимися жить в Африку. Был ли хоть один из их предков на этих берегах, в Монровии, спрашивала я себя, и что они чувствовали, проданные некогда в рабство и вернувшиеся, чтобы быть правителями этой земли, но не разорвавшие уз со страной, некогда купившей их?

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь