Чёрный рынок: даркнет до интернета
Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй
А. Н. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву»
Пока по ящику рапортуют о грандиозных успехах во всём, на что ни будет обращён взгляд Солнцеликого, по-настоящему интересные процессы бурлят в сферах, недоступных Оку Саурона. Бизнес-омбудсмен Борис Титов ещё весной заявил, что на фоне робких и беззащитных улучшений официальной экономики, неформальный и теневой сектора показывает уверенный стабильный рост и пышное развитие во все стороны.
http://www.ng.ru/economics/2017-08-24/1_7058_shadow.html
Но речь не столько о кавказских самостийных мойках-ломбардах-отелях или о репетиторах, что паразитируют на невежестве школы и родителей, а о стремительном развитии серой цифровой экономики.
Даркнет впервые масштабно перешёл Рубикон и развернул «филиалы ада» на общедоступных площадках. Этому блестяще поспособствовали запрещальщики из верховной власти. Запретом анонимайзеров они вызвали эффект Вертера: теперь люди, ранее и не помышлявшие об обходах блокировок, массово установили себе VPN, прокси и Tor, перешли в общении с Вк, Фб, Вотсапа и Вайбера на Telegram. ФСБ – признанные гении дальновидной конспирации – стребовали с Пашка Дурова 800к рублей за непредоставление им ключей дешифровки Телеги и, тем самым, публично расписались в неспособности взломать мессенджер (хотя, мб, это всё очередная многоходовочка). Масла в огонь подливает попутно идущая криптовалютная революция с майнинговой лихорадкой, истерикой одних и восторгом других правительств и спекулятивным раем, когда сегодня биток – по 2100, а завтра – по 5500.
Как бы там ни было, криминал уцепился за массовый приток свежего мяса в интернетный лимб, и не прошло и нескольких месяцев, как даже бесконечно далёкие от сомнительных тем люди стали говорить о площадках, вроде RAMP (этот Акелла уже промахнулся) или Hydra, а углы нашего панельного брюха вместо сакраментальных хуёв украсили названия Телеграм-ботов, через которые можно заказать наркоту и даже самому стать «успешным предпринимателем».
Первый раз за годы Стабильной стабильности перед обществом замаячил до боли знакомый призрак чёрного рынка, трепетно любимого при совке и горячо ненавидимого в 90-е.
Только в отличие от прошлых раз технологии уже у нас дома, а способы противодействия постмодернистским зашифрованным «околоденьгам» и зашифрованным «околотоварам» болтаются на уровне шпиёнских технологий Юлиана Семёнова.
Однако при самодостаточной занимательности сей темы, наш взгляд невольно обращается в глубину истории, ведь что-то подсказывает, что у отцов цивилизации подобная хурма тоже вполне активно развивалась.
Неформальная экономика, естественно, предшествовала официальной, ибо люди вели торг ещё до всяких государств и законов. Во многом её можно назвать самой декриминализированной, так как запрет на обмен чем-либо банально отсутствовал или легко снимался при аргументированном торге. Но стоило только появиться оформленной власти, как её стремление извлекать из торговли выгоду обусловило появление занудных правил, да ещё религия подосрала своей моралью…
Короче, по принципам организации современные чёрные рынки мало отличаются от любых древних: есть товар или услуга, которые продавать и покупать нельзя (они запрещены, или это подделки), но если очень хочется, то обойти можно, что угодно. Правда, подчас чёрный рынок складывается в результате форсмажорного пиздеца, например, войны и осады города. За 2600 лет до наших дней при осаде Вавилона во времена войн с ассирийским царём Ашшурбанапалом голод толкнул цену зерна вверх в 60 раз!
Подпольная торговля хлебом в Междуречье стала одним из первых в истории фактов существования чёрного рынка. Нелицеприятной правдой о блокаде Ленинграда является факт выменивания, вымогательства, воровства и подделки продуктовых карточек.
Проституция, свободно существовавшая практически во всех обществах древности и в целом принимавшаяся как данность (от легальных роскошных борделей до признания вынужденным явлением в силу женской греховности, о чём пишет Жак Ле Гофф), после распространения в XIV – XV веках сифилиса, а также тяжелейших эпидемий чумы и оспы, попала много где под жёсткий запрет и ушла в постоянно порицаемую тень.
Вообще, особое развитие теневухи – маркёр пиздеца в обществе.
Интересны группы товаров теневой экономики прошлого: безобидные в нашем понимании продукты (вроде соли, специй, тканей и так далее) могли быть запрещены, а, скажем, рабы – вполне доступны. Но мы, наш юный читатель, не устаём повторять, что не стоит равнять нравы прошлого с нашими, тем более, что как тогда, так и сейчас, мораль моралью, но десять долларов – это десять долларов…
Одной из самых мощных экономических предпосылок развития нелегальной торговли являлся торговый дисбаланс между государствами, в первую очередь, между Европой и Азией. Серьёзной причиной кризиса государственности Великой Римской империи стала нараставшая торговля с Китаем. Любившие мыться римляне использовали в качестве средства водных процедур масло, которое аккуратно соскабливали с себя ножами (а потому были гладенькими везде). Чтобы не вызвать раздражение кожи, стало предпочтительно использовать в одежде шёлк, который в постоянно растущих объёмах импортировали по Шёлковому пути из Китая.
Но Поднебесная на протяжении тысяч лет вела изоляционистскую политику, держала все страны за говно и требовала платы исключительно в денежной форме (на ранних стадиях – золото, а позже – исключительно серебро). В Риме происходил настоящий шёлковый бум, отчасти приведший к развитию коррупции (даже богатым чиновникам и военным не хватало денег на экзотический мастхэв), но кроме того из Империи шёл массовый отток денег, что привело к дефляции, падению цен, закрытию предприятий и всему тому, что через 16-17 веков накрыло США в начале Великой депрессии.
Пример с Китаем не единичен и современными экономистами называется политикой меркантилизма. Страна видит экономическое благополучие и процветание в накоплении денежных ресурсов и развитии внутренней торговли, но не прочь дополнительно разжиться, экспортируя свои товары лохам за рил бабки. Но если тот или иной товар вследствие продажи за рубеж становится дефицитом у себя, на его хождение накладывается запрет, причём иногда даже на территории отчизны. Так, например, было с греческими пурпурными тканями. Но контрабандисты успешно везли их на запад через порт Амальфи. Кожевенные и шерстяные изделия запрещали вывозить из Англии короли Генрих VIII и Яков I, что дало невероятный толчок к развитию ткацкой промышленности в стране (например, в Лидсе и живописной деревушке Бибури). Тем не менее, запрет вынужденно отменили, когда стало ясно, что таможня не в состоянии пресечь тайный вывоз шерсти на континент.
Традиционно дефицитные и жизненно необходимые товары, такие, как соль – естественный консервант – в чистом виде часто запрещались к вывозу. Даже внутри страны на соль действовали высокие и самые строгие государственные пошлины. Попытка Бориса Морозова, фактического главы правительства при Алексее Михайловиче Романове, закрыть бюджетную дыру повышением налога на соль привело к уходу торговцев на чёрный рынок, моментальному росту цены на соль, краху поставщиков мяса и рыбы, теневой спекуляции хлебом, голодом населения и кровавым Соляным бунтом, стоившим Морозову карьеры и влияния на царя.
Кстати, в качестве официальной реакции на смуту в 1649 году в свет выйдет новый свод государственных законов – Соборное уложение (там особо будут форсить жёсткие меры к изменникам и бунтовщикам), а в 1653 появится первый русский таможенный регламент – Торговый устав. Впоследствии его заменил Новоторговый устав (1667 год), что был полноценным торговым кодексом со всеми нормами обменных процедур, размеров пошлин, принципов кредита.
Торговля рабами вплоть до XIX века не рассматривалась зазорной, так как невольники рассматривались основой рабочей силы. Рабство могло быть классическим, когда человек рассматривается как живая вещь. Например, в Кафе (Крымское ханство) располагался крупнейший в мире рынок рабской силы, через который за 4-5 веков прошло более 5 миллионов людей. Патриархальное рабство (типа нашего крепостного права или американского ниггерского рабства) также предполагало свободную официальную продажу. Но теневой рынок интересовал и здесь самый необычный «вид» товара – красивые маленькие дети для педофильских и статусных целей. Азиатов и турок интересовали белокурые славянские и скандинавские мальчики 6-10 лет.
В XVII – XVIII веках Европа угорала по «арапам» – чернокожим (и чем чернее, тем лучше) слугам высшего общества. И хотя сама купля-продажа не рассматривалась преступлением, воровство людей, каравшееся смертью, было весьма распространено.
Оружие – ныне традиционный товар любых чёрных рынков. Но такой статус сложился в последние 100 лет. До этого купить холодное или огнестрельное можно было вполне легально и относительно недорого, пока торговля не доходила до неспокойных, нестабильных регионов. Речь идёт о колониальном вопросе. Метрополии по всему миру запрещали оборот оружия колониальным аборигенам, в России царские указы купцы не могли продавать пищали и клинки коренными жителями Сибири, Великой степи, Крыма во избежание восстаний. Поэтому контрабанда шла под строжайшей тайной часто по бездорожью в самой глухой местности.
Ещё один вполне свободный товар – наркотики. Об их вреде и запрете заговорили лишь с XX века. Но объёмы поставок могли стать причиной ограничений. Китайско-британский торговый конфликт вызван, с одной стороны, нежеланием Китая вести обоюдную торговлю с Британией, а с другой – стремлением англичан открыть для своих товаров, в частности, для опиума, бездонный китайский рынок. Всё это привело к кровавым и тяжелейшим для Поднебесной Опиумным войнам, в процессе которых чёрный рынок наркотиков в стране увеличился в тысячи раз, ибо англичане теперь просто срать хотели на китайскую таможню с пошлинами. На курение опиума подсели миллионы людей, что надолго выстегнуло азиатского колосса из исторического прогресса.
У римских правителей иногда возникал когнитивный диссонанс между священными обетами и уровнем роскоши, поэтому время от времени императоры урезали ассортимент недорогих харчевен. Нерон запретил любые блюда, кроме варёных овощей (фу, как мама!), Тиберий ввёл ограничения на продажу выпечки, Веспасиан бросал всех в бездну метеоризма, разрешив продавать только бобы.
Помимо прочего считалось, что таким образом люди отвадятся от собраний недовольных властью. Вместо этого народ готовил дома и шёл в барчеллу со своей хавкой, часто выменивая готовую еду на бухлишко. Ну и, само собой, только сильнее злился на власть.
Иногда чёрный рынок становился чуть ли ни единственным способом сохранить жизнь и культурную идентичность. Испанские конкистадоры запретили инкам и ацтекам выращивать растение амарант и делать из него свой традиционный хлеб, из-за чего большинство индейцев хронически недоедали, и плюс отдалялись в верованиях, соблазняемые преимуществами христианизации. В отдалённых лесных местностях строгий запрет нарушался, в частности, поэтому борьба с местными племенами на периферии у Испании шла долго.
Но кухня – не единственный символ национального самосознания. Контрабандным товаром для чёрного рынка Литовского княжества в XIX веке стали книги на родном языке. Российская империя проводила политику русификации окраин, в виду чего был организован насильный перевод населения на русскоязычные тексты. С середины XIX столетия в приграничных областях распространился нелёгкий промысел книгоношей, переправлявших литовские издания, отпечатанные в России на подпольных типографиях, в гробах с двойным дном, в сене, в поленницах. Несмотря на суровое наказание и относительно небольшой материальный выхлоп, книгоноши процветали и некоторые даже умудрялись сделать контрабанды литературы семейным подрядом. В итоге русское правительство отменило запрет литовских текстов в 1904 году.
Тексты текстам рознь. Одним из самых ходовых товаров чёрных рынков столетия подряд являлась запрещённая пропагандистская литература. Во Франции при Короле-солнце Людовике XIV печать состояла в основном из хвалебных статей об успехах мудрого монарха (даже не знаю, что мне это напоминает), а вот едкие памфлеты и оскорбительные карикатуры на французских чиновников считались «тлетворным влиянием запада», ну то есть, Англии. Стоит ли говорить, что британские и голландские моряки в Кале торговали из-под полы запрещёночкой втридорога и отбоя не знали.
Но, пожалуй, одним из самых жутких товаров чёрных рынков везде и во все времена оставались человеческие органы. Человек может быть похищен, и его более-менее профессионально разоберут на запчасти ради трансплантации (но правда, в относительно редких случаях, когда очередь на пересадку слишком большая, а условный рокфеллер вот-вот отчалит). В огромных масштабах (около 20 000 тел в год только в США) трупы приходят из зон боевых конфликтов (Сирия, Украина, Ливия и пр.). Такие тела «отмывают» через похоронные агентства для дальнейшей передачи исследователям-физиологам или студентам-хирургам.
Древние цивилизации видели в частях жертвенного тела магическую силу. Конечно, жрецы и прочие шаманы юзали розовощёких девственниц вполне легально (и не так чтобы уж и часто, разве что, в Мезоамерике почаще). А вот в Европе Средних веков алхимические эксперименты на крови христиан приписывали, конечно же, евреям.
По мнению современников-схоластов, они не только стремились продать зелья, но ещё и создать жуткие заклятия на неурожаи, чуму и прочие средневековые ивенты. Современные исследователи еврейских кровавых наветов X – XVII веков Исраэль Юваль и Ариэль Тоафф, однако, высказывают обоснованное, хотя чрезвычайно смелое в нашем просемитском мире предположение, что ашкеназские общины действительно использовали высушенную христианскую кровь в медицинских и магических целях, но брали её только у добровольцев за деньги, в дальнейшем развивая популярный чёрный рынок снадобий, заклятий на пропитанном кровью пергаменте.
Собственно площадками для теневого торга, как правило, являлись обычные рынки в ключевых торговых городах мира: Венеции, Кафе, Амстердаме, Стамбуле, Генуе, Самарканде, Лондоне. Кое-где чёрный рынок имел отдельное расположение за пределами города, благодаря чему можно даже для легальных товаров избежать ввозных пошлин. Так был устроен рынок XIV века на территории нынешней Софийской набережной в Москве (на другом берегу реки напротив Кремля) – эта территория не входила в городскую зону. Позже торг перебрался на другой берег, но всё же был на окраине – в районе Ленивого Вражка (современная улица Ленивка).
Власти не только контролировали грузоперевозки, но и вырабатывали способы противодействия контрабанде. Хотя по большей части безуспешно. На всём протяжении Шёлкового пути существовала масса тайных дорог, по которым особо умные ребята обходили таможенные посты и официальные биваки (на которых, кстати, тоже можно было махнуться чем-нить без посторонних глаз). В романной Тамани Михаила Лермонтова Гришка Печорин спугнул контрабандистов, что переправляли товары через Керченский пролив.
Нелегальная торговля, запрещённый труд, рабство, коррупция – лишь отдельные головы хтонического монстра, древнего, как сам мир. Попытки борьбы с теневой экономикой лишь плодят новые формы, пути и способы её организации. Может, лучше, приручить чудовище? Легализовать хотя бы часть незаконного оборота? Лучше не обращать внимания - так было и будет всегда! Но если вы так думаете, готовьтесь, что за углом рано или поздно вас будет ждать одна из пастей бессмертной Гидры.
